Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений

Ты Радости Нечаянной недаром
Молилась в те ужасные года.
Подставив грудь мучительным ударам,
Средь всех невзгод осталась ты тверда.

Ты помнишь: небо яркое чужбины,
И блеск воды, и черных скрип гондол,
И пышный храм, и шелест голубиный,
И гордый лев, крылатый, как орел!

Волынский дуб и горлиц воркованье,
Где мы прочли сладчайшую из книг,
Когда свое нам благовествованье
Раскрыл Христа любимый ученик.

И светлый дом в саду Богоявленья
Ты помнишь ли? Покинув море зол,
Наш утлый челн, избегший потопленья,
Там пристань безмятежную обрел.

Там дивный муж благоволящим взором
На нас взглянул… Как к югу журавли,
Мы за его лазурным омофором
К немеркнущему солнцу потекли.

Ты повела меня стезею света,
Когда я спал в сомненьях и страстях…
Не плоть и кровь тебе открыли это,
А наш Отец, который в небесах.

Хвала тебе за месть и злобу мира,
Которым ты удел наш обрекла;
За то, что ты души моей кумира
Разбила, как игрушку из стекла.

Не будем вспоминать о горе старом,
О темных днях, мелькнувших без следа…
Ты Радости Нечаянной недаром
Молилась в те ужасные года.

Святая Русь, тебя во время оно
Призвал Христос — возлюбленную дочь, —
И озарили молнии Афона
Язычества коснеющую ночь.

И греческие таинства святые
Принес к родным Днепровским берегам
Антоний дивный. Главы золотые
Покрыли Русь на страх ее врагам.

И процвела Печерская обитель,
И как прекрасен был ее расцвет!
Из тьмы пещер понес пустынножитель
Во все концы евангелия свет.

Когда ж была разрушена монголом
Владимирова Киева краса,
Святая Русь! — ты выбрала престолом
Неведомые севера леса.

Средь чащ глухих, знакомых лишь медведю,
Убогий храм главу свою вознес,
И огласился колокольной медью
Покой безмолвный сосен и берез.

И Сергий, муж, кому не будет равных,
С природою вступив в суровый спор,
Подъял труды, в удолиях дубравных
Не уставал греметь его топор.

И скит его процвел, как утро мая…
Святой чернец, родной жалея край,
Благословил на гордого Мамая
Полки Москвы, — и был сражен Мамай.

И кроткому отшельнику в награду,
Когда полночная лежала тьма,
В лучах, за монастырскую ограду,
Явилась Матерь Божия сама.

И, стае птиц бесчисленных подобный,
Детей духовных Сергиевых рой
Потек везде. И Савва преподобный,
Над дикой Сторожевскою; горой,

Воздвигнул храм среди лугов медвяных;
Внизу лазурная Москва-река
Струила волны в берегах песчаных;
Как фимиам, курились облака.

Здесь годы плакал схимник умиленный…
Воздвигнув храм Пречистой Рождества,
Он сна не знал в пещере сокровенной,
Где мох чернел и дикая трава

С цветами разрасталась на свободе…
И ныне ты хранишь Московский край,
Молвой чудес прославленный в народе,
Моих холмов Звенигородских рай!

Прошли века, и как осталось мало
Красы церковной на Руси родной!
Но Матерь Божия не забывала
Своей страны, как дочери больной.

И Серафим, Пречистою избранный,
Готовя Русь к последним временам,
Обвел чертой приют от бури бранной
Христовой церкви избранным сынам.

В таинственном безмолвии Сарова
Окрепла Русь на брань последних лет,
И ныне ждет Саровская дуброва
Игуменью, одеянную в свет.

И в наши дни, когда везде уныло,
Когда весь край наш кровью обагрен,
И черная антихристова сила Родную
Русь теснит со всех сторон,

Когда, нигде спасения не чаяв,
Мы были только верою тверды,
Восстала Русь, и отразил Почаев
Австрийские кичливые орды.

И от Ее нагорного престола,
Перед Ее сияющей стопой,
Германцев рать, как древле рать Монгола,
Бежала вспять смятенною толпой.

Строфа 1-я
Ты, убивающий тьму! перед кем исчезают; не споря,
Звезды ночные! О, Гелиос, пламенно-жгучий!
Где сын Алкмены, скажи мне? в проливах ли синего моря,
В Азии ль дальней? Ответь мне, очами могучий!

Антистрофа 1-я
Знаю ведь я, что всю ночь Деянира на ложе остылом
Не осушает, тоскуя, бессонные вежды:
Серой кукушечкой плачет о милом,
Чахнет в предчувствии злом и хоронит надежды.

Строфа 2-я
Дунет Борей и взволнует, как дикое стадо,
Критские волны, бушует и стонет пучина.
Так сокрушают невзгоды, но боги спасают от Ада
Кадмова сына.

Антистрофа 2-я
Дай поперечить тебе! хоть, я знаю, горька тебе сладость
Слов утешенья, что сердце кручинит бесплодно?
Благ Вседержитель: приходят и горе, и радость
Поочередно.

Эпод
Всё для смертного непрочно,
Всё уходит без следа.
Как лучи звезды полночной,
Тают счастье и беда.

О, царица! верь надежде!
От супруга жди вестей.
Зевс печется, как и прежде,
О судьбе своих детей.

Строфа 1-я
Вечно, везде торжествует Киприда
Силой победной!
Зевс ей покорен, и даже владыка Аида
Области бледной!

Антистрофа 1-я
Знал ее власть Посейдон, потрясающий землю…
Что до богов? Ведь мы сами свидетели были
Славного боя, и, кажется, снова я внемлю
Шуму ударов, взвивающих облако пыли.

Строфа 2-я
То Ахелой был, рогатый властитель потока,
Четвероногое диво.
С луком другой и дубиной пришел издалека,
Зевсово чадо, покинувший Вакховы Фивы.

Антистрофа 2-я
Ложе царевны желанно им было обоим:
Кинулись в битву, схватились, ужасные с вида…
Скипетр держа, надзирала за боем
Радостей брачных царица Киприда.

Эпод
Грудь с грудью бросила их злоба,
Стучали брони и рога.
Сцепясь руками, стонут оба
Друг друга сжавшие врага.

А с возвышенного места,
Устремляя светлый взор,
Смотрит нежная невеста
На рожденный ею спор.

Страшен девушке жених,
Плачет о девичьей воле,
Словно телочка на поле,
Потерявшая своих.

Кругом лишь камни дикие да звери!
Осенний ветр свистит со всех сторон,
Но мне с тобою весело в пещере,
Кентавр Хирон.

Виется дым над мясом вепря жирным,
Трещит огонь. Закутавшись в кожух,
Я задремал. Кентавр, напевом лирным
Потешь мой слух.

Назавтра, в час, когда с ночною мглою
Еще не смеет спорить первый луч,
Помчусь я, серн пернатою стрелою
Сбивая с круч.

Люблю я лес, и девственные воды,
И пенье стрел… О, если бы с тобой
Остаться мне навек, чернобородый
Наставник мой!

О, Ахилл, на воле вырос
Ты, как царственный олень,
Но тебе готовит Скирос
Негу, радости и лень.

Лесом вскормленный невежда,
Я тебя не узнаю:
Скрыла женская одежда
Грудь, окрепшую в бою.

Жаром новым, необычным,
Загоревшись и зардев,
Ты идешь в венке масличном,
Окруженный хором дев.

И в цветах весенних луга,
Пышно рдеющих, как кровь,
Отдает тебе подруга,
Деидамия — любовь.

Но пожди! наскучит нега
И Кипридины венцы.
От Троянского, от брега
Приближаются гребцы.

Перед девою-Ахиллом
Поразложены дары.
Предпочел забавам милым
Отрок бранные пиры!

Он отверг венец алмазный,
Выхватил блестящий меч,
И одежда неги праздной
Спала с богатырских плеч.

Он вскричал: плывем под Трою
Волны вспенил быстрый струг,
И рыданья вслед герою
Шлет толпа его подруг.