Ян Райнис - Стихотворения Пьесы

Внезапно просыпаюсь от толчка —
Не стукнулся ль о поручень вагона?
Мой поезд мчит, я глохну от гудка,
Мчит всем железом, со всего разгона!

Гляжу в окно: за ним слепая тьма.
Вдруг забелело что-то, заискрилось…
Да это ж снег! Откуда ж там зима?
Откуда тьма, ответствуй, сделай милость!
Ведь было солнце летнее со мной,
Я счастлив был, работал очень много.
И разве же не ехал я домой?
Так что ж я в дом не узнаю дорогу?

«Еси, еси», — и далее — «еси».
А что «еси»? — по чьей-то чуждой воле —
Ты был и есть — но больше не проси!
Ты был и есть, но ты не будешь боле!

Навстречу плач… Мне слушать нестерпимо
Дрожащий всхлип… И непонятно мне:
Домой, домой!
А еду — мимо, мимо…
Дом остается где-то в стороне.

Из стужи — в холод,
Из ночи — в ночь,
Из ссылки — в ссылку,
Путь проторён.

Конец дороги —
Начало новой.
На перепутье —
О доме сон.

С грохотом в гору мчится состав —
Двум паровозам гора уступает.
Прочь, в неизвестность, в хмурую даль
Сила стальная меня увлекает,
Дым застилает склоны горы,
За поворотом дом исчезает,
Мечется сердце, рвется назад —
Что на чужбине нас ожидает?

Слышу в надсадном стуке колес,
В пульсе тревожном, в лязге металла:
— С корнем из жизни вырвали нас,
Вихрем по свету нас разметало!
Судьбы, мечты — одуванчика пух,
Ветер пронесся — пуха не стало,
Дым паровоза на склоне горы
Вдруг растворился — как не бывало.

Снова мелькнули липы и пруд —
Поезд торопится, ход набирая,
Жду — может быть, опять промелькнут

Старые липы, навек исчезая —
За поворотом еще поворот…
Липы, ловите последний привет!

Мчатся колеса — со стыка на стык,
Грохая, лязгая — все об одном,
Сердце о том же стучит, не смолкая;
Мечутся мысли, покоя не зная,
Сердце стучит об одном, не смолкая:
— Предали нас! Предали нас!
Предали всех, никого не забыли,
Каждому долю обиды вручили.
Мчатся колеса — со стыка на стык.

Робкие пробы, предтечи трудов —
В прошлое канули, жизнь — пополам,
Дрогнув, земля из-под ног ускользнула.
Снова учиться первым шагам,
Сердцем тоскуя по главной работе,
Силы копить и азы повторять,
Пробовать снова, зачеркивать снова?
Не ослабеть бы, не сдать на пути…
Хватит ли сил до вершины дойти?
Пробы, надежды — зачем это было?

Дух окрылялся — свободно летать,
Одолевать притяженье земли,
Сердце мужало — зачем это было?

Солнце на миг показалось в окне —
Мы, словно ласточки, мчимся стремглав,
Глухо ударившись, падаем наземь…
Солнце зашло, холодеет стекло,
Пусто, бело. Только кровь на снегу —
Пятнышко жизни — и та остывает.

Белым полем
Вьется дорога,
Пропадает
В белесой мгле.

Там лишь коршун
В небе чернеет,
Там пустыня —
Так говорят.

Нет, не верю:
Вьется дорога
К свету, к солнцу,
Пронзая мрак.

И вот, пока сижу я и вздыхаю,
Надеясь, угрожая, сомневаясь,
То дымным сном, то бредом удручен,
Как жаворонок, мысль одна взлетает,
И в будущее смотрит с высоты,
И видит:
Оторваны от жизни наши души,
Несомы ветром, точно пух цветка, —
Как зерна, падают вдали и всходят,
И видит,
Что корни, вырванные из земли,
Дают и в воздухе побеги.

Поезд опять несется, торопится,
Мчится и мчится все дальше, прочь.
Сердце колотится, сердце колотится,
Стыки считает вместе с колесами,
Вихрем сметенные, снова уносимся —
Дальше и дальше, вперед и — прочь!

Мимо дома пролетаю в никуда.
Милый дом,
Увижу ли когда?

«Ты не можешь сказать, где мой дом?
Так скажи хоть, где мой покой,
Где, скажи, обрету я покой?
Разве знает его летящий экспресс?
Разве есть он у моря, у ветра,
Разве могут светила на месте застыть?
Тот, кто вспыхнул, — вечно будет пылать…» —
«Ты не звезда, ты не поезд, не море, не ветер
Они пусть и мчатся, не зная покоя…» —
«Эх, когда б неподвижное знало покой!
Я — озеро, спящее в недрах земли,
Но жаждет и озеро воспарить к небесам.
Нет, нет, — совсем о ином мечтает оно:
Чтоб скользящие по небу корабли
Поднялись по мостам семицветных радуг
И неслись над землей черной стаей туч.
Где ж тогда покой?» —
«Черный бык влачит его на спине».
Ах!
Этот образ со мной неотступно.
«Где покой?..»

Вспыхнул ты, и это значит —
Долгий путь тобою начат
По лучам, волнам вселенной.

Свет звезды давно погасшей
Глаз едва коснется наших —
И стремится дальше, мимо,

Отсверкает, пронесется,
Но для глаз иных зажжется —
Есть миры и за землею.

Коль горишь ты негасимо —
Суть твоя неистребима,
Ты — частица жизни мира.

Ах, почему безмолвна ты сейчас?
Ты плачешь?
Когда же я кипящих слез запас
Растрачу?
Скажи мне: тот, кто вдоль и поперек
Мир обежал — незрячим быть он мог?
Да мог ли он — спеша, летя как ветер —
Цветов полей весенних не заметить?
А разве мир — и солнце, и цветы —
Не ты?
Вода и небо, почва и трава,
Мечта и явь, опавшая листва —
Не твоего ль частицы существа?
Когда уж осень будет на исходе,
Земля закончит года оборот
И в сон впадет, устав от плодородья —
Все, побелев, затихнет до весны…
Но вот — весна! Прозренье, пробужденье,
Невиданное, новое цветенье —
Ты оживешь, ты слезы обретешь,
И хлынет дождь,
Животворящий дождь!

Так то, за чем ты гнался, лишь мечта?!
Ты — Латвия свободная — мечта?
Так, значит, лишь мечта — твоя свобода?
И ты, мечтавшая свободной быть, свободной,
Омытая в крови, не встанешь перед нами,
Прекрасна, как свершенная, мечта?
Мечта, ты говоришь, мечта?
Молчу!
Мы ей дадим взрасти, преобразим ее,
Чтоб в новом облике она предстала,
Отвага юная ее основой будет
И сердце Родины, святое сердце.
Они-то силу придадут росткам.
Ростки грядущего сотрут все рубежи
И, встретясь там с побегами другими,
Необозримым морем разольются.
«Ах!»
Я знаю, что твой вздох печальный значит,
Но не напрасно мы кладем свой труд.
Он всходы даст, и расцветет Отчизна.
Как по весне березка, да,
Березка наша.
И новым языком заговорит народ.
«Как новым? Почему?»
Да разве наш язык остался прежним,
Не обновился ль он за это время?
Не новым ли стал также и народ?
А ты не будешь ли с ним вместе созидать
Тот строй, где труд истоком счастья будет?
О, будешь, будешь!
Гляди, вот радуга из черной мглы болот
Возносится величественной аркой.
То путь к грядущему и для Отчизны нашей,
Для новой Латвии, и для других народов.
То созиданья путь, что приведет нас всех
К еще невиданному счастью.