Юрий Оболенцев - Океан. Выпуск восьмой
Когда «доблестная императорская армия» высадилась в Маньчжурии, Накамура уже стал известным специалистом в своей области. Лаборатория его была весьма обширной и прекрасно оснащенной. Все относили это за счет наследства, которое осталось после отца. Но дело обстояло иначе. Деньги профессор Накамура в обстановке строжайшей секретности получал от военного ведомства. Такой же тайной была окружена и его подлинная деятельность.
* * *Последняя диспетчерская радиограмма с «Имандры» была принята в 12 часов 30 минут. Через два часа судно уже лежало на дне океана, разорванное пополам.
Дежурный диспетчер Владивостокского морского торгового порта Марина Попова записала в журнале: «Имандра» не вышла на связь».
Утром 19 июля этот факт отмечался в сводке для начальника Дальневосточного пароходства. Опытные радисты центральной радиостанции обшаривали эфир, отыскивая в хаосе звуков четыре буквы «У-Т-И-Г» — позывные «Имандры». Затем в поиски включились все судовые радиостанции и военные корабли Тихоокеанского флота.
Двадцатого июля диспетчер доложил:
— «Имандра» молчит.
— Могла выйти из строя рация, — тихо, словно для себя, произнес начальник пароходства.
— Да нет, рация новая, — сказал начальник отдела связи, — и потом, ведь у них есть аварийный передатчик.
— Послезавтра они должны быть в Петропавловске, — сказал главный диспетчер. — Подождем…
* * * «Совершенно секретно, государственной важности Начальнику II спецотдела штаба императорского военно-морского флота Копия: Начальнику военной лаборатории «Оба» профессору Дзиро Накамуре.С глубочайшим удовлетворением информирую уважаемых лиц о том, что новое оружие, обозначенное в переданном мне циркуляре кодовым словом «фуэ», оправдало все ожидания. Я имел личное удовольствие наблюдать его действие при ликвидации советского парохода «Имандра», затонувшего со всем экипажем. Поздравляю всех вас с успехом, и да послужит он прославлению в тысячелетиях нашей несравненной Страны восходящего солнца и великого императора!
Искренне склоняющий голову Мицуёси Набунага, капитан флота его императорского величества, начальник группы «Тэтта». РЕЗИДЕНТ АБВЕРАТаня стояла к нему спиной, закрывая собою солнце, и он видел темный ее силуэт, врезанный в сине-желтое небо. Степан хотел, чтоб она повернулась, и почему-то боялся этого.
Желтого в небе становилось все меньше, приливали холодные краски, дрогнула и повернулась Таня, и Степан не увидел за нею солнца.
Теперь это уже не пугало, теперь он видел ее глаза и ощутил на губах край чашки — чашку протягивала ему Таня. Она сказала Степану, что это чай и его надо выпить поскорее. Степан жадно хлебнул. Звякнула и рассыпалась на части упавшая на землю чашка.
«Зачем она так?» — горько подумал Степан о Тане, но Таня исчезла. Теперь он ел горячие пирожки с мясом и досадовал, что в них много перца…
Внезапно он почувствовал, как поднимают его чьи-то руки, зеленое исчезло, синего тоже не было больше, только глухие человеческие голоса ударяли в застывшее сознание, не могли проникнуть в него, бессильно отступали и снова бились о невидимую преграду, как мухи об оконное стекло.
С первым глотком воды внешний мир стал реальным, Степан услыхал татаканье двигателя, высокие голоса проникли в сознание, и Степан знал теперь, что он спасен…
* * *Трамвайная линия от Иокогамского порта до деловой части города давно нуждалась в ремонте. Вагоны валились из стороны в сторону, яростно скрежетали и повизгивали на поворотах, пассажиры хватались за ремни, провисавшие от стены к стене, но терпели все это молча…
И расхлябанность дороги, и эта терпеливость пассажиров, и вся мешанина европейского с азиатским, заполонившая Иокогаму, странным образом воздействовала на Генриха Шрайбера, теперь носившего имя Генриха Раумера, нового корреспондента гитлеровской партийной газеты «Фёлькишер Беобахтер» в Японии.
Неделю назад он прибыл на Острова, нанес визит германскому послу, устроил небольшой товарищеский ужин для группы немецких журналистов, проживавших в Токио.
Теперь он приехал в Иокогаму и готовился к встрече с местным резидентом абвера, тщательно законспирированным и опытным разведчиком, который должен был вывести Раумера на сверхсекретную деятельность лаборатории профессора Накамуры.
Встреча была назначена на сегодняшний вечер. С утра Раумер отправился бродить по городу, знакомясь с его особенностями и обитателями. Одновременно он хотел убедиться в отсутствии слежки.
Генрих Раумер ходил по улицам Иокогамы, неожиданно садился в автобус, выезжал в пригород на такси, блуждал лабиринтами жалких лачуг и крохотных магазинчиков-лавчонок, толкался в толпе грузчиков в порту и сейчас возвращался на дребезжащем трамвае в город.
Его притиснули к задней стенке тормозной площадки, молодая девушка с густой черной челкой на раскрасневшемся лбу прижалась грудью к его рукам. Раумер держал их локтями вперед, еле сдерживая волну распаренных человеческих тел.
Девушка попыталась высвободиться, повернуться к Раумеру плечом, трамвай дернулся, под ногами заскрежетало, снова упали люди, трамвай набирал скорость; Раумер стоял рядом с девушкой, она подняла голову, посмотрела ему в глаза, тряхнула челкой, отвернулась и стала пробиваться к выходу.
Вряд ли ей удалось бы выйти, но Раумер отчего-то решил покинуть трамвай. Он раздвинул людскую массу, энергично пуская в ход локти, встал впереди девушки, и она пошла за ним, как миноносец в кильватер линкору.
Спрыгнув на мостовую, Раумер подал девушке руку, стукнули деревянные подошвы гэта, она слегка присела, благодаря за помощь, и скользнула мимо Раумера, исчезнув за прозрачной дверью парикмахерской, где вместо вывески сверкал стеклянный шарик.
Раумер проводил ее взглядом, достал платок и вытер шею. Трамвай ушел. Тени удлинялись и в ряде мест перекрыли узкую улицу. До встречи оставалось два с половиной часа, и по-прежнему было жарко.
…Дом, где жил доктор Адольф Гофман-Таникава, представлял собой типичный «бунка-дзютаку» — распространившийся в двадцатом веке гибрид традиционного японского жилища и европейского строения. Первыми к их строительству приступили деловые люди, японцы, связанные коммерческими и иными контактами с представителями неазиатского мира. Особенное развитие эта уродливая архитектура, пытающаяся совместить несовместимое, получила в приморских городах, теснее других соприкасавшихся с тем, что чуждо и неприемлемо японской душе.
В «бунка-дзютаку» Гофмана-Таникавы японская часть дома служила для приема соответствующей категории гостей, постройка европейского типа предназначалась для других. Белых он принимал, как правило, только в комнатах, покрытых циновками — татами.
Генриха Раумера хозяин встретил радушно, расспрашивал о Берлине, новостях с Восточного фронта, угостил плотным ужином в добром немецком духе: «Вспомним фатерлянд, дорогой земляк». Сосиски с капустой были недурны, пиво из холодильника тоже. Раумер сказал об этом доктору, хозяин довольно заулыбался и ответил, что готовил он сам, для земляка старался.
Вспомнилось: о любви резидента к тайнам кулинарии тоже есть строчка в характеристике, и Раумер усмехнулся.
О деле пока не было сказано ни слова.
Адольф Гофман-Таникава был довольно высок для японца, несколько полноват, скулы едва обозначались на лице, волосы темно-каштановые, густые, голова с широким лбом без намека на лысину. Прямой нос и большие, прижатые назад уши, подбородок вялый, слегка раздвоенный. Мало японского было в облике хозяина, разве что глаза выдавали его причастность к островной нации.
После ужина Гофман-Таникава предложил сигареты и посерьезнел сразу, давая всем видом понять: настало время приступить к делу.
Раумер начал первым:
— Итак, что вы можете добавить к сообщению, которое вы передали в Берлин?
— Почти ничего. Но с вашей помощью я надеюсь проникнуть в тайну.
— Располагайте мною. Я к вашим услугам.
— Благодарю вас.
Гофман-Таникава легким щелчком сбил с сигары серую шапочку пепла в перламутровую раковину.
— Мне стало известно, что лаборатория профессора Накамуры находится на одном из необитаемых островов Тихого океана. Координаты острова тщательно засекречены. Их знают три-четыре человека во всем государстве. Мне эти люди известны. Попытаться сделать их информаторами бесполезно — самураи, фанатики. Пришлось действовать другим путем.
Доктор выдержал паузу. Раумер, смотревший во время разговора в сторону, повернул голову и вопросительно взглянул на него.
