Юргис Балтрушайтис - Лилия и серп

Лишь тот средь звезд венчает землю,
Кто, встретив сумрак и зарю,
Бесстрашно молится: Приемлю!
В смирении твердит: Горю!

В одной и той же тайной воле,
Раскрывшей свой вселенский сад,
Возник и стройный стебель в поле,
И век его пресекший град…

Людскому сердцу дан на благо
В тиши и в бурях трепет дней,
Но где оно пред пыткой наго,
Там смертная стезя верней…

Вот льются солнечные волны,—
Баюкая забвенно нас,
И каждый миг — как кубок полный…
Благословен цветущий час!

А вот, меняя безмятежность,
Срок дрожи тень свою принес —
Благословенна неизбежность
Борьбы упорной, трудных слез!

Немного пестрых красок надо,
Чтоб занести на полотно
Ворота, двор, забор вдоль сада,
Мой домик, выцветший давно,
Кривую длинную аллею
Из лип столетних и за нею,
Чуть видимый сквозь полумглу,
Изрытый стадом, спуск к селу,
И дальше — поле за дорогой,
Где пожелтел уже овес,
И над оврагом ряд берез,
И купол сосен, темный, строгий,
И снова поле за рекой —
Простор безлюдья, сон, покой…

Еще есть церковь возле парка,
Прибежище святое, где
Поникший дух в молитве жаркой
Вновь обретает мощь в беде
И, к чьей ограде здесь, как всюду,
Влачится боль, взывая к чуду,
И блудные на божий суд
Свое терзание несут…
Как есть и сельское кладбище,
Чей неминуемый порог
Приемлет бремя всех дорог,
Открыв последнее жилище,
Где молкнет смех средь мшистых плит
И горе беспробудно спит…

Таков убогий мир, в котором
Живу, сквозь призрачный покров
Стараясь вникнуть в часе скором
В недвижный замысел веков…
Но, дав мне в жизни мир мой малый,
Не боль изгнанья и опалы
Вложил Создатель в грудь мою,
А славословье бытию —
Коль славен русский жребий трудный,
Мох ветхих крыш, гнилой плетень,
Дым нищих сел, где дремлет тень —
И да святится колос скудный
В полях, объятых тишиной,
Как нежный лик страны родной…

Она теперь в глубоких ранах
И вся в запекшейся крови,
Но зреет в северных туманах
Срок искупительной любви,
И в темную обитель дрожи
Войдет, как пламя, отрок божий,
И будет ярко горяча
В руках невольничьих свеча —
И в щедрый дар за крест суровый,
Где было бремя всех забот,
Наш древний посох расцветет
И дивный трепет жизни новой
Молитвенно в победный час,
Как чудо солнца, вспыхнет в нас…

Был колокол на башне, в храме вешнем,
Где явь земли свой жертвенник зажгла…
И он был отлит звону о нездешнем,
И пела в нем вселенская хвала…

И он пылал сердцам, как весть живая,
О тайнах мира в звездном их цвету,
Своим псалмом впервые разрешая
Слепой земли глухую немоту.

Но в час, когда огонь преображенья
Коснулся праха всех земных дорог,
Не кончив чуда нашего рожденья,
Для райских песен колокол заглох…

Но нет, лишь ткань из тлена онемела,
Лишь бренный цвет увял средь смертных нив!
А вещий дух, не знающий предела,
В своем твореньи вечно будет жив…

И вновь, и вновь, лишь в строе звездно-новом,
Воскреснет в людях в каждый вещий час
Пророк, что был для нас небесным зовом
И Вечности ответствовал за нас.

Стучись, упорствуя, Кирка,
В глухую грудь земли, пока
Не зацветут тебе века…

Пусть горек, сир и мал твой труд,
Но есть у грани тайных руд
Рубин живой и изумруд…

Но, роя прах, дробя пласты,
Не сетуй с болью, что не ты
Войдешь в сверканье полноты…

И ты лишь знай, лишь кротко верь,
Что в мире плача и потерь
Твой трудный трепет — только дверь…

Твой древний звон — твой жребий весь,
А сбудется средь звезд, не днесь,
Что ты упорно строишь здесь…

В тюрьме, где были низки своды
И каждый стебель цвел в тени,
Я ткал из бренной жажды годы,
Прял из пустых забвений дни…

И в трепете о звездном свете
Лишь в искрах мира сны любя,
Я, как слепой паук, в их сети
Безрадостно ловил себя…

И там, где сон скудел и даже
Был мертв в плену зацветший миг,
Я, узник, сам стоял на страже
Скрепленных мной оков моих…

И, точно камень, время было,
И мерной тенью дни текли
В неволи прихоти постылой
На замкнутой меже земли…

И жил я в прахе у пopoгa
Творца тщетой слепых минут,
Как будто свет и бездна Бога,
Не сердцу смертному цветут.

Не называй далекой бездной
В тоске твоих насущных снов
Неизмеримость ночи звездной
И темный вой морских валов…

Ведь все пыланье яви мира,
Час всхода, стебель, цвет, зерно,
Как бы ни билось сердце сиро,
С ним первозданно сплетено…

И слиты в круг нерасторжимый
Различья, грани и межи,
И ты пред всей их далью мнимой
В дороге праха не дрожи.

От краткой песни колыбельной
До гроба, тайной бытия,
Цветет векам твой миг отдельный,
Их глубь великая — твоя

И в час смятенья, и в покое,
Звезда средь звезд, творит твой дух
Одно свершенье мировое —
Хоть ты лишь слеп, хоть ты лишь глух!

Кузнец упорный, что куешься
— Затвор на склеп, где тлеет ложь,

Глухую цепь, стальной засов
На рабство дел и рабство снов,

Несокрушимо-крепкий щит
От слез, насилья и обид!

— Отныне взрыл мой звонкий труд
В земле безмерность божьих руд,

И юной мощью рук моих
Я должен выковать из них,

Как мне назначил мой Творец,
Державу, скипетр и венец.

— Уже красна в моем огне
Вся сталь, что Зодчий вверил мне,

Но, груз полос моих дробя,
Я впредь венчаю сам себя,

И с гордым трепетом кую
Свой миг и час, судьбу свою!

Аминь! Из пепла мир возник!
Он весь, как девственный рудник,

Открыт упорству твоему,
И пусть твой горн, служа ему,

Цветет в веках, как свет живой,
И — да святится Молот твой!

Нисходит свет Преображенья
На беглость часа и века,—
Свершилось вещее томленье,
Сбылась великая тоска!

Свободный Плуг, а не ленивый
Яремник отошедших лет —
Взрыл всю дремоту темной нивы,
И светит небу дольний цвет.

Пыланье жизни невозбранно!
Еще ступень, еще межа —
И даль Земли Обетованной
Раскроется без рубежа…

И, восходя на царство шири,
Возносит мощь свободных рук
Лик солнца в солнечном потире
В тот храм, в чьей славе — звездный круг…

Расторгла сумрак жизни тесной
Русь, вся распятая и былом,
И в час Заутрени Воскресной
Поет вселенский свой псалом!

В день чуда в русском бездорожьи
Идите, каменщики божьи,

Поправ навек свой долгий плен,
Дробить гранит для гордых стен…

Идите, плотники христовы,
Свершая кротко подвиг новый,

Тесать с молитвой горный дуб,
Чтоб рос в лазурь за срубом сруб.

И зданье света скоро-скоро —
Дыханьем русского простора,

Воздвигнет свой надежный кров
На счастье всех его сынов…

Оденься, Храм, в стальные скрепы
На миг лихой, на час свирепый

И — грань векам — в веках живи
Упорством Жертвы и Любви…

Твой первый камень врыл глубоко
В родную почву заступ рока,

И первые венцы легли
Вкруг сердца Матери-Земли…

И ты красуйся величаво,
Гордясь своей земною славой,

Но ввысь до звездного чела
Вскинь неземные купола.

А ты, могучий Зодчий Бога,
Стряхни у светлого порога

Весь прах недоли вековой,
И — да святится Молот твой!