Исмаил Кадарэ - Лирика

Однажды в темную полночь,
полный радостного покоя,
я в такси возвращался домой.

За стеклами, укутанный тьмой,
сонный гигантский город
опускал усталые веки
на тысячи глаз-огней.

В этот вечер девушка
счастьем меня озарила.
Волнуясь, я думал о ней,
легкий, усталый…
Я был на волшебную лампу похож:
невидимые отблески по сторонам бросая,
я возвращался домой
и сдерживал легкую дрожь,
вспыхивая и погасая.

По черному асфальту скользило такси,
и звезды на влажном покрове земли
ярче сверкали, чем в холодной выси.
Звезды — внизу,
звезды — вверху,
и я с незнакомцем-шофером
в таинственной звездной пыли.

Странное чувство захлестнуло меня
здесь, среди звезд:
до чего ж этот мир,
облитый влагой счастливой,
прекрасен и прост:
от девушки —
и до этих огней!

И стало мне радостней!
И больней…
И внезапно страх разлился в груди —
страх потерять это счастье!

Такси оставляло ночь позади…
Брызгами разлетались влажные огоньки.
А ночь надвигалась со всех сторон,
в машину сквозь стекла лезла извне,
врывалась в мой мозг,
стучала в виски!

Надвигался сон.

Он черными пальцами
взъерошил волосы мне
и в череп забрался —
призрачный гений! —
и вырвал сознанье из его нутра,
и бросил туда пригоршню
мерцающих сновидений!

И тлели они до утра.

Мне приснилась
Женева.
Дворец наций пустынен и одинок,
как цифра «1».
Флаги держав, как десятки
раскрашенных льдин,
друг о друга трутся, трещат,
полные благородного гнева.

Мне приснилась Женева.

Уже делегации наций
покинули стены дворца,
улетели, как ветры, направо, налево,
унося за собою бумаги
и оставив лишь флаги
решать неоконченный спор…

Волны озера серого плещут
и бесконечный ведут меж собой
разговор.
В них дворец отражается
вниз головой…

Нити холодного ветра,
сплетаясь с телеграфными
и телефонными проводами,
шар земной опоясали новостями.
Воем ветра распорота тишина!

Атмосфера напряжена…

Уже три дня, как держится напряженье.
Земля, убыстряя свое движенье,
окутана беспокойством и жаром.
Холодная траектория — пунктир в пустоте.

Звезды издали зорко следят
за вертящимся шаром.
Он похож в темноте
на спрессованный круглый пожар.

Звезды шепчутся:
— Внимание! У Земли начинается жар…

А она, в лихорадке,
устремляясь в зазвездные дали,
все искала свой путь и кружилась вдали…
Но до звезд хладнокровных не долетали
крики и стоны Земли.

Атмосфера напряжена!
Над десятками строгих столов
вращается маленький, синий
глобус Земли.
А над картами —
над стихией красок и линий, —
понимая друг друга без слов,
генералы склонились —
десятки лысых голов.

Руки простерты к меридианам.
Пальцы тянутся к параллелям.
Ногти нацелены в сердце Земли.
С уст поджигателей готово сорваться
короткое слово
«Пли!»

Десятки маленьких глобусов,
вращаясь, просят пощады!
А над ними покачиваются генералы.
Темнеют серые взгляды…

На одной половине —
чернокожая ночь, и на ней —
ожоги огней.
На другой половине —
белокожий,
погожий день,
и на нем —
облаков угрюмая тень.

Осень гасит небес синеву.
Ветры в рекруты набирают листву,
пытаясь в срок провести операцию.
Природа, подобно паникующему меньшинству,
объявила всеобщую мобилизацию!

На бульварах
под смертельной бледностью листьев
на устах остывали
поцелуи влюбленных пар.
Последние прихрамывающие трамваи
спешили спрятаться в парк.

На горле улиц сведя
черные руки
стремительного дождя,
ночь задушила последние звуки.
А над черной землей краснели,
как созвездье пылающих ран,
столицы
поджигателей-стран.
(Там не спал
одряхлевший старик Капитал.
Сон готовя земле,
он мечтал
о рассвете в дыму и золе.)

Нервы напряжены!
В пространстве снуют нейтроны —
колдовские, таинственные
плясуны.
Какие формулы и законы
соединят их, чтоб мир погиб,
превратившись в фантастический
гриб?!

К вечеру третьего дня
газеты были полны бредовых идей.
Как кленовые листья, дрожали руки людей…
От витающего в атмосфере огня
стали багрово-красными вздыбленные небеса.
До ответа на ультиматум
государства X
осталось
три часа.

По улицам больших городов
вечерний ветер
увлекал стремительные автомобили.

Улицы от бегущих прохожих рябили.

Машины, такси и трамваи,
смешиваясь в причудливой круговерти,
неумолимо приближались к 12-ти часам,
словно к разинутой пасти смерти.

Вечер тысячами черных кистей
красил гигантские глыбы кварталов —
деревья, памятники, дома.
В усталых глазах напыщенных генералов
все темней становилась тьма —
захватов бессмысленных мания…

Лишь глобусы чудом синели во мгле.
— Внимание! Внимание!.. —
Нервы натянуты до предела.
Как рев саксофонов,
газет и радио
завывания!

23 часа 30 минут.
— Говорит радиостанция «Альфа»!
Внимание! Внимание!.. —
Миллионы ушей к репродукторам льнут.
Миллионы глаз
на часы неотрывно глядят.

…Тик-так,
тик-так,
тик-так…

Репродукторы хрипло галдят:
— Итак,
сегодня вечером правительство Y
отклонило ультиматум правительства X…

…Тик-так,
тик-так,
тик-так…—
шепчут часы невидимыми устами.

Шар земной —
наивный простак
под туманами и крестами,
под церковными шпилями,
под седыми гаммами колоколов…

Положенье войны!
Мобилизация твердолобых баранов.
Речи — лавины лихорадочных слов.
Толпы у фосфоресцирующих экранов.

Уже нацелены пальцы ракет —
продолженье холодных,
бесчувственных рук —
на тысячи точек вокруг.

Смерть, оставляя призрачный след
по раковым траекториям,
как похоронный состав,
идущий по рельсам небес,
проносится к чужим территориям.
И воздух будет изранен!
И из тела планеты,
как из огромной космической
раны,
кровавые брызнут фонтаны!

23 часа 45 минут.
Последние новости,
как невидимый кнут,
от репродукторов разгоняют народ.

Домой!

Серый холодный пот
стекает с неба —
рыхлого нахмуренного лица.
Наступает
начало
конца.

Как страшные рекламы,
разгораются в темени
атомных убежищ огни-круги.

— Гражданин, не теряй времени!
Беги!..

Я в толпе.
Толпа — безумствующая вода —
улицы заливает.
Я бегу, сам не зная куда.
Сердце стучит, как прибор.
Под куполом хмурым
мозг укрывает
последних мыслей свечение.
Как люди в городе,
в черепе мысли снуют.
Реактивные излучения
даже мысли мои убьют!

Чужой, в незнакомой стране,
я вдруг увидал в стороне
любимую девушку.
— Это ты, Бриджита?!
— Да!
— Я с тобой…

Друг к другу притиснутые толпой,
мы дальше течем, как вода…
— Бриджита, прощай! Навсегда…
— Поцелуй меня!.. Я так счас…

Сколько в мире сейчас
расстающихся пар!

Поцелуи, как листья,
слетают на тротуар.

День стремительной ночью погашен.
Полночь готовится высыпать из часов
чреватые смертью удары…
С цепенеющих башен
радары,
словно своры охотничьих псов,
вынюхивают, с какой стороны
начнется война.
Лаборатории скрыты в горах.
В теплушках, лишенных сна, —
сердца и погоны…

Границы опутал страх.

Залиты дождем и слезами перроны.

Стонет Земля от железа и стали…
В небо взметнулись стрелой
реактивные стаи.

Смерть гудит миллионом моторов вдали…
Смерть глядит
из-за стекол кабин
на смятенье Земли.
Воздух нашпигован до самых глубин
позывными, сигналами, кодами…
Задыхается человек.
Всё — скольженье, движение, бег.
Смерть нависла, как тень, над народами.

А вверху и вокруг —
звезд мерцающих рой
с любопытством холодным
косится на Землю порой…
За спокойствием — алчность
и злобный каприз…
И внезапно — о ужас! —
звезды ринулись
вниз!!!

Безумный рев на Земле
от мильонов, бегущих во мгле.

Ужас страшно раздвинул зрачки!
Повороты безумных голов…

Паникующие материки!
Сумасшествие слов!
Лица людские потрясающе дики.
Нарастает безудержный топот.
Шепот испуганных переходит
в безумные крики.
Крики — в шепот…

И вот репродуктор
по миру разнес:
— НАПАДЕНИЕ ЗВЕЗД!!!

Желтые, как истлевшие кости,
холодные, как острие ножа,
падали звезды с небесной тверди —
холодные от смерти,
желтые от злости,
они приближались,
как в лихорадке дрожа.

Звезды, смертью начинены,
ненавидели Землю века.
И пока
люди ждали начала войны,
звезды расправиться с жизнью решили!

Подгоняемые бичами космолучей,
звезды летели, спешили,
от злости становились стократ горячей.
Над головами звезд вились
подобьем ужасных корон
протуберанцев багровые космы —
к Земле приближался со всех сторон
рассерженный Космос!

В два часа ночи
этой черной ужасной поры
люди из противоатомных средоточий
выбегали на улицы и дворы,
и щурились слепо
от ужасного света,
и смотрели на небо…

— Внимание! Внимание!
Говорит радиостанция «Бета»…

В головах — неимоверная ясность.
В наэлектризованном воздухе
Мысли людей опредмечены.
— Внимание! Внимание!
Земле угрожает колоссальных размеров опасность!

Люди, будьте же человечны!
Человек, назови человека братом!
Люди, останьтесь Земле верны!..
Государство X берет обратно свой ультиматум!
Учитывая это,
государство Y, со своей стороны…

О старушка Земля,
миллионы лет
в безвоздушном пространстве юля,
ты впервые сейчас
атакована небесами…

Плачут горы ледяными слезами.
Как дети, дрожат океаны.
Небоскребы, как пьяные,
качаются на фоне черных догадок…
Под сияньем призрачным смерти
побледнел вездесущих реклам беспорядок.

Кажется, будто святые и черти
на дома, монументы, мосты
вешают новых реклам щиты,
буквами листопада
человечество зазывая
в черные гостиницы ада,
в голубые отели рая…

Звезды все ближе!
Желтые, как мертвецы,
увеличиваясь, как зрачки идиота,
звезды — смерти призрачные гонцы —
опускались все ниже и ниже,
озаряя дороги, города и болота.
Планеты и Солнце печально смотрели,
не в силах помочь,
на то, как звезды злобно горели,
атакуя сестру их и дочь.

Рыдала Луна,
вокруг Земли беспокойно летя.

И только Земля,
космоса трепетное дитя,
закипала от гнева
и вызов бросала
в лицо коварного неба!

Гудели яростные города
в отблесках призрачного
звездного света.
Звездам не сдастся человечья планета!

Никогда!

Небу — войну!
Радары нацелены в вышину…

Но в разных странах
люди в сутанах,
черных, как небес полотно,
вопили:
— Не замахивайтесь на небеса!
С небом бороться грешно!

А с чернорясыми вместе
поэты вопили:
— О краса
небесных созвездий!

Но толпа,
от гнева слепа,
душила сутаны
и рвала на части
поэтов розовой масти,
воющих на Луну…

Люди — крошечные титаны —
объявили звездам войну!
У телескопов с учеными рядом
генералы толпятся встревоженным стадом.

В половине четвертого
миллиарды бессонных глаз
неотрывно глядели ввысь.
С неба — пастбища мертвого —
грозно неслись
смертоносных животных стада.

Мимо Солнца и робких планет
в накалившейся мгле,
как сжигающая волна,
звезды двигались скопом к Земле.
Первой пала Луна.

Взрыв ужасный ее потряс!
(Людям радость извечно дарила она —
звезды ей отомстили сполна.)
Миллиарды бессонных глаз
увлажнились слезами,
увидав, как скатилась Луна с высоты
в океан темноты…

Мир в молчании замер.

А орда надвигалась потопом,
сдаваться веля!

Не сда-вай-ся, Зем-ля!

Бледный, призрачный свет
залил Землю зеленоватой водой.
Свет, чреватый бедой,
словно смерть, озарил города…

Впереди разъяренной толпы
полыхала королева-звезда,
посылая на землю
лучей смертоносных снопы.

Надвигалась беда!
И тогда
из пустыни, затерянной где-то,
словно сто первобытных причудливых птиц,
сто ракет исполинских
в диких отблесках звездного света
вперед заскользили
(розоватые капли тепла)
и холодное звездное сердце пронзили!

Титанический взрыв!

И мерцаньем зловещим звезда истекла,
словно вскрытый нарыв.
Закачалась, побледнев, как мертвец.
Потом почернела,
потом посинела —
и рухнула вниз наконец!

Война бушевала в небесном просторе!
Со стартов аэродромов,
из кабинетов лабораторий
Земля посылала смерть в вышину.

Земля продолжала войну!

Угрюмые рясы
по кельям пестрели —
дрожали в испуге канальи…

А звездные менестрели,
разбуженные войной,
проклинали
искусство свое неземное…

Звезды, небо прочерчивая дугой,
падали одна за другой,
тряся огневыми косматыми гривами.
Густая кровь вытекала из ран,
вскрытых водородными взрывами.
Космос, вечный тиран,
отступал под напором Земли.

После часа войны
горизонты вдали
звездной кровью набухли.
И вот
последние звезды, вспыхнув,
во мраке потухли.

На рассвете, зябком и синем,
закутанный в плащ заревого тумана,
я тек, как волна, наделенная именем, —
часть безымянного океана.

Ликование толп, опьяненных речами…

Где-то взвыла сирена санитарной машины:
подбирают раненых и убитых космическими лучами.

Женщины и мужчины…

Я грущу,
я Бриджиту ищу —
ей, наверно, сейчас одиноко одной!

На скамейке осеннего парка,
где когда-то весной
я в уста
целовал ее жарко,
я увидел смятение желтых волос…

Здесь любовь родилась,
здесь была она небом убита…

Старый дуб, печальный колосс,
ветви горестные погрузил
в золотистое спелое жито.
Я воскликнул:
— Бриджита!

И проснулся…

«Бриджита… Брид-жи-та!» —
дребезжало на стеклах такси…

Гасли теплые звезды в выси.