Владимир Набоков - Трагедия господина Морна
(выходит, ища кого-то)
Ты
не видела? Тут этот иностранец
не проходил?
Не видела…
Чудак!
Скользнул, как тень… Мы только что вели
беседу с ним…
Элла и Дандилио проходят.
ЭДМИН:
(подводит Мидию к стулу)
Сегодня вам, Мидия,
не пляшется.
А вы, как и всегда,
таинственно безмолвны, — не хотите
мне рассказать, чем занят Морн весь день?
Не все ль равно? Делец ли он, ученый,
художник, воин, просто человек
восторженный — не все ли вам равно?
Да сами вы чем заняты? Оставьте —
охота пожимать плечами!.. Скучно
мне с вами говорить, Эдмин…
Я знаю..
Скажите мне, когда здесь Морн, один
вы сторожите под окном, а после
уходите с ним вместе… Дружба дружбой,
но это ведь…
Так нравится мне…
Разве
нет женщины — неведомой, — с которой
вы ночи коротали бы приятней,
чем с призраком чужого счастья, — в час,
когда здесь Морн?.. Вот глупый — побледнел…
(входит, вытирая лоб)
Что счастие? Клиян пронесся мимо
и от меня, как ветер, Эллу взял…
(К Эдмину.)
Друг, прояснись! Сощурился тоскливо,
как будто собираешься чихнуть…
Поди, танцуй…
Эдмин выходит.
МОРН:
…О, как же ты похожа
на счастие, моя Мидия! Нет,
не двигайся, не нарушай сиянья…
Мне холодно от счастья. Мы — на гребне
прилива музыкального… Постой,
не говори. Вот этот миг — вершина
двух вечностей…
Всего-то прокатилось
два месяца с того живого дня,
когда ко мне таинственный Эдмин
тебя привел. В тот день сквозным ударом
глубоких глаз ты покорил меня.
В них желтым светом пристальная сила
вокруг зрачка лучится… Иногда
мне кажется, ты можешь, проходя
по улицам, внушать прохожим — ровным
дыханьем глаз — что хочешь: счастье, мудрость,
сердечный жар… Вот я скажу, — не смейся:
к твоим глазам душа моя прилипла,
как в детстве прилипаешь языком
к туманному металлу, если в шутку
лизнешь его, когда мороз пылает…
Теперь скажи, чем занят ты весь день?
А у тебя глаза, — нет, покажи, —
какие-то атласные, слегка
раскосые… О, милая… Мне можно
поцеловать лучи твоих ключиц?
Стой, осторожно, — этот черный трагик
за нами наблюдает… Скоро гости
уйдут… Ты потерпи…
(смеется)
Да мне нетрудно:
ты за ночь надоешь мне…
Не шути,
я не люблю…
Музыка смолкла. Из залы идут гости.
ДАНДИЛИО:
(к Иностранцу)
Куда вы исчезали?
Я просыпался. Ветер разбудил.
Оконницу шарахнуло. С трудом
заснул опять…
С трудом вам здесь поверят.
А, Дандилио… Не успел я с вами
поговорить… Что нового собрали?
Какие гайки ржавые, какие
жемчужные запястья?
Плохо дело:
на днях я огненного попугая —
громадного и сонного, с багряным
пером в хвосте — нашел в одной лавчонке,
где вспоминает он туннель дымящий
тропической реки… Купил бы, право,
да кошка у меня — не уживутся
загадочные эти божества…
Я каждый день хожу им любоваться:
он попугай святой, не говорящий.
(ко Второму)
Пора домой. Взгляни-ка на Мидию:
мне кажется, ее улыбка — скрытый
зевок.
Нет, подожди, несут еще
вина. Попьем.
А стало скучновато…
(открывая бутылку)
Так! Вылетай, космическая пробка,
в лепные небеса! Взрывайся, пена,
как хаос бьющий, прущий… тпру… меж пальцев
Творца.
За короля! За короля!
Вы что же, Морн? Не пьете?
Нет, конечно.
Жизнь отдают за короля; а пить —
зачем же пить?
За этот край счастливый!
За Млечный Путь!
От этого вина
и в голове польются звезды…
Залпом
за огненного попугая!
Элла,
за наше «завтра»!
За хозяйку дома!
Хочу спросить… Неясно мне… Что, выпить
за прежнего хозяина нельзя?
(роняет бокал)
Так. Всё на платье.
Пауза.
ПЕРВЫЙ ГОСТЬ:
Солью…
Есть поверье:
слезами счастья! Всякое пятно
мгновенно сходит…
(к Элле, тихо)
Слушай, твой актер
пьян, вероятно…
(И трет платье.)
МОРН:Я читал в одном
трактате редкостном — вот, Дандилио,
вы книгочий, — что, сотворяя мир,
Бог пошутил некстати…
В той же книге,
я помню, было сказано, что дому
приятен гость и нужен, как дыханье,
но ежели вошедший воздух снова
не выйдет — посинеешь и умрешь.
Поэтому, Мидия…
Как? так рано?
Пора, пора. Ждет кошка…
Заходите…
И мне пора, прелестная Мидия.
Нехорошо! Остались бы…
(к Ганусу, тихо)
Прошу вас,
вы тоже уходите… Завтра утром
зайдете к ней… Она устала.
(тихо)
Я…
не понимаю?
(тихо)
Где же радость встречи,
когда спать хочется?..
(тихо)
Нет, я останусь…
Отходит в полутьму к столу круглому. Одновременно прощались гости.
ИНОСТРАНЕЦ:
(к Мидии)
Я не забуду пребыванья в вашей
столице колдовской: чем сказка ближе
к действительности, тем она волшебней.
Но я боюсь чего-то… Здесь незримо
тревога зреет… В блеске, в зеркалах,
я чувствую…
Да вы его, Мидия,
не слушайте! Он к вам попал случайно.
Хорош волшебник! Знаю достоверно —
он у купца на побегушках… возит
образчики изделий иноземных…
Не так ли? Ускользнул!
Какой смешной..
Прощай, Мидия…
Отчего так сухо?
Нисколько… Я немножечко устала…
Пойду и я… Спокойной ночи.
Глупый!..
(Смеется.)
