Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений

Она в мое сердце глубоко
Руками забралась и сжала
Кровавое сердце жестоко.
«Трепещет!» – наивно сказала
Она с любопытством ребенка
И долго смеялась и звонко.

Она была добра и мною не играла,
Она была добра, всегда была добра…
Она словам моим растроганно внимала,
Не говорила мне, что мне уйти пора…

Она мне голову задумчиво ласкала,
Раз на колени к ней упавшую без сил,
Она мне целовать одежду позволяла…
Но я о том ее, я сам ее молил!

И, помню, в темноте разубранной гостиной,
Где падал с улицы мертво на потолок
Луч электричества, бестрепетный и длинный,
Она от губ моих не отнимала ног…

Я бросить не могу ни одного упрека,
Мне не было любви, но было всё дано.
Холодною игрой насмешливого рока
Мне счастья обвинять ее не суждено!

Она была добра… Покорна, как гетера…
Но… мир мне пуст… мне нечем, нечем жить…
Как часто я гляжу на дуло револьвера
И как хочу тогда ее поблагдарить…

Моя хорошая! О, как я истомился,
Как я устал молиться и рыдать.
А раньше я, я вовсе не молился…
Нет сил, нет слов, чтоб это передать!
Приди ко мне, на миг и не любя;
Я буду ждать тебя.
Я буду долго ждать…

Но если не придешь, то напиши, родная;
Ведь так легко две строчки написать.
И я пойму, что, письма отсылая,
Я лишь сержу, и брошу докучать.
Ты добрая; я буду ждать – ответ,
Хотя бы только «нет»!
Я буду долго ждать…

Не презирай меня. Все дни мои тревога,
Мне нету сна, я не могу читать,
Я сумасшествия молю у Бога,
Я эту грудь хотел бы разорвать…
Когда же смерть освободит меня!
Я буду ждать ея…
Я буду, буду ждать…

Мы живем в раю цветущем,
Средь прекрасных тайн и снов,
В быстром времени, несущем
Много новых, дивных слов,
Средь бесследно проходящих,
Странных призраков людей,
В тьме лесов, листвой шумящих,
У грохочущих морей.
Но больным и скучным взглядом
Рай за гробом ищут все!
Вот же он! Со мною рядом
В тайне, ласке и красе!
В самом центре мирозданья
Я, да, я – существовал!
Люди! Сон существованья
Вас еще не изумлял?
Мне всегда, всегда так странно,
Что вот это – это я,
В этом теле неустанно
Кровь работает моя,
Что моя рука – вот эта,
Что сейчас цветет весна,
Что средь бездны звезд планета
Мне, как дар, одна дана,
Что меня развратность тянет,
Что бездонна неба твердь
И что некогда настанет
Удивительная смерть…

Зима стоит унылая,
Я с милою вдвоем,
Закусывает милая
Соленым огурцом.

Ах, скучно нам. Не вяжется
Беседа… Я устал…
Я на картинке, кажется,
Когда-то нас видал?

Мы знали жизнь, мы верили,
Теперь тоска, печаль…
Не у Балестриери ли
Есть «Скука» – carte postale?

И вот полна мечтания,
Вскричала Маша вдруг –
«Где смысл существования,
Когда в нем столько мук?»

«Достаточно избитая
Проблема», я сказал.
Читал и Демокрита я,
И Канта я читал.

Великая вселенная
Есть сложный механизм.
Ты – клетка; клетка бренная,
А мир – весь организм.

Всё это совокупное
Должно существовать;
Благое ж и преступное
Не в силах мы понять.

О, дали беспредельные,
Пространство без конца!
Мы зернышки отдельные
Большого огурца…»

Прослушавши осмысленно,
Сказала Маша так:
«Но это всё бессмысленно:
Я дура, ты дурак.

Мы суетой снедаемы
Среди печальной тьмы;
Чего-то достигаем мы,
Но что достигли мы?

Я плакала, ты бедствовал…
Какие мы глупцы!»
Но тонко я ответствовал:
«Возлюбим огурцы…»

Здесь так вольно. Простор,
И волна голубая,
И даль поднебесная.
А там – вершина гор,
Такая большая,
Белая, отвесная.

Я взбирался туда
Много раз за лето,
Любовался глетчером.
О, если б жить всегда!..
Я думаю это
Долго, долго, вечером.

Я одинок… Но что ж?
Я гляжу, сплю, гуляю,
Час даю для чтения…
А всё чего-то ждешь…
Чего? Я не знаю.
Муки? наслаждения?

Нет, сердце, не зови
Опять расплату!
Я предан вечному.
И я живу в любви
К морю, к закату,
Ко всякому встречному…

По шатким, узким лестницам
Взбираться я люблю,
Стучу и вниз прелестницам
Улыбки сверху шлю.

За мной, толпою пегою,
На строящийся дом!
Там весело я бегаю
С рабочим молотком!

Коль хватит мне по темени
Хорошее бревно,
Для слез не будет времени,
А значит – всё равно!

Взяв молот свой и знание,
Наверх со мной идем,
Всё наше мироздание
Есть строящийся дом!

Ища причин и вечного,
На звезды погляди,
По лестнице прошедшего
Ты в глубь веков пройди.

Но будь в высотах дружествен,
Взирая вниз на люд,
Твой брат хоть мал, но мужествен
И труд его – твой труд.

Мне, старику, два занятья
Есть на земле. Целых два:
В печке люблю разгребать я
Пепел потухший, дрова,

А вечерами я, старый,
Тешу подолгу свой взор
Юной какою-то парой
В дальнем окне через двор.

С самого их новоселья
Я наблюдал их вдали.
Сколько у них там веселья!
Мы не такие росли…

Помню и нашей богемы
Шумные я вечера:
Зло ненавидели все мы,
Да не любили добра.

Были лишь искры-проклятья,
Угли презрения к злу…
Ныне люблю разгребать я
В печке седую золу…

Ну, вот она, груда томов –
От Библии до Гераклитов
До Канта, Декарта и Смита…
Ну, вот она, груда томов.

С какою насмешкой гляжу
На мысли и на теоремы
На стройные мира системы…
С какою насмешкой гляжу.

Великие к людям слова
Ненужным явилися даром,
Здесь все были сказаны даром
Великие к людям слова…

Раз, захотев бродить по свету,
Порвав с родной системой связь,
Как сумасшедшая, комета
Что было духу понеслась.

Планетам, солнцам и их свитам –
Всей дворне спутников и звезд –
Что по приказанным орбитам
Идут, держась своих борозд,

Консервативным и почтенным,
Уравновешенным мирам –
Казался очень дерзновенным
Кометы путь по небесам.

Юпитер полн негодованья…
Летит комета без пути!
В какой системе воспитанье
Она могла приобрести?

Чтоб этих не было стремлений!
Не рас-суж-дать! Мол-чать! Не сметь!
Сквозь сферы наших притяжений
Где это видано лететь?..

Но, ах, Юпитера укорам
Не вняла та и на лету
По плеши крепким метеором
В него метнула и ау!