Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

Если только девушка допустит
Первое к себе прикосновенье -
Что реке, приговоренной к устью,
Нет ей ни возврата, ни спасенья.

Побежит все легче, все смелее
К дальнему, неведомому морю,
Ни себя, ни встречных не жалея,
Расточая радости и горе.

Чтобы после, медленной, усталой,
Добрести до тихого залива,
Из всего, что так ее прельщало,
Сохранив одну лишь ветку ивы.

Ту, что ей на память подарило
Деревце когда-то, под которым
Жизнь ее впервые напоила
Поцелуем влажным и нескорым.
1971

Кто в детстве не был в царстве сказок,
Тот до своих последних дней
Благоразумием наказан,
И в мире нет его скучней.

Глоток таинственного зелья,
Что был нам подлит в молоко,
Хранит от скуки и безделья,
И с ним нам дышится легко.

И если в жизни невидимкой
Ты не таился никогда
И наугад лесной тропинкой
Не брел неведомо куда,

А по ночам о небывалом,
О невозможном не мечтал -
То это значит: слишком мало
Ты в детстве сказок услыхал!
1971

Мы сохраняем в памяти былых
Друзей, подруг, а иногда знакомых,
Такими всех, какими знали их:
Непоседевших, стройных, невесомых.

И вот к тебе через полсотни лет,
Жестокой не поддавшись перемене,
Вернется вдруг Мариинский Балет
С Карсавиной на окрыленной сцене.

Иль девушка, что много лет назад
Так радостно близка была с тобою,
Повторит тот же помутневший взгляд
И так же мягко губы приоткроет.

Как важно кем-то для кого-то быть,
Стать в чьей-то жизни гостем, не прохожим!
Ты можешь этим образ свой продлить,
Пусть незаметно для себя, но все же!
1974

Придется, видно, стать поэтом
Для лозунгов и для реклам!
Ведь ритм и рифма только в этом
И торжествуют! Только там!

А в тех стихах, что для печати,
Я находил уже не раз
От этих чистых двух понятий
Неубедительный отказ.

Но вряд ли верный наш читатель
Прельстится этой новизной,
Для Русской Музы столь некстати,
Столь оскорбительно чужой!

Пути к бессмысленной потере
Так приблизительно легки,
Но все же верю, крепко верю
В бессмертье девственной строки!
1971

Досадно мне, когда поэт снабжает
Свои стихи цепочкой точных дат:
Мол, начал в январе, закончил в мае,
В таком-то городе, деревне, крае,
Такого-то числа.
       Скажи, собрат,
Ужель ты так гордыней изувечен,
Что должен возвестить вселенной всей
О дне и месте неудачной встречи
С многоречивой музою своей?
Побольше скромности! Поменьше спеси!
И помни, что не годы, а века
Твои стихи неторопливо взвесят
И что еще не Пушкин ты пока!
1974

Еще не все иссякли ассонансы,
Не всем мазкам уже подведен счет,
И если не симфонии - романсы
Еще напишет кто-то и споет.

И все-таки оно на то похоже,
Что все искусство мира в этот час,
Прощаясь с нами, топчется в прихожей
И постепенно покидает нас.

Возможны ль вновь высокие удачи:
Разящий жест, крылатый взлет плаща,
Те строки, над которыми заплачем,
Те звуки, что услышим трепеща?

Иль нам осталось только бормотанье,
Косноязычье боли и стыда,
И золотой подарок мирозданья
Истрачен нами весь и навсегда?
1971

Луна опять пасется, бродит
Овечкой около земли,
И все почти как прежде, вроде
Того, что не уберегли.

И от живого дерзновенья,
От окрыленного прыжка
У нас остались лишь каменья
Да пыль - и это все пока.

Конечно, будем вновь и снова
Тревожить лунный твердозем
И много разного другого
К себе оттуда привезем.

Но будет так же озаренно
И так же царственно она
Светить поэтам и влюбленным,
Невинна и обнажена.

И это самым главным будет
Из наших всех надлунных прав,
Тем, чем всегда пленялись люди,
На ней еще не побывав.
1972

Он живет не в России - это
Неизбывный его удел,
Но он русским живет поэтом
И другим бы - не захотел.

Пусть доходят всего лишь строчки
До запретной его страны -
Эти порванные листочки
И желанны там и нужны.

Их заучивают с опаской,
Переписывают тайком.
Их берут, как ребенок сказку,
В свой, замученный явью, дом.

Пусть сжигают в печи казенной
Неугодливые стихи,
Пусть свирепо и неуклонно
Обличаются их «грехи» -

Перебродит, перетомится,
Отстрадает моя страна
И обугленную страницу
Прочитает тогда сполна!
1973

Сегодня совсем спокойный
Пригожий осенний день,
И листья легко и стройно
Слетают в сырую тень.

Нет, сравнивать я не буду
(То делали, и не раз),
Что с листьями схожи люди
В их смертный, последний час.

Но так бы хотелось все же,
Для близких и для чужих,
Чтоб час этот был пригожим,
Спокойным, на тот похожим,
Что в первых строках моих.
1971

Не пиши последних строк
Предпоследним вечером!
Ведь уже на все, что мог,
Здесь тобой отвечено!

Брось вопросы задавать -
Обо всем ведь спрошено!
Можно ль там цветок сорвать,
Где кругом все скошено?

Просто тропкою иди,
Чужеземной, узкою,
Что, быть может, впереди
Все ж сольется с русскою.
1971

Может, жизнь меня не накажет,
Пощадит, хоть уже пора?
Может, осенью, поздней даже,
Будут теплые вечера?

Может, прежнею теплотою
Будет снова мой сад вспоен
И поднимется надо мною
В свежих листьях мой старый клен?

Может, будет дано склониться
Над нежданной уже строкой
И смогу дописать страницу
Не озябшей еще рукой?
1974

Пусть иной из поэтов
Что затворник живет,
В одиночестве этом
О себе лишь поет.

Никогда одиночкой
Не останется он,
В ком-то, строчка за строчкой,
Он всегда отражен.

Вот и бродят по свету,
От души до души,
Из копилки поэта
Золотые гроши.

И поэту известно,
Что он чей-то двойник,
Что он в ком-то безвестном
Повторенным возник.

И награда поэту
За творимое им
В том, что где-нибудь это
Пригодится другим.
1975

Нагрянет все и навсегда
Решающая переделка -
Пошли мне, Господи, тогда
Посимпатичнее сиделку.

Нет, мне, конечно, не нужна
Красавица! К чему? Но все же
Нельзя ли, чтоб была она
И постройней, и помоложе!

Вот если б русской! Чтобы ей
Не обернулось криптограммой
То, что в одну из злых ночей
В бреду наговорю стихами.

Не так уж важно, может быть,
Когда, Онегину подобна,
Она хорея отличить
От ямба будет неспособна.

Зато, когда наедине
Останусь я с самим собою,
Она глаза закроет мне
Своею русскою рукою -

Как будто родина со мною
Прощается в чужой стране!
1975