Владимир Маяковский - Том 2. Стихотворения и пьесы 1917-1921
Соглашатель
Ну,
берите Интернационал двухсполовинный.
Больше не уступлю ни одного золотника!
Чай, немецкие социал-демократы не дети,
сам Леви его признал, —
как-никак, политический деятель.
Нечистые
Долой их!
Не хотим знать никаких вторых!
Соглашатель
Ну,
берите два и 3/4.
Последняя цена.
Себе дороже!..
Как!
И этого не хотите тоже?!
Нечистые
Довольно!
К чертям разговоры эти!
У рабочих
один Интернационал —
Третий!
[1921]
Либретто «Мистерии-буфф»
Героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи, сделанное Владимиром Маяковским, переведенное Ритой Райт и разыгранное 350 актерами.
«Мистерия-буфф» — это наша великая революция, сгущенная стихом и театральным действием. Мистерия — великое в революции, буфф — смешное в ней. Стих «Мистерии-буфф» — это лозунги митингов, выкрики улиц, язык газеты. Действие «Мистерии-буфф» — это движение толпы, столкновение классов, борьба идей, — миниатюра мира в стенах цирка.
Революция расплавила все, — нет никаких законченных рисунков, не может быть и законченной пьесы. «Мистерия-буфф» — это каркас пьесы, это движение, ежедневно обрастающее событиями, ежедневно проходящее по новым фактам.
В последнем варианте «Мистерии-буфф», поставленной к III конгрессу Коминтерна, шесть действий и пролог-приветствие.
Действие первое. Весь мир. Мир захлестнут потоками революции. Единственное еще сухое место — полюс. Но уже и в полюсе дырка. Дырку еле затыкает пальцем эскимос. Стекаются к полюсу, гонимые потоком, остатки населения мира: семь пар чистых — буржуев, семь пар нечистых — пролетариев, соглашатель, путающийся меж всеми, и другие. Подхлестываемые дождем, все сгрудились к полюсу и, когда не хватило места, сбили эскимоса, зажимающего дырку. Огонь революции из открывшейся дырки. Бросились, кое-как замазали. Чистые уговаривают нечистых взяться за спасение. Нечистые строят ковчег.
Второе действие. Путешествие в ковчеге. За строем строй меняется на палубе. Монархия негуса абиссинского. Затем — демократическая республика чистых. Наконец, и чистые брошены за борт. Власть взяли голодные нечистые. Хочется есть, отдохнуть хочется нечистым, но пуст и изломан ковчег. Последние запасы сожрала демократическая республика. Тогда в образе человека будущего озаряет ковчег необходимость борьбы за создание коммуны. Нечистые бросают ломающийся ковчег и с единственной верой в собственную силу с мачт и рей пробиваются сквозь тучи. «Эй, на реи! На реи, эй! По реям вперед, комиссары морей!»
Третье действие. Попами воздвигнутый ад преграждает нечистым дорогу, но никакой Вельзевул не пугает нечистых, видевших на сталелитейных заводах пекла почище ада. Под песню: «Телами адовы двери пробейте, чистилище в клочья, вперед, не робейте!» — нечистые разносят ад.
Четвертое действие. Рай. Бестелая божья жизнь, которой прельщают проповедники загробных радостей и все сторонники тихих реформочек. Не такой рай ждали идущие. Через разгромленный рай лезут вперед нечистые. «К обетованной, ищите за раем! Шагайте! Рай шажищами взроем!»
Пятое действие. Страна обломков, доставшаяся нечистым после войн и революций. Надо вознесть стройки на разгромленном месте. Разруха пытается задавить работу. Разруха побеждена. Из угольных шахт, с нефтеносных вышек уже удается нечистым заметить зарю будущего. На паровоз — и к нему: «Взмах за взмахом, за шагом шаг. Вперед, во все машины дыша!»
Шестое действие. Коммуна. Радуются и дивятся нечистые первым чудесам будущего, открывшегося за горами труда. Новым Интернационалом победы разгласили радость свою нечистые:
Этот гимн наш победный,
Вся вселенная, пой!
С Интернационалом
Воспрянул род людской.
[1921]
А что, если?*
ДЕЙСТВУЮТ:
1. Театр Сатиры.
2. Иван Иванович — круглый буржуа.
3. Его жена — еще круглее.
4. 1-й хлюст.
5. 2-й хлюст.
6. Дама.
7. Городовой Феодорчук.
8. Первое Мая.
Три действия по пять минут.
Сцена: комната с одним углом. Огромный календарь. В кадке расцветшее дерево. Покойное кресло. Чемоданы. Картонки. Корзины и коробки.
Иван Иванович
(перед деревом)
Ишь, проклятое!
Распустило почки!
В цепи б эту самую весну!
В цепочки!
А все-таки,
весною
размаривает дома
дрёма.
(Усаживается в кресло.)
Театр Сатиры
Первое явление.
В дверь
Тук, тук, тук.
Иван Иванович
Черт!
Идут.
Наверное первомайские поздравления.
(В волнении.)
Взъерошить волосы,
в руки Интернационал.
Все как по форме.
Все как подобает
стоящему
на советской платформе.
Врываются хлюсты и дама.
Ах!
Хлюсты
Здрасте,
Иван Иваныч.
Услышал господь молитвы наши.
Живет единая неделимая,
сохранились наши прибыли!
Иван Иванович
Что такое?
В чем дело?
Хлюсты
Вчера
господин Керенский
в Москву
на аэроплане прибыли.
Открыли биржечку,
открыли дорогую.
Магазины настежь.
Прилавки полны.
Все торгуют.
Уже открыли ресторан «Волну».
Иван Иванович
Ну?!
Хлюсты
Частная собственность — во!
Все возвращено.
Иван Иванович
Но?!
Хлюсты
Генералы ходят.
Лампасы на штанах.
Иван Иванович
Ах!
Хлюсты
Керенский или Милюков —
одно из двух.
Иван Иванович
Ух!
Хлюсты
Больше не придется бежать
ни в Константинополь,
ни в Китай нам.
Иван Иванович
Господи!
Какая сладость в этих звуках!
В этом всеобщем,
равном,
тайном.
Всеобщее!
Равное!
Тайное!
Это ласкает ухо.
Теперь узнают,
какой я демократ.
Развешу цепочку на брюхо.
На палец бриллиантище —
восемьсот карат.
Дама
Чего разводить разговоры порожние!
Идем,
накупим,
нажрем пирожное!
Все волокут корзины.
Вперебивку
Коробки,
пуза
наполним повѐрх.
Выкупаемся,
выжремся
в миндальных,
в эклерах!
Хором
Только дорваться дай нам!
Эх, и насладимся мы им —
всеобщим, равным и тайным,
тайным, равным и прямым!
Всеобщим, равным и тайным,
тайным, равным и прямым.
Занавес задергивает Театр Сатиры. Занавес — улица города.
Театр Сатиры
Явление второе.
Смотрите в оба.
Не просто явление, —
явление из гроба.
Показывается толпа.
Толпа
Всеобщим,
равным,
тайным,
тайным,
равным,
прямым.
Навстречу грозный Феодорчук.
Феодорчук
А вот
я вам равный,
я вам общий.
Все
Феодорчук!
О, господи!
Да ведь вы,
кажется,
того, —
были усопший.
Феодорчук
Молчать!
Не разговаривать много!
Слушайте, —
воля его небесного величества
господина бога.
Он
вчера
к нам
на могилу
явился
в полтретьего ночи
и
воззвал:
«Воскресни,
Финляндский,
Эстляндский,
Курляндский
и прочая,
и прочая,
и прочая!»
Стрелки
не успели подвинуться на́ три, —
а уже
по всей России
урядники,
становые,
губернаторы.
По повелению всевышнего
я,
Феодорчук,
городовой опять, —
и величествен архи я.
Эй,
вы!
Боже царя храни!
Да здравствует монархия!
Все
