Семен Надсон - Полное собрание стихотворений

Не гордым юношей с безоблачным челом,
С избытком сил в груди и пламенной душою, –
Ты встретила меня озлобленным бойцом,
Усталым путником под жизненной грозою.
Не торопись же мне любовь свою отдать,
Не наряжай меня в цветы твоих мечтаний, –
Подумай, в силах ли ты без конца прощать,
Не испугаешься ль грядущих испытаний?

Дитя мое – ведь ты еще почти дитя,
Твой смех так серебрист и взор так чудно ясен, –
Дитя мое, ты в мир глядишь еще шутя,
И мир в очах твоих и светел и прекрасен;
А я, – я труп давно… Я рано жизнь узнал,
Я начал сердцем жить едва не с колыбели,
Я дерзко рвался ввысь, где светит идеал, –
И я устал… устал… и крылья одряхлели.

Моя любовь к тебе – дар нищего душой,
Моя любовь полна отравою сомненья;
И улыбаюсь я на взгляд твой, как больной,
Сознав, что смерть близка, – и а речи ободренья.
Позволь же мне уйти, не поднимая глаз
На чистый образ твой, стоящий предо мною, –
Мне стыдно заплатить за царственный алмаз
Стеклом, оправленным дешевой мишурою!..

Нет, легче мне думать, что ты умерла,
Чем знать, что тебя с каждым днем покоряет
Всесильная пошлость глухого угла,
Где бледная юность твоя доцветает;
Чем знать, что могла б ты всей грудью дышать,
Могла бы любить всей душой пробужденной, –
И гибнешь бесплодно, не в силах порвать
С бессмысленным гнетом среды зачумленной!

Об этой ли призрачной жизни слепцов
Мечтали с тобою мы в наших беседах,
Об этих ли мелких уколах врагов,
Об этих ли жалких над ними победах?
Куда ж они скрылись, заветные сны,
Зачем оттолкнула ты лучшую долю?
На что променяла ты солнце весны,
И воздух, и силу, и вольную волю?..

Мне, жалко тебя до страданья, до слез;
С какой бы любовью я бедного друга
С собой на руках, как ребенка, унес
Из этого затхлого, тесного круга!..
Но тщетно зову я тебя: предо мной
Стоишь ты с поникшими грустно очами
И мне отвечаешь пугливой мольбой,
Да горькой улыбкой стыда, да слезами!..

Будут дни великого смятенья:
Утомясь бесцельностью пути,
Человек поймет, что нет спасенья
И что дальше некуда идти;
Всё вокруг открыто для познанья,
Гордый ум не ведает оков;
Больше нет преград и расстоянья,
Больше нет мгновений и веков.
Мир цветет бессмертною весною;
Глубь небес горит бессмертным днем;
Не дерзают грозы над землею
Рассыпать рокочущий свой гром;
Миг желанья – миг осуществленья,
Воплощен заветный идеал:
И на смену вечности мученья
Вечный рай счастливцам просиял!

Что ж ты стал, печально размышляя?
Рви плоды и пышные цветы!
Где твоя подруга молодая?
Осени венком ее черты!
Утопай в блаженном наслажденья,
Заглядись во мрак ее очей
И в согласном, стройном песнопеньи
Жар души восторженно излей.
Твой покой не возмутят заботы,
Ты не раб, – ты властелин судьбы.
Или вновь ты захотел работы,
Слез и жертв, страданья и борьбы?
Или всё, к чему ты шел тревожно,
Шел путем лишений и скорбей,
Стало вдруг и жалко и ничтожно
Роковой бесцельностью своей?
И поник ты в думах головою,
И стоишь глубоко потрясен, –
А в былом встают перед тобою
Кровь и мрак промчавшихся времен.
Вот кресты распятых за свободу,
Вот бичи в руках у палачей,
Вот костры, где идолам в угоду
Люди жгли пророков и вождей!
Море крови, к сердцу вопиющей,
Море слез, неотомщенных слез, –
И звучит и жжет тебя гнетущий,
Как ножом пронзающий вопрос:
Для чего и жертвы и страданья?..
Для чего так поздно понял я,
Что в борьбе и смуте мирозданья
Цель одна – покой небытия?

Как каторжник влачит оковы за собой,
Так всюду я влачу среди моих скитаний
Весь ад моей души, весь мрак пережитой
И страх грядущего, и боль воспоминаний
Бывают дни, когда я жалок сам себе:
Так я беспомощен, так робок я, страдая,
Так мало сил во мне в лицо моей судьбе
Взглянуть без ужаса, очей не опуская…
Не за себя скорблю под жизненной грозой:
Не я один погиб, не находя исхода;
Скорблю, что я не мог всей страстью, всей душой
Служить тебе, печаль родимого народа!
Скорблю, что слабых сил беречь я не умел,
Что, полон святостью заветного стремленья,
Я не раздумывал, я не жил, – а горел,
Богатствами души соря без сожаленья;
И в дни, когда моя родная сторона
Полна уныния, смятенья и испуга, –
Чтоб в песне вылиться, душа моя должна
Красть редкие часы у жадного недуга.
И больно мне, что жизнь бесцельно догорит,
Что посреди бойцов – я не боец суровый,
А только стонущий, усталый инвалид,
Смотрящий с завистью на их венец терновый…

Нет, муза, не зови!.. Не увлекай мечтами,
Не обещай венка в дали грядущих дней!..
Певец твой осужден, и жадными глазами
Повсюду смерть следит за жертвою своей…
Путь слишком был тяжел… Сомненья и тревоги
На части рвали грудь… Усталый пилигрим
Не вынес всех преград мучительной дороги
И гибнет, поражен недугом роковым…
А жить так хочется!.. Страна моя родная,
Когда б хоть для тебя я мог еще пожить!..
Как я б любил тебя, всю душу отдавая
На то, чтоб и других учить тебя любить!..
Как пел бы я тебя! С каким негодованьем
Громил твоих врагов!.. Твой пес сторожевой,
Я б жил одной тобой, дышал твоим дыханьем,
Горел твоим стыдом, болел твоей тоской!
Но – поздно!.. Смерть не ждет… Как туча грозовая,
Как вихрь несется смерть… В крови – палящий жар,
В бреду слабеет мысль, бессильно угасая…
Рази ж, скорей рази, губительный удар!..

Бывают дни, когда над хмурою землей
Сплошные облака стоят, не пролетая,
Туманной дымкою, как серой пеленой,
И рощи и луга тоскливо одевая;
Нет в воздухе игры причудливых лучей,
Рельефы сглажены, оттенки мутно слиты,
Даль как-то кажется и площе и тесней,
И волны озера дремотою повиты.

И вдруг как будто вздох раздастся и замрет,
И ветер налетит порывистый и крепкий,
И крылья мельницы со скрипом повернет,
И бросит пыль в глаза, и заволнует ветки…
Разорван полог туч!.. Каким-то волшебством
Природа красками мгновенно расцветилась,
И в вышине, в просвет, и блеском и теплом
Небесная лазурь, сверкая, заструилась…

Так в дни уныния и будничных забот
Порывом в грудь певца слетает вдохновенье
И озаряет мир, и будит, и зовет, –
Зовет идти во храм и совершить служенье.
Разорван полог туч. Душа потрясена,
И жизнь уж не томит бесцветной пустотою, –
Нет, в ней открылась мысль, блеснула глубина
И веет истиной, добром и красотою!..

Дитя столицы, с юных дней
Он полюбил ее движенье,
И ленты газовых огней,
И шумных улиц оживленье.

Он полюбил гранит дворцов,
И с моря утром ветер влажный,
И перезвон колоколов,
И пароходов свист протяжный.

Он не жалел, что в вышине
Так бледно тусклых звезд мерцанье,
Что негде проливать весне
Своих цветов благоуханье;

Что негде птицам распевать,
Что всюду взор встречал границы, –
Он был поэт и мог летать
В своих мечтах быстрее птицы.

Он научился находить
Везде (Поэзию – в туманах,
В дождях, не устающих лить,
В киосках, клумбах и фонтанах

Поблекших городских садов,
В узорах инея зимою,
И в дымке хмурых облаков,
Зажженных [зимнею] зарею…