Мария Визи - A moongate in my wall: собрание стихотворений

Был океан суровый цвета стали
и низко чайки над водой летали,
когда входили в бухту корабли.

Лохматая вилась бурунов пена,
гудела над фарватером сирена
и серого тумана клочья шли.

На кораблях веселые матросы
последние сворачивали тросы —
довольны, что закончился аврал.

Был океан вечерний цвета стали
и гавани огни уже блистали…
А что сулила ночь — никто не знал.

Шли тропой лесных извилин
при луне.
Грозно гукал черный филин
на сосне.
Только нас ничто не смело
испугать —
на опушку вышли смело
через гать.
А потом восход встречали
у реки;
пели песни на причале
рыбаки.
Розовел и золотился
тихий плес…
Нам тогда еще не снился
омут слез.

В глухой и темной глубине
шевелятся немые рыбы,
где водорослей лес на дне
и розовых кораллов глыбы.

Среди бессменной темноты
в глуби своей беззвучной чаши
округло разевают рты
и круглые глаза таращат.

Но не завидуй рыбам, нет!
Пускай они не знают горя —
нам ближе сердцу солнца свет
и голубые блески моря.

Строили дома на горной круче,
храмы, укрепленья, водоем —
жили проще и, быть может, лучше,
чем теперь мы в городе живем.

Высекали памятников много,
украшали фресками дворцы,
поклонялись солнечному богу
их великолепные жрецы.

Но, блеснув в каком-то давнем миге,
вдруг исчезли все с лица земли,
не оставив нам открытой книги,
где бы прочесть о них могли.

И в конце немых тысячелетий
мы глядим, неграмотные дети,
их жилища заселили птицы, звери джунглей.

Выступили слезы на ресницах
бога солнца на стене дворца.

Пусть никогда не поплыву
в своей лодчонке
я ни во сне, ни наяву
по Амазонке,
зато всегда,
пока еще живу,
я в памяти храню Неву
на джонке.

Ты тут была —
и больше нет…
Перекрестила
тебя во след.
Будь же дорога
твоя легка!
Вспомни меня
издалека.
Ангел Господень
тебя храни.
Если желанье придет —
черкни.

Я знаю скит в лесу дремучем;
он там не первый век стоит.
Когда суетность жизни мучит,
я ухожу в тот дальний скит.

Где скат просеки чист и ровен,
высоким обнесен плетнем,
он крепко сбит из древних бревен,
и тихо и нестрашно в нем.

Шумят деревья. Пахнет медом,
немного воском и смолой.
Нечасто солнце мимоходом
пронзает заросли стрелой.

Помолитесь о нашем храме —
что закрыт, разрушен, разбит,
неовеянный в фимиаме —
в кучах мусора был зарыт!

Не звонит его колокольня,
не блестят его купола…
Сердцу холодно, сердцу больно
от людского горького зла…

Над мощами храма потемки,
но забыть его не хочу!
За его святые обломки
зажигаю свою свечу.

Темные ели стоят стеной
около дома, надо мной.

Тихий ангел за моим плечом
отпирает дверь своим ключом,
и куда мне надо, я вхожу,
и кого мне надо, нахожу.
Шелестят вечерню тополя.
Засыпает мирная земля.
На душе — смиренье и покой,
ласковый и радостный такой.

I dreamt of northern summers
And days of long ago.
I dream t of gloomy Finland
And woods we used to know.
The visions of my childhood,
Sweet visions would arise
And pass away, like shadows,
Before my mind's eyes.
Along the rocky seashore
Alone I used to roam
And listen to the breakers
And watch the rushing foam
I loved the mossy meadows,
The pines and granite heights,
I loved the pale shadows
Of cool September nights.

Oh, Angels of Heaven! Help me,
I tire in the constant strife,
I feel I am growing weaker
With ev'ry fresh battle of life.
Oh, hear my prayer, holy spirits!
I do not want luck or gold,
I ask for a gift divine
That cannot be bought or sold.
Give me the soul of a poet,
That's filled with music and love,
And let my heart stay unspoiled
And pure as the sky above…

I cannot think of something bright
Or something that would fit;
You know, I never had much wit,
I lost it all tonight.
Of course, it's very impolite
Since I've been asked to speak,
But if one's intellect is weak
He never does what's right.
My speech was very short, you see,
And there was nothing to it.
I'm sorry; won't you pardon me?
I really hope I'll do it.

I have a pretty little shade
From Lantern street, Beitsing;
It's not so beautifully made,
But, oh, I love the thing!
My friends — they find its colors bright,
It hurts their eyes it seems;
But when it shines on me at night
It speaks of wondrous dream s…
They take me back to places I have known.
To ancient temples I have worshipped in;
They make me smell the incense that was blown
Before the gods and goddesses w ithin…
Upon the lantern's yellow, velvet ray
I travel back, as fast as thought can dare,
Back to a walled-in city far away,
Where lamps like mine are all night long aglare.
The richaws pitter-patter down the street,
A dusty street outside the City wall,
And all you do is — watch the sights you meet,
And hear the noises spreading over all.
Perhaps it's garish, and the colors severe,
But I forget the beauty you all know
For just a glimpse of lanterns over there —
In old Beitsing, the place where I would go.

I bought a frame to fit
a dream I dreamt one night —
that I could often sit
and revel in the sight.

I put it in — but then
it vanished from the frame,
and never more again
I dreamt it just the same.

I got a jar of glass
to keep a lovely flower;
I placed it there — alas,
it wilted in an hour.

I saw a human soul
and gave that soul a song
But now I know its dole:
it will not live there long.

Why do you leave me, when I loved you so?
Where did you come from? Whither you go?
And, far outside the lives and worlds of men,
Tell me, my friend, may we not meet again?

She said, when she had read his book,
That he was fickle; Rupert Brooke,
So full of soul, so rich with thought,
So near the beauty he had sought…
Was «fickle» all that she could see?
And for his depth she did not care?
— Then what he wrote was not for her…
And, maybe, not for me.

In the sunset's orange glowing
How I loved to watch my star—
How I loved to watch it growing,
Coming nearer from afar!
It was brilliant, it was winking,
Shining straight upon my soul,
While the sun's red glove was sinking
Swiftly to'rds its daily goal.
Oh, my sapphire now deserts me!
It has left the Summer skies,
Now a vacant darkness hurts me
When I seek it with my eyes.
Ever northward falling, drowned
Past the gray horizon line—
Star of hope, that I had crowned
For a destiny of mine!