Льюис Кэрролл - Охота на Снарка

"Вот место для поисков Снарка", - изрек
Их Кормчий и всех хлопотливо
За волосы взяв, перенес на песок
При высшей отметке прилива.

"Вот Снарка обитель! Готов повторить!
Вам смелость придаст эта фраза.
Вот логово Снарка, да что говорить -
Верь в то, что сказал я три раза"!

Все члены команды построились в ряд -
Вот Шляпник, Лакей из Айовы,
Для записей споров седой Адвокат
И скарба Оценщик суровый.

Биллиардный маркер - он в два счета бы мог
Команду оставить без пенни,
Но мудрый Банкир положил под замок
Всю сумму доверенных денег.

Бобер им на баке канаты сплетал.
Говаривал Кормчий украдкой,
Что этим нередко он судно спасал,
Но как - оставалось загадкой.

Один джентльмен среди них знаменит
Был тем, что оставил в отеле
Капканы, ружье, патронташ, динамит
И две для зарядки гантели.

Сто сорок пакетов привез на причал
Он с бирками в полном порядке,
Но все путешествие стойко молчал,
Что груз позабыл при посадке.

Под мышкою нес он пятнадцать кальсон
Когда поднимался по трапу,
Но вскоре заметил, издав тихий стон,
Что имя забыл как и шляпу.

Он мог отзываться на окрик любой,
На "Тип!" и "Немытые уши",
На "Что за растяпа, клянусь головой"!
И даже на "Так твою душу"!

Без имени вовсе на свете нельзя,
А прозвища - ох, не подарок!
Ведь ласково "Шкварочка" звали друзья,
А недруги "Старый огарок".

За чаркой друзьям он подчас говорил,
Шампанского хлопнувши пробкой:
"За гризли не раз по пятам я ходил,
Чтоб дух поддержать его робкий"!

Храбрей! Он не смыслил ни в чем ни рожна,
Но Кормчий настаивал жарко,
Что смелость одна лишь в походе нужна
Когда все преследуют Снарка.

Он Пекарем взят был, но делать умел
Лишь свадебный торт, в чем божился,
И Кормчий, как прочие, быстро худел
Поскольку никто не женился.

В последнюю очередь взяли на барк
Матроса, который невольно
Раз в сутки отчаянно вскрикивал: "Снарк"!
Им этого было довольно.

Служить Мясником он был честно готов,
Но вскоре всем слезно признался,
Что может разделывать только бобров,
И Кормчий слегка растерялся.

"Один лишь бобер на баркасе у нас"! -
Ему он доказывал с жаром,
"И гибель его в неположенный час
Для всех будет тяжким ударом"!

Бобер зарыдал, услыхав эту речь,
И всхлипнув, промолвил: "Что толку
Гоняться за Снарком и силы беречь,
Коль завтра вас схватят за холку?

Не лучше ли всех палачей отсадить
Нам скопом на новое судно
И впредь без опаски по морю ходить?"
Но Кормчий ответил: "Так трудно

Одним кораблем управлять на волнах,
Над властью стихий я не волен,
И обе команды надежно в руках
Держать буду вряд ли способен".

"Ты противубойную шкуру надень!" -
Бобру посоветовал повар,
И будут тебе не страшны ночь и день
Ни нож, ни клыки и ни сговор!"

Банкир же добавил: "Прими от меня
Спасенье от бед и недоли -
Для шкуры страховки - одну от огня,
Другую от бед и от моли".

Но с этого дня их Бобер загрустил.
Узрев Мясника, он пугался,
Намеренно взор от него отводил,
Мочился и нервно чесался.

Их Кормчий самим провидением был
Поставлен над бравой ватагой.
В глазах его дерзкий начальственный пыл
Светился умом и отвагой.

Он карту морскую для всех начертал
Рукой по цветному картону,
И каждый моряк океан узнавал
В ней сразу по синему тону.

"К чему координаты, экватора нить
Нам здесь в океане без края?
Ведь если, друзья, философски судить -
Все это условность людская"!

Изрезанный контур фиордов страшит,
Но Кормчий спасет божьи души -
На карте его нет коварной на вид
Таящей опасности суши!

Одно лишь желание в сердце взрастить
У них он мечтал - чтоб хотели
Все весело в медную рынду лупить
О верном движении к цели.

Вот только с командами Кормчий чудил.
Ну как же тут действовать здраво,
Когда рулевому приказ выходил
"Левей заворачивать вправо!"

При этом бушприт задевал за штурвал,
А тот за канаты цеплялся,
И барк на волнах извиваясь скакал,
Как раненый Снарк бесновался.

А Кормчий вздыхал: "Я наивно считал,
Что ветер попутный нам в спину
(Как правил вождения пункт утверждал)
Вперед устремит бригантину!"

Но все позади, и на берег багаж
Спустили под ругань и крики.
Однако унылый вокруг пейзаж -
Повсюду разломы и пики.

Заметив, что дух у команды упал,
И всеми владеет отчаянье,
Избитые шутки их кэп повторял.
В ответ раздавалось ворчанье.

Тогда он плеснул, вдохновеньем горя,
Всем в кружки горячего грогу
И выступил с речью, ведь Кормчий не зря
Великий политик, ей Богу!

Он начал с цитаты: "О, римляне! Я..."
(Ведь спикеры чтут сей обычай),
Но все уже пили. Их Кормчий ни дня
Не мог без торжественных спичей.

"Мы несколько месяцев плыли на лов,
А в них по четыре недели!" -
Затем он продолжил - "Но Снарка следов
К несчастию, не углядели.

Мы столько недель бороздили моря,
А в каждой семь дней, вы поверьте!
Но прятался монстр от огней корабля,
Охоты, погони и смерти.

Но в чем же причина, и где взять ответ?
Себе на носу зарубите -
Вот пять безошибочных Снарка примет,
Повсюду, всегда их ищите:

Начнем по порядку. Во-первых, на вкус
Снарк детской пустышке подобен.
К тому же скрипит на зубах, я клянусь!
И, может, вообще несъедобен.

Снарк спит, во-вторых, допоздна и без бед.
Казалось бы роскошь, но где там!
Ведь завтрак приходится греть на обед,
А ужинать только с рассветом!

Вот третья примета - он важен как слон.
В движеньях ленив, осторожен.
Поскольку же юмора чувства лишен,
То к шуткам он не расположен.

В четвертых, матросы, я должен сказать,
Что Снарк прилагает старанье
И летом и в холод повсюду таскать
Кабинку свою для купанья.

И в пятых, друзья, честолюбия грех
Чудовища сердце снедает.
Средь снарков вообще различаем мы тех,
Кто плавает, роет, летает.

"Те снарки не очень опасны, но есть
Ужасный Буджим!...", - он прервался.
У ног его Пекарь, узнав эту весть,
От страха без чувств распластался.

Все дружно его приводили в себя
Советами, льдом и корицей,
Загадками сумрачный ум теребя,
А бренное тело - горчицей.

Очнувшись же, Пекарь шепнул: "Рассказать
Хочу, как я в жизни мытарил".
А Кормчий воскликнул: "Внимайте! Молчать!"
И в медную рынду ударил.

По барку великая тишь разлилась -
Ни вздоха, ни писка, ни стона.
Он начал о жизни печальный рассказ
Торжественным вычурным тоном:

"Отец мой и мать, благородны, бедны...",
Но Кормчий одернул: "Короче!
Смеркается, первые звезды видны,
А время нам дорого очень!".

"Короче. Опустим тогда сорок лет,
Не будем вдаваться в детали.
Я нанялся честно на этот корвет -
Отсюда продолжу я далее.

Мой дядя немало исследовал стран,
Но плакал, прощаясь он в голос".
"При чем тут твой дядя?!", - прервал капитан
И в рынду ударил еще раз.

"При чем? Я усвоил из дяди речей -
Коль Снарк будет Снарком - ловите!
Из жира натопите сальных свечей,
А тушку с горошком съедите.

Ловите его на горох и долги,
На случай, на грех, наудачу.
Падением акций поймайте в силки,
Опутав рекламой впридачу!".

"Воистину так!", - вновь о дяде рассказ
Прервал предводитель их строгий.
"Вот способ для ловли! Об этом не раз
Я вам говорил по дороге!".

"Но вдруг, светозарный мой мальчик, Буджим
К вам в сети на грех попадется,
Ты просто исчезнешь, растаешь как дым,
Нам встретиться вряд ли придется!

Вот это, вот это печалит меня.
Напутствия те не забылись.
Трясется душа как желе у меня
С тех пор как мы с дядей простились!".

"Вот это! Вот это! Что ж раньше молчал?!", -
Насупился Кормчий грозою.
А Пекарь в слезах без конца причитал:
"Окончится это бедою!

О битве со Снарком мечтать я люблю
И в грезах ловлю его где-то,
Из сала пудовые свечи топлю
И жарю с горошком котлеты.

Но если нам встретится страшный Буджим
Весною, зимою иль летом,
Я сразу исчезну, растаю как дым.
Как тяжко мне думать об этом!".