Стивен Крейн - Полное собрание стихотворений
И опять посмотрел в небо,
Там был золотой шар.
И вот что странно:
Это был золотой шар.
Клянусь небом, это был золотой шар.
Пер. Андрея Сергеева
- 36
I met a seer.
He held in his hands
The book of wisdom.
"Sir," I addressed him,
"Let me read."
"Child-" he began.
"Sir," I said,
"Think not that I am a child,
For already I know much
Of that which you hold.
Aye, much."
He smiled.
Then he opened the book
And held it before me.
Strange that I should have grown so suddenly blind.
Я встретил пророка.
В руках он держал
Книгу мудрости.
- О господин, - обратился я к нему,
Позволь мне заглянуть в нее.
- Дитя... - начал он.
- О мудрец, - перебил я его,
Не думай, что я ребенок,
Я ведь многое уже знаю
Из того, что здесь написано.
Да, многое!
Он засмеялся,
Потом раскрыл книгу
Перед моими глазами.
Удивительная вещь: я сразу ослеп.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Я встретил пророка.
Он держал в руках
Книгу мудрости.
- Господин, - попросил я,
Позволь почитать.
- Дитя, - начал он.
- Господин, - перебил я,
Не думай, что я дитя,
Ибо я уже знаю много
Из того, что ты держишь;
Да, много.
Он улыбнулся
И он открыл свою книгу
И показал мне.
Странно, что я так внезапно ослеп.
Пер. Владимира Британишского
- 37
On the horizon the peaks assembled;
And as I looked,
The march of the mountains began.
As they marched, they sang:
"Aye! We come! We come!"
На горизонте сгрудились скалы.
Стоило мне взглянуть туда
Горы пошли в наступление.
Приближаясь, они пели:
- Смотри! Мы идем! Мы идем!
Пер. Анатолия Кудрявицкого
На горизонте горы группировались;
И пока я глядел,
Эти гиганты двинулись в наступленье.
Двигаясь, они пели:
"Да! Мы придем! Мы придем!".
Пер. Андрея Сергеева
- 38
The ocean said to me once:
"Look!
Yonder on the shore
Is a woman, weeping.
I have watched her.
Go you and tell her this,
Her lover I have laid
In cool green hall.
There is wealth of golden sand
And pillars, coral-red;
Two white fish stand guard at his bier.
"Tell her this
And more,
That the king of the seas
Weeps too, old, helpless man.
The bustling fates
Heap his hands with corpses
Until he stands like a child
With surplus of toys."
Океан сказал мне однажды:
- Смотри!
Вон там, на берегу,
Рыдает женщина.
Я все гляжу на нее...
Пойди и скажи ей вот что:
Ее возлюбленного уложил я
В моих прохладных зеленых чертогах
На ложе из золотого песка,
Между красных коралловых колонн;
Две белые рыбы стоят на страже у изголовья.
Скажи ей это
И добавь еще, что царь морской.
Дряхлый, беспомощный старец,
Плачет тоже.
Нетерпеливый Рок
Сложил ему на руки столько мертвых тел,
Что он теперь напоминает ребенка,
Стоящего с грудой игрушек.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 39
The livid lightnings flashed in the clouds;
The leaden thunders crashed.
A worshipper raised his arm.
"Hearken! Hearken! The voice of God!"
"Not so," said a man.
"The voice of God whispers in the heart
So softly
That the soul pauses,
Making no noise,
And strives for these melodies,
Distant, sighing, like faintest breath,
And all the being is still to hear."
Огненные нити молний сверкали среди туч,
Раздавался оловянный грохот грома.
Богомолец воздел руки:
- Внимайте! Внимайте! Вот он, голос Бога!
- Неправда, - сказал человек,
Голос Бога звучит в наших сердцах нежным шепотом;
Он настолько тих,
Что душа замирает, прислушиваясь,
И жадно ловит мелодичные звуки,
Далекие, еле слышные, похожие на легкие вздохи;
В такие минуты мы застываем,
Всецело обратившись в слух.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 40
And you love me?
I love you.
You are, then, cold coward.
Aye; but, beloved,
When I strive to come to you,
Man's opinions, a thousand thickets,
My interwoven existence,
My life,
Caught in the stubble of the world
Like a tender veil,
This stays me.
No strange move can I make
Without noise of tearing.
I dare not.
If love loves,
There is no world
Nor word.
All is lost
Save thought of love
And place to dream.
You love me?
I love you.
You are, then, cold coward.
Aye; but, beloved
- И ты любишь меня?
- Я люблю тебя.
- Тогда ты просто трус.
- Да, но послушай, любимая,
Когда я стремлюсь к тебе,
Людские пересуды, бесчисленные терния,
Неустойчивость моего положения,
Жизнь моя,
Оплетенная незримыми путами,
Словно пойманная в сеть,
Все это останавливает меня.
Ни одного неверного шага нельзя мне сделать
Иначе возникнет невообразимый скандал.
Я не могу решиться.
- Когда любишь,
Не существует для тебя ни мир,
Ни людская молва;
Не существует ничего,
Кроме самой любви
И мыслей о ней.
Ты любишь меня?
- Я люблю тебя.
- Тогда ты просто трус.
- Да, но послушай, любимая...
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 41
Love walked alone.
The rocks cut her tender feet,
And the brambles tore her fair limbs.
There came a companion to her,
But, alas, he was no help,
For his name was Heart's Pain.
Любовь ходила по свету одна.
Острые камни ранили ее нежные ступни,
Шипы царапали ее прекрасное тело.
Потом у нее появился спутник,
Но увы, он ничем не мог ей помочь
Ведь имя его было Страдание.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 42
I walked in a desert.
And I cried:
"Ah, God, take me from this place!"
A voice said: "It is no desert."
I cried: "Well, but
The sand, the heat, the vacant horizon."
A voice said: "It is no desert."
Я брел по бескрайней пустыне.
И возопил я:
- Боже, выведи меня отсюда!
Голос ответил: - Это не пустыня.
Я вскричал: - Но посмотри же
Песок, жара, голый горизонт...
Голос повторил: - Это не пустыня.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Я блуждал в пустыне.
И воскликнул:
"Господи, возьми меня отсюда!"
Голос промолвил: "Это не пустыня".
Я воскликнул:
"Да, но
Этот песок, этот зной, этот пустой горизонт".
Голос промолвил: "Это не пустыня".
Пер. Владимира Британишского
- 43
There came whisperings in the winds:
"Good-bye! "Good-bye!
Little voices called in the darkness:
"Good-bye! "Good-bye!
Then I stretched forth my arms.
"No- No-"
There came whisperings in the wind:
"Good-bye! "Good-bye!
Little voices called in the darkness:
"Good-bye! "Good-bye!
До меня донесся шепот ветра:
- Прощай! Прощай!
Тихие голоса повторяли во тьме:
- Прощай! Прощай!
Я простер пред собою руки.
Я воскликнул: - Нет! Нет!
До меня донесся шепот ветра:
- Прощай! Прощай!
Тихие голоса повторяли во тьме:
- Прощай! Прощай!
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 44
I was in the darkness;
I could not see my words
Nor the wishes of my heart.
Then suddenly there was a great light
"Let me into the darkness again."
Я пребывал во тьме;
Я был неспособен обдумывать мои слова
И понимать устремления моего сердца.
Потом вдруг зажегся ослепительный свет.
- Верните меня опять во тьму!
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Я пребывал во тьме;
Я не видел ни моих слов,
Ни желаний моего сердца.
Затем внезапно явился великий свет...
"Верни меня обратно во тьму".
Пер. Владимира Британишского
- 45
Tradition, thou art for suckling children.
Thou art the enlivening milk for babes;
Bot no meat for men is in thee.
Then
But, alas, we all are babes.
Традиции, вы - для грудных детей;
Вы - молоко для младенцев,
Но не пища для взрослых людей.
Поэтому...
Но увы, все мы - младенцы.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Традиция, ты для грудных детей,
Ты живительное молоко для младенцев,
Но уж никак не мясо для мужчин.
Так, стало быть
Но, к сожаленью, мы все младенцы.
Пер. Владимира Британишского
- 46
Many red devils ran from my heart
And out upon the page.
They were so tiny
The pen could mash them.
And many struggled in the ink.
It was strange
To write in this red muck
Of things from my heart.
Множество красных дьяволов
Выплеснулось на страницу из моего сердца.
Они были такими крошечными,
Что я мог раздавить их пером.
Еще многие барахтались в чернильнице.
Странно было
Писать этим красным месивом,
Окрашенным кровью моего сердца...
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Красные чертики прыгали из моего сердца
Прямо на страницу.
Такие крошечные,
Что перо могло бы их размозжить.
И продолжали бороться в капле чернил.
Странно было
Этой мерзостной красной жижей
Изливать сокровенности сердца.
Пер. Владимира Британишского
- 47
"Think as I think," said a man,
"Or you are abominably wicked,
You are a toad."
And after I had thought of it,
I said: "I will, then, be a toad".
- Думай так же, как я, - сказал человек,
Иначе ты мерзкий нечестивец,
Отвратительная жаба.
Поразмыслив, я ответил:
- В таком случае предпочитаю быть жабой.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
"Думай, как думаю я, - сказал человек,
А иначе ты гнусная тварь;
Ты жаба".
Подумавши немного, я сказал:
"Пусть уж я буду жаба".
Пер. Владимира Британишского
- 48
Once there was a man,
Oh, so wise!
In all drink
He detected the bitter,
And in all touch
He found the sting.
At last he cried thus:
"There is nothing,
No life,
No joy,
No pain,
There is nothing save opinion,
And opinion be damned."
Жил однажды человек
Ax, какой мудрец!
Из всех напитков
Он предпочитал самый горький,
Из всех прикосновений
Укол жала.
В конце концов он вскричал:
