Борис Сиротин - Сборник стихов

Слишком много давал обещаний,
Слишком многим я верил всерьёз
В этой чудной стране, обнищалой,
Доводящей до крика и слёз.

Понимаю, что в гуле событий
Я надежду свою упустил.
Не судите меня, не судите —
Я себе ничего не простил.

Я в жизнь играл. В разорванном сознаньи
Смешались люди, даты, города.
Придумал я высокое призванье,
Свою судьбу придумал навсегда.

Я в жизнь играл. Она мне отомстила.
Я складывал волшебные слова,
Не зная, что её слепая сила
Всегда права. Всегда была права…

Какие выдались денёчки, —
В прозрачной сини ангелочки
Мелькают, с ними — серафимы…
Идут по свету пилигримы,
Глядят горячими глазами
На мир, что ярок небесами,
Спешат в распахнутые дали,
Где облака собором встали.

Их зимний шум тревожит и пьянит,
Он гул таит исчезнувших столетий,
Он говорит, что мы одни на свете,
И, как отшельник, дремлет древний Скит.

Покорно в нём послушницы живут,
Мечтая о разумной райской жизни.
Хоть счастья нет в растерзанной отчизне,
Но есть, возможно, в мире высший суд.

Чего желать? Уходит быстро день,
И сумерки сдавили наши плечи.
Как хорошо, что наступает вечер,
И нас накрыла снежных сосен тень…

Под ветвями кряжистого дуба
Звякнет цепь колодезного сруба,
Разлетится прах сухого пепла…
Жизнь ещё, как видно, не поблекла,
Проплывая тихо, островками,
Вместе с грустью, синью, облаками
Над рекой, над ригою крылатой,
Где вставала радуга когда-то.

Свечение часовни родовой
Не видел я, не помню и не знаю.
Степь шелестит засохшею травой,
И ветер кружит по родному краю.

Могилы за деревней… Много их.
И предков голоса звучат всё чаще.
О Господи, что в помыслах твоих,
В дороге сей, разлукою горчащей?

Но всё ж она не мучит, не страшит,
В ней — завершенье лишь пути земного,
Где синева небес чуть-чуть дрожит
В прозрачных струях отблеска былого.

За скитом, в урочище лесном,
Спят медведи богатырским сном,
Ищут белки жёлуди в снегу,
Я разрою снег — им помогу.
Пробую на вкус, они горчат,
Спят дубы, и сойки лишь кричат,
Оглашая молчаливый лес.
Здесь, в глуши, я заново воскрес…

Гром отгремел, открылись тучи,
Лишь ручеёк журчит под кручей.

За буйнотравьем, за калиткой
Сарай покажется улиткой…

Вдали, за рыжими стогами,
Речушка сжата берегами.

Но щучий всплеск не потревожит
Всех тех, кто радоваться может

Тому, как синий колокольчик
Звенит меж муравьиных кочек,

И травы разливают свежесть,
И зарождается здесь нежность

К земле, где старая дорога
Уходит в небо от порога.

В городах тревожней год от года,
И война раскалывает мир…
Ну, а здесь — царит ещё природа,
Закатив опять роскошный пир.

Где-то за холмом вражда уснула,
И поплыли мысли не спеша…
Но поля бурьяном затянуло —
И болит на празднике душа.

А природа ласковое шепчет,
А природа музыки полна,
И глядит глазами русских женщин
Щедрая родная сторона.

Синь да синь — от края и до края,
И поют под ветром тополя…
До свиданья, осень золотая,
До свиданья, родина моя!

То распри, то бураны, —
Такие времена…
Но снова за Уралом
Рождается весна,

Она навстречу солнцу
Идёт, как век назад…
России сердце бьётся,
Цветёт забытый сад

И дарит нежной силой,
И песня хороша:
Останется Россия —
Великая душа!

Она ещё расскажет
Про беды и быльё,
Она ещё покажет,
Ещё возьмёт своё!

И, сколько б ни косило,
Ни жгло её — враньё,
Останется Россия,
И глубь, и высь её!

Ещё восходит радуга,
И день ещё высок,
И сердце даже радует
Бодрящий холодок,

Ещё тепло спасительно
И ласкова трава…
Но так шумят пронзительно
Под ветром дерева!

И даже птичье резвое
Утихло голосьё,
И спросит осень трезвая,
Как водится, за всё!

Помню это чудо из чудес:
Из тумана дивный храм воскрес
В золотых и лёгких куполах, —
И автобус встрепенулся: «Ах!..»

Разгорался подмосковный день,
И спешить автобусу не лень…
А в окне, где долго плыл пустырь,
Расцветал под солнцем монастырь.

Позади — Москва, Волоколамск,
А ещё чуть ранее — Кавказ,
Едем срочно чествовать друзей,
И дорога — мимо сказки сей…

Много лет промчалось с того дня.
Сказка эта бережёт меня.

Хорошо, если это приснится,
Если память бессонна в крови:
Нас будили рассветные птицы
И настойчиво звали к любви.

И пускай та мелодия длится
Среди многих желаний и дел —
Дом в колоннах, певучие птицы
И хмельная отзывчивость тел.

Станет день беспокойный милее,
Только вспомнишь подарок судьбы:
И тенистые эти аллеи,
И былинные эти дубы,

Как всходили на травах рассветы,
Развевая фантазии пух…
Это щедрое русское лето
И Малеевки творческий дух!..

В белой дымке олимпийская вершина.
День и ночь стрекочет швейцарская машина.
Разложив цветные нитки на скамейке,
Людям судеб шьют богини-белошвейки.

Нитью розовой на белую одежду
Пришивают благодарность и надежду.
Жёлтой нитью — злобу, зависть и разлуку.
А зелёной — одиночество и скуку.

Не пойму, в чём перед ними виновата,
Только стала мне судьба великовата.
Наступаю на подол большого платья,
Спотыкаюсь о потери и проклятья.

Ты навстречу мне спешишь, раскинув руки.
Хороши твои отглаженные брюки.
Расстегнулась ремешка тугая пряжка,
И сдавила плечи тесная рубашка.

Попрошу я белошвеек неумелых:
«Одолжите нам немного ниток белых.
Пристрочите нас друг к другу рукавами,
Чтобы больше никогда не расставались!»

Такая долгая зима свалилась с неба!
Поймала грустные дома в капканы снега,
Легла дорогой без конца над сонной степью,
Сковала нищие сердца морозной цепью.

Коротких дней седая тьма необозрима.
Такая долгая зима — для нелюбимых,
И у меня на сердце мгла, душа раздета.
Прошу хоть капельку тепла, хоть лучик света!

Но если в сердце нет тепла, то и не стоит
Ее, коли она пришла, и беспокоить.
Зачем случайный луч ловить остывшим взглядом?
А если в сердце нет любви — то и не надо.

На белом кладбище любви среди надгробий
Зима уснула в эти дни, как пьянь в сугробе.
Туманом кутает дома и ветром свищет —
Смеется долгая зима над сердцем нищим.