Марина Цветаева - Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы
1 октября 1934
Челюскинцы
Челюскинцы! Звук —
Как сжатые челюсти.
Мороз их них прет,
Медведь из них щерится.
И впрямь челюстьми
— На славу всемирную —
Из льдин челюстей
Товарищей вырвали!
На льдине (не то
Что — чёрт его — Нобиле!)
Родили — дитё
И псов не угробили —
На льдине!
Эол
Доносит по кабелю:
— На льдов произвол
Ни пса не оставили!
И спасши — мечта
Для младшего возраста! —
И псов и дитя
Умчали по воздуху.
— «Европа, глядишь?
Так льды у нас колются!»
Щекастый малыш,
Спеленатый — полюсом!
А рядом — сердит
На грóмы виктории —
Второй уже Шмидт
В российской истории:
Седыми бровьми
Стесненная ласковость…
Сегодня — смеюсь!
Сегодня — да здравствует
Советский Союз!
За вас каждым мускулом
Держусь — и горжусь:
Челюскинцы — русские!
3 октября 1934
«Человека защищать не надо…»
Человека защищать не надо
Перед Богом, Бога — от него.
Человек заслуживает ада.
Но и сада
Семиверстного — для одного.
Человек заслуживает — танка!
Но и замка
Феодального — для одного.
Осень 1934
«Стройте и пойте стройку…»
Стройте и пойте стройку!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Столпнику ж дайте стойко
Спать на своем столбу!
Стройте и пойте выше
Благополучье толп
Кройте стеклянной крышей
Мой деревянный столп.
Октябрь 1934
(Отголоски стола)
Плоска — доска, а всё впитывает,
Слепа — доска, а всё считывает,
(Пустым — доска: и ящика нет!)
Сухим — доска, а всё взращивает!
Нема — доска, а всё сказывает!
Не было друга,
Кроме доски!
…На сём плоту —
Спасусь, спасусь, спасусь!
…На сей доске —
Спасусь! спасусь! спасусь!
1934
«Есть счастливцы и счастливицы…»
Есть счастливцы и счастливицы,
Петь не могущие. Им —
Слезы лить! Как сладко вылиться
Горю — ливнем проливным!
Чтоб под камнем что-то дрогнуло.
Мне ж — призвание как плеть —
Меж стенания надгробного
Долг повелевает — петь.
Пел же над другом своим Давид.
Хоть пополам расколот!
Если б Орфей не сошел в Аид
Сам, а послал бы голос
Свой, только голос послал во тьму,
Сам у порога лишним
Встав, — Эвридика бы по нему
Как по канату вышла…
Как по канату и как на свет,
Слепо и без возврата.
Ибо раз голос тебе, поэт,
Дан, остальное — взято.
Ноябрь-декабрь 1934
«Рябину…»
Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина —
Судьбина
Горькая.
Рябина —
Седыми
Спусками…
Рябина!
Судьбина
Русская.
1934
Надгробие
«Иду на несколько минут…»
— «Иду на несколько минут…»
В работе (хаосом зовут
Бездельники) оставив стол,
Отставив стул — куда ушел?
Опрашиваю весь Париж.
Ведь в сказках лишь да в красках лишь
Возносятся на небеса!
Твоя душа — куда ушла?
В шкафу — двустворчатом, как храм, —
Гляди: все книги по местам.
В строке — все буквы налицо.
Твое лицо — куда ушло?
Твое лицо,
Твое тепло,
Твое плечо —
Куда ушло?
3 января 1935
«Напрасно глазом — как гвоздем…»
Напрасно глазом — как гвоздем,
Пронизываю чернозем:
В сознании — верней гвоздя:
Здесь нет тебя — и нет тебя.
Напрасно в ока оборот
Обшариваю небосвод:
— Дождь! дождевой воды бадья.
Там нет тебя — и нет тебя.
Нет, никоторое из двух:
Кость слишком — кость, дух слишком — дух.
Где — ты? где — тот? где — сам? где — весь?
Там — слишком там, здесь — слишком здесь.
Не подменю тебя песком
И пáром. Взявшего — родством
За труп и призрак не отдам.
Здесь — слишком здесь, там — слишком там.
Не ты — не ты — не ты — не ты.
Что бы ни пели нам попы,
Что смерть есть жизнь и жизнь есть смерть, —
Бог — слишком Бог, червь — слишком червь.
На труп и призрак — неделим!
Не отдадим тебя за дым
Кадил,
Цветы
Могил.
И если где-нибудь ты есть —
Так — в нас. И лучшая вам честь,
Ушедшие — презреть раскол:
Совсем ушел. Со всем — ушел.
5-7 января 1935
«За то, что некогда, юн и смел…»
За то, что некогда, юн и смел,
Не дал мне заживо сгнить меж тел
Бездушных, замертво пасть меж стен —
Не дам тебе — умереть совсем!
За то, что за руку, свеж и чист,
На волю вывел, весенний лист —
Вязанками приносил мне в дом! —
Не дам тебе — порасти быльем!
За то, что первых моих седин
Сыновней гордостью встретил — чин,
Ребячьей радостью встретил — страх, —
Не дам тебе — поседеть в сердцах!
7-8 января 1935
«Удар, заглушенный годами забвенья…»
Удар, заглушенный годами забвенья,
Годами незнанья.
Удар, доходящий — как женское пенье,
Как конское ржанье,
Как страстное пенье сквозь <косное> зданье
Удар — доходящий.
Удар, заглушенный забвенья, незнанья
Беззвучною чащей.
Грех памяти нашей — безгласой, безгубой,
Безмясой, безносой!
Всех дней друг без друга, ночей друг без друга
Землею наносной
Удар — заглушенный, замшенный — как тиной.
Так плющ сердцевину
Съедает и жизнь обращает в руину…
— Как нож сквозь перину!
…Оконною ватой, набившейся в уши,
И той, заоконной:
Снегами — годами — <пудами> бездушья
Удар — заглушенный…
А что если вдруг
. . . . . . . . . . . . . . .
А что если вдруг
А что если — вспомню?
Начало января 1935
«Оползающая глыба…»
Оползающая глыба —
Из последних сил спасибо
— Рвущееся — умолчу —
Дуба юному плечу.
Издыхающая рыба,
Из последних сил спасибо
Близящемуся — прости! —
Силящемуся спасти
Валу первому прилива.
Иссыхающая нива —
Божескому, нелюдскý.
Бури чудному персту.
Как добры — в час без спасенья —
Силы первые — к последним!
Пока рот не пересох —
Спаси — боги! Спаси — Бог!
Лето 1928
«Уж если кораллы на шее…»
Уж если кораллы на шее —
Нагрузка, так что же — страна?
Тишаю, дичаю, волчею,
Как мне все — равны, всем — равна.
И если в сердечной пустыне,
Пустынной до краю очей,
Чего-нибудь жалко — так сына, —
Волчонка — еще поволчей!
9 января 1935
«Никому не отмстила и не отмщу…»
Никому не отмстила и не отмщу —
Одному не простила и не прощу
С дня как очи раскрыла — по гроб дубов
Ничего не спустила — и видит Бог
Не спущу до великого спуска век…
— Но достоин ли человек?..
— Нет. Впустую дерусь: ни с кем.
Одному не простила: всем.
26 января 1935
