Александр Твардовский - Василий Тёркин

— Что ж, не надо, так не буду.
Лучше ты скажи, сынок:
Скоро ль ждать нам вас оттуда,
Иль не скоро, милуй бог.

— Скоро ль, нет ли — не отвечу,
Тайну тайной сохраню,
Но скажу, что время встречу
Вам тому готовить дню.

И задумавшись невольно,
Промолчал, вздохнул старик.
И взглянул на одноствольный
Свой старинный дробовик.

— Покажи-ка, что за пушка, —
Теркин взял ружье за ствол.
— Пушка, парень, не игрушка. —
Строго руку дед отвел.

И сказал, ружье поставив
Меж обутых в лапти ног.
— Это пушка не простая,
С ней история, сынок.

Продолжается беседа
И, коснувшись ружьеца,
Вот что дед бойцу поведал
Слово в слово до конца.

— Ровно тридцать лет досужее,
Вплоть до нынешней войны,
Это самое оружие
Не снималось со стены.

И висело, как повешено,
Дулом кверху — в потолок.
На дворе собаки бешеной
Не случилось в этот срок.

Перед 1 В дни, когда расчет за нами
И героев имена
В ряд выходят с именами
Городов твоих, страна;
И торчит в степных заносах
Изувеченный металл,
Что не в шутку по колеса
Пол-Европы намотал;

И в походе на привалах
Светом праздничным огни
Лица воинов усталых
Освещают, — в эти дни —
К легким песням изготовясь,
Что всегда нужней в пути,
Не прервать ли нашу повесть,
Не свернуть ли нам с пути?

Нет, товарищи родные,
В славный год, в победный год,
Что б ни думали иные —
Нам идти на полный ход.

Как от раны боль на убыль
Повернет за много дней,
Лишь тогда легко и любо
Нам рассказывать о ней.

А еще добавим к слову:
Жив-здоров герой пока,
Но отнюдь не заколдован
От осколка-дурака,

От любой поганой пули,
Что, быть может, наугад,
Как пришлось, летит вслепую,
Подвернулся, — точка, брат.

И в предчувствии разлуки,
Что бывает на войне,
Рассказать еще о друге
Кое-что хотелось мне…

152 И неспешно за разрывом

155 Да, заставь признаться честно —
Никому из них уже
На болоте это место,
Где лежат, не по душе,
Всех зовет еще куда-то:

168-171 Немцы — вот. От ближней хаты
Слышен говор у крыльца.
И приходят вдруг солдаты
На постель набрать сенца.

После 232 И покамест41 где-то в сводке,
Близ иной какой строки,
Промелькнул строкой короткой
Населенный пункт Борки, —

После 4 [Все равно — жена ли, мать,
Может быть, сестренка,
Или, может быть, сказать
Попросту — девчонка.]

После 16 С губ шершавых не сойдет,
Сердцем не утрачен,
Поцелуй последний тот
Губ, от слез горячих.
Бедных тех, родимых губ,
Слабых и печальных,
Как он памятен и люб
Поцелуй прощальный.
В трудный час, в веселый час,
Пред бедой любою —
Он у каждого из нас
При себе, с собою.

25 Не проси. Он мой. Он весь

После 45 Та любовь сквозь все прошла,
Силы не теряя.
И, глядишь, тебя нашла
На переднем крае.

62 Не разжечь сырые.
Недосып и недоед —
Все, брат, ей знакомо.
На посту им смены нет —
Тем, что нынче дома.

После 70 Только б цел ты. Не беда,
Если даже ранен.
Все равно ты ей всегда
Дорог и желанен.

71-88 Да, друзья, любовь жены,
Что придет в конверте,

После 94 На обычном языке
Это означает,
Что иные вдалеке
Жены не скучают…

105-106 Кто тут жил? И где он ныне?
То ль на фронте, то ль в тылу,
То ли в городе Берлине
Спит на каменном полу.
А ему б в своей постели
Спать, — на то и угол свой.

154-157 Посудите сами, братцы:
Не придумано чудней —
Раздеваться, разуваться
На каких-то на шесть дней.

160-161 Лучше скажем: передышка,
Переспали — и прощай.

И никто б из нас не умер,
Если б дома переспал. —
Это Теркин все подумал,
Вслух ни слова не сказал…

После 169 О родной мечтая кухне,
Растянулся вдоль доски.
И еще часок припухнул,
Как сказали б моряки.

183 Хороши харчи и хата,

187 Как придем в Берлин-столицу

95 Свой ведя минутам счет.

Свои ведя секундам счет.

113 Под Чапаева усатый,

125 Словно был Суворов сам.

Долго были в обороне разъелись кони,
И поправился народ.
И у входа в блиндажи
Домовитые дворняжки
Поднимали дружный лай.
Петушок
По утрам будил комдива,
Как хозяина двора.
И напрочно, не нарочно
Были вмазаны котлы.
В банях парились —
Даже веники имели
С лета — свои.
Так без горя и печали
Жили, Теркина читали.
Вдруг — приказ —
конец стоянке.
Позади —
Опустевшие землянки,
Сиротливые дымки.

В обороне чуть не год.
вот так, наверно,
И война, и все пройдет.
И пожалуй жалко будет.
И об этом обо всем
Не один из уцелевших
Пожалеешь ты потом.
Скажешь-то ли дело было,
Как стоял я под Орлом.
И командующий тертый
С адъютантом безотлучным
Капитаном —
Был в дивизии с утра.

И при нем, казалось,
Нельзя не иметь успеха
И при нем попасть не может
Пуля, мина.

Он сбежал с крылечка хаты
И пошел, держась к стене,
Молодой, молодцеватый,
С автоматом на ремне.

И за той глухой пальбою
За разрывами в дыму
Он следил, охотник боя,
Понимая что к чему.

Как посмотрит, что он скажет,
Люди знают наперед.

— Братцы, братцы… ранен сам…

Подбежали. И тогда-то —
С тем и будет не забыт —
Он сказал — Вперед, ребята,
Я не ранен. Я — убит.

Теркин: — За мной.

Кто взял деревню?

— Здравствуй, Теркин,
Поздравляю, лейтенант.
Сколько звезд — Теркин, хоть и прост.

Страшной власти это слово,
Пусть хоть тыщи раз оно
С жесткой ясностью суровой
На войне повторено.

Пусть за этим словом следом
В самом деле не всегда
Шла удача и победа,
А случалась и беда, —

Не убавившись нимало,
С полной силой всякий раз
Вновь и вновь оно звучало,
Слово краткой — приказ.

На исходе этих суток,
Точно зимний свет в окно,
Точно белый первопуток
В темный лес вошло оно.

И в своей шинели мятой,
Похудевший, бородатый
В самый раз походит он
На российского солдата
Всех компаний и времен.