KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Максим Богданович - Белорусские поэты (XIX - начала XX века)

Максим Богданович - Белорусские поэты (XIX - начала XX века)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Максим Богданович, "Белорусские поэты (XIX - начала XX века)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«Что за звук заунывный раздался…»

© Перевод Г. Семёнов

Что за звук заунывный раздался
На лугах, на полях и в лесах,
Высоко, аж под небо поднялся
И со стоном пропал в облаках?

Может, вьюга в полях так завыла,
Иль береза в лесу так скрипит?
Иль сова — с нами крестная сила! —
На погибель кому-то вопит?

Может, мать над могилой рыдает,
Где лежит ее бедный сынок?
Может, девушка к богу взывает,
Потеряв свой девичий венок?

Нет! Могла ли бы мука такая
Из груди вырываться одной? —
Весь народ наш от края до края
Стонет так над своею судьбой.

Есть и руки у нас, и охоты
Занимать для труда нет потребы,
Да нигде не найти нам работы,
И не будет ни соли, ни хлеба.

Плох надел нам от дедов достался,
И его поделили сыны,
А теперь — дальше некуда сжался,
Два шага, глянь, всего ширины!

«Что ты спишь, мужичок…»

© Перевод С. Ботвинник

«Что ты спишь, мужичок,
Зажмуривши очи?
Заболит, смотри, бок —
С ночи спишь до ночи!»

Оглянись-ка на свет
И расправь-ка плечи,
Да что есть, чего нет
Ты послушай речи.

Глянь, мужик уж иной
Начал подыматься,
Мысли: кто ж я такой? —
В голове теснятся.

Иль я птица? Иль скот?
Иль зверье какое?
Иль на ум зря идет,
Что дитя людское?

Я не пан… Значит, хам!
Обзывали бранно,
Говорили: бог сам
Сказал: «Слушай пана».

Мужик слушал его
От века до века
И дождался того,
Что попал в опеку.

А царь …….
Злость в словах таилась:
«Что хотят дать враги —
Сам я дам как милость!»

Тут запел наш мужик
Радостную песню:
«За стол сяду, как бык,
С панами я вместе!»

Да и каждый был рад,
Дождавшийся воли:
«Раз такой всюду лад —
Будет еще то ли…»

Не дождутся всё, ждут:
От царя — ни слова…
Может, вздумал надуть
Мужика дурного?

Царь хоть волю нам дал,
Разума — ни крошки;
В жизнь идти приказал,
Не видя дорожки.

Всюду школы для нас
В сёлах он поставил,
Изучать «буки, аз»
Розгами заставил.

Тут родного словца
Не слышат, не знают;
Так ведь он молодца
Совсем доконает,

Да научит ребят
Ругани и русской:
«Сукин сын, я тебя
Засажу в кутузку…»

«Сукин сын» иль «пся мать» —
Различье какое?
Иль не могут нам дать
Что-нибудь другое?

«Нас душили паны…»

© Перевод А. Прокофьев

Нас душили паны,
Что шляхтой звалися.
Теперь с… сыны
За нас взялися.
Никому ведь при том
Ничего не дали,
Только нашим трудом
Карман набивали.
Только долго ль нам ждать
Милости и ласки,
И вслед думой летать
Всем причудам панским?

Пусть же хлопцы деньком
Сбираются кучей,
Мы в союзе таком
Становимся тучей,
Что и дождика даст
В лихой нашей доле,
Дух поднимет у нас,
Словно всходы в поле.
Из той тучи, как гром
Среди летней ночи,
Смерть придет в панский дом,
Глянет пану в очи.

ЖАТВА

© Перевод А. Прокофьев

Матушка, пойду я
Ржицу жать густую.
Нива зеленеет,
Колос наливая,
Ветер с нивки веет —
Жнеек призывает:
«Ну, вставайте, жнеи,
Жито жать скорее!
Вы быстрей острите
Ржавые серпочки,
Жать скорей начните
Узкие полоски.
Я как загуляю,
Жито колыхая,—
Хватит тебе, нивка,
В поле красоваться;
Пора тебе, нивка,
В ригу подаваться!»
— «Тихо, ветер, тихо!
Не желай мне лиха», —
Плачет нивка горько,
Гнется колосками
И не видит только
Жнеечек с серпами.
«Ой, и где ж вы, жнейки,
Где ж вы, молоде́ньки?
Ветерок проворный
Хочет сбить колосья,
Золотые зерна
Хочет в землю бросить».
— «Тихо, нивка, тихо,
Не желай нам лиха.
Руки занемели,
Там, где блещут косы,
Еще не успели
Мы убрать покосы.
Подожди ты, нива,
Не будь торопливой,
Мы луга красиво
Уберем стогами,
И придем мы к нивам
С острыми серпами».

БОР

© Перевод А. Прокофьев

Ох ты бор, мой бор,
Бор сосновенький!
Ты с каких всё пор
Шумишь, родненький?

Мы с тобой росли,
Красовалися,
Из одной земли
Поднималися.

Мы сжились с тобой,
Бор наш родненький,
Как с своей сумой
Бедняк голенький.

Доля, друг, у нас
Несчастливая,
Мы с тобой как раз
Братья милые,

Счастья нет как нет,
Нет отрадушки;
И немил нам свет,
Земля-матушка.

У других людей
Земля славится,
Там и жить светлей,
Дело нравится.

Мы в песке стоим,
В нем купаемся,
Не в пример другим
Пробиваемся.

И леса других
Все красивые,
И листва на них
Вся шумливая.

И в бору шумят
Сосны, елочки,
На ветвях торчат
Всё иголочки.

Мы же много лет
Всё в сермяжечках,
А в карманах нет
Ни бумажечки.

Но пождем, пождем
Часу доброго,
Поглядим пойдем,
Что есть нового.

Ведь не будет так
Веки вечные,
Станет как-никак
Житься легче нам.

ТЕТКА


Алоиза Степановна Пашкевич (основной псевдоним — «Тетка», другие — «Матей Крапивка», «Гаврила из Полоцка», «Банадысь Асака», «Тымчасовы») родилась 3 июля 1876 года в селе Пещаны Виленской губернии. Детство она провела в доме своей бабушки и только девяти лет переехала к родителям в деревню Старый Двор. К этому времени уже проявились незаурядные способности девочки. Бабушка обучала ее польской грамоте, а нянька Ягася, превосходная сказочница, разбудила в ней интерес к народным сказаниям. Алоизе очень хотелось учиться, но выполнить это желание оказалось не легко: отец хоть и был зажиточным крестьянином, но с трудом содержал многодетную семью. Только в 1892 году будущей поэтессе удалось осуществить свою мечту. Она переехала в Вильну, начала готовиться к поступлению в гимназию и через два года была принята в четвертый класс.

По окончании шестого класса девушка вынуждена была, по настоянию врачей, уехать в деревню. Поработав некоторое время сельской учительницей, Пашкевич вернулась в гимназию и получила в 1902 году звание домашней учительницы арифметики. Вскоре она переезжает в Петербург, поступает на общеобразовательные курсы Лесгафта и в 1904 году сдает экзамены экстерном за полный гимназический курс. Пребывание на курсах Лесгафта оставило заметный след в биографии Пашкевич — здесь она впервые попала в среду революционно настроенной молодежи, познакомилась с деятельностью нелегальных кружков. Вернувшись в 1904 году в Вильну, Пашкевич организовывала кружки белорусских рабочих, вела в них активную пропагандистскую работу. Она была хорошим оратором, ее выступления на митингах пользовались большим успехом. Значительное воздействие на формирование мировоззрения писательницы оказал ее товарищ по революционной работе Борис Вигилев («Товарищ Степан»), профессиональный революционер, член местного комитета Российской социал-демократической рабочей партии. Он во многом оградил Тетку от влияния буржуазно-националистических деятелей, толкавших поэтессу на борьбу за «чисто» национальные интересы.

В 1905 году Тетка, служившая фельдшерицей в лечебнице города Ново-Вилейска (здесь в сентябре 1905 года некоторое время скрывался сбежавший из тюрьмы Борис Вигилев), вступает в революционную организацию рабочих и служащих лечебницы, ведет большую агитационную работу. В составленном после разгрома организации обвинительном акте по делу о «революционном сообществе в больнице в г. Новая Вилейка» говорится, что Алоиза Пашкевич «принимала участие в собраниях общества… На митингах, происходивших в лечебнице, она произносила на белорусском языке речи, возбуждая слушателей к неповиновению властям, неплатежу податей и борьбе против правительства… печатала на белорусском языке „порицавшие царя“ прокламации и раздавала их в лечебнице… Не ограничиваясь агитацией в стенах лечебницы, она …ездила в сообществе с другими лицами по окрестным деревням, где подстрекала крестьян к ниспровержению существующего в государстве общественного строя»[76].

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*