Луиш де Камоэнс - Лузиады

К тому же в Каликуте находился
Мулла - закоренелый мусульманин,
Однажды Вакх во сне ему явился
И подстрекал злодея беспрестанно.
И без того тот злобой распалился,
Прослышав о героях-христианах,
А Вакх, приняв обличье Магомета,
Такие дал неверному советы:

"Остерегись, мной избранное племя!
Тебе противник страшный угрожает,
Несет он для тебя несчастий бремя,
Поработить детей моих желает.
Тяжелое для нас настало время,
Нас грозная година ожидает!"
Мавр пробудился и решил в волненье,
Что видел лишь дурное сновиденье.

Но Вакх вернулся: "Подлый лежебока!
Ты что, глупец, на лаврах почиваешь?
Признать не можешь своего пророка
И внять его призывам не желаешь?
Я здесь страдаю, властелин Востока,
А ты меня, невежа, презираешь.
Забыл, как видно, что твои же деды
Мои навеки приняли заветы.

Сынов здесь мало этого народа,
И трудно будет им тягаться с нами.
Любуемся мы солнцем при восходе,
Но слепнем под полдневными лучами.
Чини препоны гордым мореходам,
К ним разжигай ты ненависти пламя.
Пока слепящий полдень не настал,
Пускай от нас страдает португал!"

Так возвестив, сокрылся Вакх коварный,
Проснулся мавр, виденьем удрученный,
И, помня о пророчествах кошмарных,
Все издавал проклятия и стоны.
Едва лишь свет денницы лучезарной
На сонном появился небосклоне,
Созвал мулла потомков Магомета
И рассказал о Вакховых заветах.

Услышав все, коварные интриги
Замыслил люд бессовестный и подлый,
Чтоб низко очернить народ великий,
Унизить племя португалов гордых.
Минуя величавого владыку,
К правителю идти решили твердо,
Надеясь драгоценным подношеньем
Приобрести его благоволенье.

И, в грудь себя бия, они явились
К наместнику благого властелина
И в жалобы великие пустились,
Изобразив досаду и кручину,
Сказали, что пираты объявились
У берегов, подвластных Саморину,
Что грабежом пришельцы промышляют
И королей законных презирают.

О, как же должен праведный властитель
Советников лихих остерегаться!
Погибнет самый мудрый повелитель,
Коль фаворитам будет доверяться.
Так высоко вознесся ты, правитель,
Что тягостно с высот тебе спускаться.
Готов ты слепо царедворцам верить
И судьбы государства им доверить.

Как часто хитрый раб изображает
Почтенье, благородство побуждений,
А сам лишь честолюбием пылает,
В душе таит корыстные стремленья.
А царь ему бездумно доверяет,
Дает ему народ на разграбленье,
И тот, забыв о Божьем повеленье,
Гнетет несчастный люд без сожаленья.

Вот так и здесь: не в силах распознать
Все ухищренья алчных Катуалов
И мавров богомерзких разогнать
Сих дьявола потомков одичалых,
Стал Саморин ответ свой отлагать,
Чем озадачил гордых португалов,
А Гама - рыцарь мужества и чести
Хотел дать о себе отчизне вести.

Он знал, что должен в дальние пределы
Открыть своим согражданам дорогу,
Чтоб дети Луза радостно и смело
Направились к сокровищам Востока.
Он верил: дланью твердой и умелой
Те укрепят свой стяг в земле далекой.
И подчинится Мануэлу вскоре
Окружность, что вмещает твердь и море.

И посему немедля он решился
Стопы свои направить к Саморину.
Но тот ответ давать не торопился,
От слов презренных мавров впав в кручину.
Во власти он сомнений находился,
Кляня в сердцах гостей своих безвинных,
Поверив чересчур легко и скоро
Авгуров богомерзких наговорам.

То сладостным мечтам он предавался,
Несметные доходы предвкушая,
И мыслями к пришельцам устремлялся,
Торговлю с ними завязать желая,
То черным подозрением терзался,
Слова жрецов и мавров вспоминая.
Душой томясь под бременем сомнений,
Не мог никак король принять решенье.

Но наконец призвал он капитана,
Устав тяжелой думою томиться,
И возгласил: "Поведай без обмана,
Что привело тебя к моим границам.
В любом проступке ныне невозбранно
Ты можешь предо мною повиниться.
За искренность тебе без промедленья
Я извиню любые прегрешенья.

Я знаю: ты от Родины отрекся
И всуе короля упоминаешь,
Ты легкою наживою увлекся,
Пиратством и разбоем промышляешь.
И к нам с своей ватагою повлекся.
Зачем ты нас, безумец, уверяешь,
Что государь твой, не жалея флота,
Его отправил в путь к далеким водам?

Коль твой король богатством несусветным,
Как ты сказал, и вправду обладает,
Так что ж он от казны своей несметной
Подарка мне с тобой не посылает?
Как я поверю, что скиталец бедный
Могучую державу представляет?
Ведь мог бы твой король к брегам далеким
Послать приязни веские залоги.

Когда же вы в изгнанье удалились,
Что и с людьми достойными бывает,
То в добрый час к брегам моим прибились,
Моя страна покой вам предлагает.
Коль вы пиратством прокормиться
тщились,
За это вас никто не порицает.
В любой земле смельчак найдет отчизну
И обретет повсюду радость жизни".

В безмолвном удивленье мудрый Гама
Внимал словам жестоким властелина
И понял, что опять сыны ислама
Несчастие внесли в его судьбину.
В груди почуяв ненависти пламя,
Венеру вспомнив в трудную годину,
Молил он, чтоб она его хранила
И красноречья даром наделила.

И отвечал: "Перед Господним ликом
Готов поклясться честию я ныне,
Что дружбу мы с тобой, король великий,
Чтим нерушимо, крепко, как святыню.
Но вижу я воочью, о владыка,
Что дерзкие и злые сарацины
Здесь у тебя уже перебывали
И нас перед тобой оклеветали.

Я знаю: каждый замысел прекрасный
Насмешки и гоненья ожидают.
Немало злопыхателей несчастных
Величие глумленью подвергают.
И ныне толпы мусульман злосчастных
Разрушить нашу дружбу угрожают.
Ты их слова на веру принимаешь
И в подлости меня подозреваешь.

Когда бы я отправился в изгнанье,
Вернуться к дому отчему не смея,
Зачем бы мне в столь дальние скитанья
Пускаться, милой жизни не жалея?
За что и для какого наказанья
Мне подвергать собратьев суховею,
Овна дыханью, духоте нещадной
И полюса метелям безотрадным?

Даров ты драгоценных ожидаешь,
Чтоб слов моих увидеть подтвержденье.
Но как ты, государь, не понимаешь,
Что я лишь путь искал к твоим владеньям?
А коли нас проверить ты желаешь,
Домой нас отошли без промедленья.
Едва лишь я вернусь, как дар бесценный
Тебе пришлет король наш, несомненно.

Ты странным, очевидно, полагаешь,
Что из земель, столь Богом отдаленных,
Здесь славных мореходов созерцаешь,
К высокой цели смело устремленных,
Но ты, король, не раз еще узнаешь,
Что ни морей волненье разъяренных
Нам нипочем, ни зимние морозы.
Дух лузитан не устрашат угрозы.

Издревле Лузитании владыки
С опасностью в сражение вступали.
И корабли подвижников великих
Враждебных вод просторы покоряли.
Мы не любили наслаждений тихих,
Край света мы увидеть возжелали,
Чтоб знать, где миру дольнему границы
И что за ними от людей таится.

Достойный отпрыск короля благого
Энрике - первым в море устремился.
И, из гнезда им изгнанный родного,
Пред ним в испуге грозный мавр
склонился.
К древесной парус прикрепив основе,
Под небесами юга он явился.
Ему Арго и Жертвенник сияли,
И Заяц с Гидрой на него взирали.