Луиш де Камоэнс - Сонеты

Имея ум, любовь, заслуги, честь,
Мы мним, что путь наш радостен и гладок,
Но Рок, случайность, время свой порядок
Наводит в мире, нам готовя месть.
Загадок неразгаданных не счесть,
Хоть на догадки разум наш и падок,
И вот она, загадка из загадок:
Что выше жизни, выше смерти есть?
Ученый муж нередко лицемерит,
Тогда как опыт к знанию приводит:
Побольше наблюдать - важней всего.
Пусть происходит то, во что не верят,
И верят в то, чего не происходит,
Вы лучше верьте в Бога одного.

Чего еще желать? Я с юных дней
Раздаривал любовь, но не всегда ли
Мне злобой и презреньем отвечали?
А вот и смерть - что требовать у ней?
Жизнь хочет жить - нет правила верней.
Страданья никого не убивали,
А там, превыше всей земной печали,
Прибежище нам есть от всех скорбей.
Но смерть не спросит о моем желанье:
Ни слез, ни горя нет в ее стране.
Все потерял я в горьком ожиданье,
Зато враждой пресытился вполне.
До смерти мне осталось лишь страданье.
Для этого ль пришлось родиться мне?

Мучительно за годом год идет,
А дней уже осталось так немного.
Но чем их меньше, тем длинней дорога,
Тем больше в сердце горестных забот.
Мой дар слабеет, и который год
Не знает радость моего порога.
И только опыт, все измерив строго,
Порой обман грозящий узнает.
Гонюсь за счастьем - вот оно! попалось!
Увы! Рванулось и опять умчалось.
Я падаю, встаю, пропал и след...
Бегу опять, зову - оно далеко.
Вперяю в даль отчаянное око...
Оно исчезло, и надежды нет.

Рассталась Низе навсегда с Монтану.
Она исчезла за грядою скал,
Но в памяти пастух воссоздавал
Черты своей подруги неустанно.
Он в Индии пред хлябью океана,
На посох опершись, свой взор метал
В пучину волн, в их дышащий кристалл,
Но безответна пелена тумана.
"Любви нетленной к той, что, мне на горе,
Стенал он, - путь свершает свой далекий,
В свидетели зову я небосвод!
И если жаль тебе меня, о море,
Вдаль унеси и слез моих потоки,
Как их причину, с пеной темных вод!"

Луга, леса в вечерней тишине,
Ручей, едва журчащий на просторе,
Иль тот, что в разрушительном напоре
Шумит, катясь по горной крутизне;
Граниты скал в лазурной вышине,
Согласные в своем нестройном хоре,
Пока меня в оковах держит горе,
Отрады вы не принесете мне.
Другим стою перед тобой, природа,
Не радуясь ни краскам небосвода,
Ни весело струящейся воде.
Мне чудится пора совсем иная,
Я слезы лью, о прошлом вспоминая,
И здесь печалюсь так же, как везде.

Любовь казалась сладкой мне когда-то;
В плену надежд несбыточных и грез,
Не видя притаившихся угроз,
Душа цвела, желаньями объята.
Все фальшь и ложь, чему я верил свято!
Надежды пролились ручьями слез!
К вершинам счастья Рок меня вознес,
Но тем скорей и горестней расплата.
Кто высших благ и радостей достиг,
Неисцелимой скорби предается,
Когда судьба ему изменит вмиг;
Но как бы ни был яростен и дик
Ее удар, спокойным остается,
Кто видел мир и ко всему привык.

Воображенье! - средь пустых забот
Ужель тебе моих несчастий мало,
Ужель тому страданий не хватало,
Кто весь свой век дорогой бед идет?
Зачем измучен вымыслами тот,
Чей взор глядит так скорбно, так устало?
Ведь и мечтать о счастье не пристало
Тому, кто знал одних лишений гнет.
Хоть объясните, мысли, убегая,
Что гонит вас, какое колдовство
Вас путает, бесовщина какая?
Не отрекайтесь в гневе от того,
Кто сам себя готов убить в печали,
Когда и впрямь вы на него восстали.

Наяды, обитательницы вод,
Поящих землю свежестью прохладной,
Вы видите, как праздный, безотрадный
Другой поток из глаз моих течет.
Дриады, страшен ваших стрел полет,
Они сверкнут - и пал олень громадный,
Вы видели глаза, чей беспощадный
Единый взгляд в сердца позором бьет.
Хотите видеть слезы горькой муки?
Оставьте ваши воды, ваши луки,
Идите, нимфы милые, сюда.
Здесь тусклы дни, и ночи здесь бессонны,
Но стрелы есть в глазах разящих доны,
В моих глазах - прозрачная вода.

Я до безумия дошел такого,
Что и в жару трясет озноб меня;
Смеюсь и плачу, жизнь свою кляня;
Всего добившись, все теряю снова.
В душе смешались чувства бестолково;
Глаза влажны, хоть мысль полна огня;
Мечта, погаснув, заблестит, маня:
Очнусь - и вновь лишаюсь дара слова.
Мне чудится: земля - как облака.
Мне грезится, что час - тысячелетья
(Хоть наяву тысячелетья - час).
Чем болен я, не разберусь пока.
Но знаю: эту муку стал терпеть я,
С тех пор как повстречал, сеньора, Вас.

Стоически, в тревогах тяжких дней,
В трудах и бедах краткий век мой прожит.
Одно лишь чувство грудь мою тревожит:
Моя любовь - но и страданье с ней.
Любых отрав любовь моя сильней,
И яд, что быть противоядьем может,
Гармонию страданья уничтожит:
Ведь не мирюсь я с мукою моей.
Но сил Любовь на тонкости не тратит
И за несчастье мне несчастьем платит.
Как снег, я таю от ее щедрот.
А если б мог с несчастьем примириться,
Она начнет на горести скупиться,
Затем что с платой долг ее растет.

Сеньора, если за печаль и страсть
Одна награда - каторга и плети,
Глумитесь надо мной - я пойман в сети,
Моя душа Вам отдана во власть.
Над ней вольны Вы издеваться всласть,
Терзать ее, травить - я все на свете
Стерплю, ведь жизнь - война, и муки эти
Всех мук моих лишь крохотная часть.
Взглянув на Вас, кто не опустит взора?
Сдаюсь, но сердце Вам не отдаю.
Ведь сердце - мой последний щит, сеньора.
Спасенья нет в проигранном бою.
Спасенье есть - чтоб избежать позора,
Прижаться грудью к острому копью.

Зачем Надежда лжет мне, как всегда,
Зачем Судьба скликает беды снова?
Не может быть возврата для былого,
И вспять не обращаются года.
Так пусть идут, проходят без следа
Свидетелями жребия людского,
Один всегда отличен от другого.
Но и с мечтой не сходен никогда.
Что так любил я, с чем душа сроднилась,
Все стало чуждым, все переменилось,
Я постарел, утратил к жизни вкус.
Меня Судьба замкнула в круг проклятый,
Но Время - счастья злобный соглядатай
Надежд убитых множит тяжкий груз.

Воспоминанья горькие, вы снова
Врываетесь в мой опустелый дом.
Я так придавлен, так опутан злом,
Что не надеюсь и не жду иного.
Мне видеть гибель всех надежд не ново,
И, сотни раз обманутый во всем,
Я с примиренным сердцем и умом
Терплю вторженье образов былого.
Терплю и цепи горестной судьбы,
Но пусть в несчастьях век мой горький прожит,
Я милосердья от нее не жду.
Нет больше сил для жизни и борьбы,
Так пусть паду - падением, быть может,
Я от себя страданье отведу.