Владимир Маяковский - Том 9. Стихотворения 1928

«Пролетарий
      туп жестоко —
дуб
 дремучий
         в блузной сини!
Он в искусстве
         смыслит столько ж,
сколько
   свиньи в апельсине.
Мужики —
    большие дети.
Крестиянин
        туп, как сука.
С ним
   до совершеннолетия
можно
   только что
       сюсюкать».
В этом духе
       порешив,
шевелюры
    взбивши кущи,
нагоняет
       барыши
всесоюзный
        маг-халтурщик.
Рыбьим фальцетом
           бездарно оря,
он
    из опер покрикивает,
он
    переделывает
          «Жизнь за царя»*
в «Жизнь
       за товарища Рыкова*».
Он
 берет
      былую оду,
славящую
        царский шелк,
«оду»
     перешьет в «свободу»
и продаст,
    как рев-стишок.
Жанр
     намажет
      кистью тучной,
но узря,
   что спроса нету,
жанр изрежет
      и поштучно
разбазарит
    по портрету.
Вылепит
       Лассаля*
       ихняя порода;
если же
   никто
      не купит ужас глиняный —
прискульптурив
          бороду на подбородок,
из Лассаля
    сделает Калинина.
Близок
   юбилейный риф,
на заказы
        вновь добры,
помешают волоса ли?
Год в Калининых побыв,
бодро
     бороду побрив,
снова
     бюст
    пошел в Лассали.
Вновь
   Лассаль
      стоит в продаже,
омоложенный проворно,
вызывая
       зависть
           даже
у профессора Воронова*.
По наркомам
      с кистью лазя,
день-деньской
      заказов ждя,
укрепил
      проныра
       связи
в канцеляриях вождя.
Сила знакомства!
       Сила родни!
Сила
    привычек и давности!
Только попробуй
       да сковырни
этот
 нарост бездарностей!
По всем известной вероятности —
не оберешься
      неприятностей.
Рабочий,
       крестьянин,
         швабру возьми,
метущую чисто
         и густо,
и месяц
   метя
         часов по восьми,
смети
     халтуру
         с искусства.

Сегодня
      в седеющие
         усы и бороды
пряча
       улыбающуюся радость,
смотрите —
        льются
            улицы города,
знаменами припарадясь.
Богатые
      у нас
      отнимали
           и силы и сны,
жандармы
     загораживали
           ворота в науки,
но
  сильны и стройны
у нас
      вырастают сыны,
но,
  шевеля умом,
        у нас
             поднимаются внуки.
Пускай
   по земле
          сегодня носится
интернационалом
        на все лады
боевая многоголосица
пролетариев молодых.
Наших —
        теснят.
        Наших —
               бьют
в озверевших
      странах фашистов.
Молодежь,
     миллионную руку
            в МЮД,
защищая товарищей, —
              выставь!
Шествий
       круг,
      обними фашистские тюрьмы.
Прижмите богатых
            к стенам их домов.
Пугая жирных,
         лейся,
         лава юнгштурма.
Пионерия,
     галстуком
         пугай банкирских быков.
Они
  отнимали у нас
            и здоровье и сны.
Они
  загораживали
        дверь науки,
но,
  сильны и стройны,
идут
  большевизма сыны,
но
     сильны и умны —
большевистские внуки.
Сквозь злобу идем,
           сквозь винтовочный лай мы
строим коммунизм,
            и мы
передадим
     борьбой омываемый
нашей
   смене —
         мир.

В революции
      в культурной,
смысл которой —
       общий рост,
многие
   узрели
      шкурный,
свой
 малюсенький вопрос.
До ушей
       лицо помыв,
галстук
   выкрутив недурно,
говорят,
   смотрите:
       «Мы
совершенно рев-культурны».
Дурни тешат глаз свой
красотой пробо́ров,
а парнишка
       массовый
грязен, как боров.
Проведи
       глазами
по одной казарме.
Прет
 зловоние пивное,
свет
 махорка
        дымом за́стит,
и котом
   гармонька воет
«Д-ы-ш-а-л-а н-о-ч-ь
   в-о-с-т-о-р-г-о-м с-л-а-д-ост-растья»*.
Дыры в крыше,
         звёзды близки,
продырявлены полы,
режут
   ночь
       истомным визгом
крысьи
   свадьбы да балы.
Поглядишь —
      и стыдно прямо —
в чем
     барахтаются парни.
То ли
     мусорная яма,
то ли
     заспанный свинарник.
Просто
   слово
         слышать редко,
мат
 с похабщиною в куче,
до прабабки
      кроют предков,
кроют внуков,
      кроют внучек.
Кроют в душу,
       кроют в бога,
в пьяной драке
      блещет нож…
С непривычки
      от порога
вспять
   скорее
      повернешь.
У нас
     не имеется няней —
для очистки
        жизни и зданий.
Собственной волей,
         ею одной,
революционный порыв
          в кулак сколотив,
строй
      заместо
      проплеванной
            пивной
культуру
      свою,
      коллектив.
Подымай,
    братва,
       по заводам гул,
до корней
    дознайся с охотою,
кто дает на ремонт
          и какую деньгу,
где
 и как деньгу берегут
и как
     деньгу расходуют.
На зверей бескультурья —
              охота.
Комсомол,
    выступай походом!
От водки,
    от мата,
       от грязных груд
себя
 обчистим
      в МЮД.