Геннадий Алексеев - Стихотворения
Общаться с ним трудно: его жизненный ритм настолько замедлен и размерен, настолько не походит на стандартно-буйствующую ипостась поэта, что вызывает чувство тоски и подавленности от ощущения его величавой и беспомощной созерцательности, а сознаю, что запутался в этой фразе, но так же запутан я в его присутствии. С ним можно спорить и даже поругаться, но впечатление чего-то большого и беспомощного (хотя внешне он вполне благополучен, благополучнее большинства поэтов) довлеет надо мной. Он никогда не говорит о чужих стихах и редко — о поэзии. Впечатление такое, что его это мало интересует. На самом деле он этим живёт. (Отнюдь не в материальном смысле). Ему приходится ходить по редакциям, выслушивать глупые похвалы от людей несимпатичных, и печатать свои серьёзные, тоскливо-иронические стихи под рубрикой "Юмор".
По-моему, он никогда не был молодым, во всяком случае, на моих глазах, и отношение к нему, как к старшему (а он действительно старше меня лет на 7) сохраняется и сейчас, хотя мы скоро станем ровесниками.
стихи
Из поэмы "ОСЕННИЕ СТРАСТИ"
I.
вот опять
пришла ты
желтоглазая
меднорукая
латунноликая
со своими вечными
проказами
с журавлиными своими
кликами
вот опять
явилась ты
с ужимками
со своими платьями
цветастыми
со своими первыми
снежинками
и с последними своими
астрами
вот опять
балуешься со спичками
подожгла леса
стоишь хохочешь
вот опять ты
дикими привычками
психиатрам
головы морочишь
вот опять ты
фокусница
ловко
город приспособила
под цирк
и трамваи
ходят по веревкам
и висят под куполом
дворцы
вот опять
пришла ты
декадентка
из промозглых
утренних туманов
и своими
голыми коленками
будешь долго ты
сводить с ума нас
ты притягательна
как похороны
как порнография
как казнь
тобою
все законы попраны
тебе
любой догмат заказан
все перекраивая
лихо
ты шьешь со вкусом
зная меру
тебе завидуют портнихи
тобой, клянутся костюмеры *
ты незлоблива с виду
кротка
тобой де тоже
время вертит
ты как конфетная обертка
ты вся
реклама сладкой смерти
психостения
твоя вотчина
твои пожары
твое тленье
небрежный
но довольно точный
набросок
светопреставленья
в тебя
как ночью
с моста в воду
мы беззащитны
мы как овцы
шутя
играя
мимоходом
ты делаешь из нас
толстовцев
мы за тобой
послушным стадом
трусим
спеша на мясобойню
блаженно блея
гибель рядом
нам хорошо
нам будет больно
фанатики
с тобою вместе
мы все готовы
стар и мал
на осмеянье
на бесчестье
и как раскольники
на пал
…………………….
…………………….
2.
какая тишина в лесу
какая тишина!
как беспрепятственно
весь лес
тиранит тишина!
здесь тишина
стоит стеной
горою тишина
и ночью
вместе с тишиной
орудует луна
она
как некий круглый глаз
как выпученный глаз
он раздевает до гола
разглядывая вас*
бесцеремонен
и бесстыж
навязчив и несносен
он желт
он временами рыж
он весь
похож на осень
а утром
в недрах тишины
горит
семья осин
они уменья лишены
защиты попросить
и догорая
в тишине
стоят не шевелясь
всё безнадежней
всё страшней
два ясеня
и вяз
………………….
………………….
………………….
не кривляйся
я же знаю
вашу женскую породу
ближе осень!
будь Данаей
я
Юпитер безбородый
на опавших
жухлых листьях
расстелю
свое пальтишко
буду плечи твои
грызть я
буду мять тебя
и тискать
ты и я
и ты моя
и ни души
будем листья мы
ногами ворошить
будем воду мы
разбрызгивать из лужи
ближе осень!
ближе дура!
ну же!
рыжая стерва
с глазами бесстыжими!
видишь — влюблен!
рыжая шкодница
выжми же
выжми
меня
как лимон!
выжми и брось
авось
как-нибудь выживу
выжми же
рыжая
выжми мой сок
в песок!
…………………
(3)
…………………
(4)
…………………
но как красиво!
сказка попросту!
и листьев
огненный витраж
умело вписан
в этот охристый
шизофренический пейзаж
но как красиво!
даже страшно!
и от восторга
нету средства
твои оранжевые
шашни
твоё лимонное
кокетство —
всё подлинно
не имитация
хватай меня!
тащи и мучай!
тебе на счастье
выпал случай
за всё
со мною расквитаться
тащи меня
тобой поборот
и посрамлён
я твой короче
и листья
падают за ворот
и за ушами
мне щекочут
тащи
в "осенний блеск денницы"
как написал когда-то
Фет
не надо мешкать
и лениться
тащи
на аутодафе
сожги меня
спали во имя
своей борьбы
своей идеи
со всеми бреднями
моими
как отщепенца
и злодея
пусть
обгорелый труп мой
год
пугает птиц
и небеса
повесь табличку:
ЭТОТ ВОТ
НА ОСЕНЬ
ПАСКВИЛЬ НАПИСАЛ
ШЕСТИСТИШИЯ
ЭХО
За полгода вконец одичавшее эхо
не расслышало сдуру знакомого смеха
и шарахнулось прочь, напролом сквозь осинник,
замелькало забавно ступнями босыми.
Отдышалось в овраге, в кустах краснотала,
и оттуда над страхом своим хохотало.
В ДЮНАХ
Адам и Ева были юны.
У первоморя в перводюны
они стыдливо уходили.
Стесняясь рыб. Тот мир идиллий
мы возродили в это лето.
Мы — перволюди в дюнах где-то.
МАРСИАНИН
Он пришел на Земле жарким летом
в день июльский, в день обыкновенный,
съел в столовой кашу и котлеты
и позднее ужинал в пельменной.
Он был прост и безо всякой ноши,
и ничем он не был огорошен.
НА ПРИСТАНИ
Прощались.
Хлопал мокрый тент.
Она — бог знает.
Он — студент.
Его — бог знает.
Её — Катя.
Куда он уезжал —
бог знает.
На пристани
томился катер,
и мордой тыкался
в сваи.
ВОСХИЩАЯСЬ ДЕВУШКАМИ
Девичьи лица, как названья без затей
неизданных прекрасных повестей.
Девичьи ноги, как торжественные саги,
смущают строгостью и совершенством метра.
Девичьи юбки хлопают, как флаги,
на мачтах юности подхваченные ветром.
Из цикла ДУРАЦКИЕ МИНИАТЮРЫ
НОГИ
Ехал автобус.
Из него торчали
красивые женские ноги
в дорогих чулках.
Вот это да! —
сказал один мужчина
и высморкался.
КОНЬ
