Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

Мы победили в сорок пятом.
Но если б знали те солдаты,
Чьей кровью полита земля,
Что их страну враги захватят
Полвеком позже, то зазря
Они б в атаку не ходили,
А сразу все пути открыли
И сдались в плен, главу склоня.
Они представить не могли,
Что власть – партийные иуды,
Рвачи, трепло и лизоблюды —
Союз Республик предадут
Продаже, тьме и разоренью.
И что такое преступленье
Народ безропотно снесёт.
И красная звезда падёт.
И власть под ноги упадёт
Заокеанским нуворишам
И разным мальчишам-плохишам,
Отцов своих продавших дом.
Теперь монарха герб на нём.
И морды сытые притом
Жируют, жрут и веселятся,
Танцуя резво. Да, мерзавцы
Умеют ловко извиваться
И врать, врать, врать, врать, врать…
Им в кайф над быдлом издеваться
И сейфы в банках набивать.
Так, посреди страны позорной,
Победу одержали воры.
Что ж, значит, это поделом.
За то, что честь свою забыли,
За то, что родину сгубили,
Теперь мы в рабстве все навек.
Где ты – советский человек?
Тебя сломили, расчленили.
Твой дух безжалостно убили.
Детей твоих уже растлили…
Мы в сорок пятом победили?

А что – уже война?! А с кем воюем?
И скоро ли дадут боекомплект?
Ах, не война… Так мы, пожалуй, плюнем,
Ага, туда, на самый главный верх…

Вожди в Кремле пускай теперь утрутся.
Им не впервой; привычные дела.
Народный фронт!? Не лучше ли заткнуться
И за рубеж слинять вам, господа?

А то, неровен час, терпенье лопнет.
И вам народ под зад пинком поддаст,
А вслед ругнётся и не слабо харкнет.
Медвежия болезнь погубит у вас.

Не слишком ли вы, твари, обнаглели?
Привыкли лгать и крупно воровать.
А нынче просто нагло… оборзели:
Народный фронт!? Каков Верховный, тать!

Вы что хотите? Выстроить колонны?
Чтобы рабы шагали все в строю?
Чиновник чтоб, бандит и уголовник
Опять распяли родину мою?

Вам хочется любви и дифирамбов,
На выборах победу ощутить…
Так будет вам еще одна «награда»:
Проклятие навеки получить.

Пятница. Тринадцатое число.
Вроде день обычный. Но
Что-то не так и не то.
Я не суеверен,
В приметы не верю.
Но помню тот день,
Когда закрылись все двери,
А голос в телефонной трубке
Был равнодушным,
Холодным и чуждым.
Скажите, что лучше:
Знать, что ты не нужен,
Или не знать? Или – гадать?
И как такое можно понять,
Когда твоя душа нараспашку,
А тебя давят, словно букашку —
Словом, молчанием, странной усмешкой.
Ты погружаешься в ад кромешный.
И после, очухавшись и оклемавшись,
Мёрзнешь и сохнешь, как листик опавший.
Круговорот характерен природы.
Черная пятница многие годы…

За окном мне виден берег речки, лес…
По-осеннему не ярок майский день.
Хорошо, что этот день у меня есть!
А о будущем мне думать просто лень.

Я теперь всё понимаю – как и что.
И не жду от жизни счастья и чудес.
Надеваю куртку, плащ или пальто
И иду на берег речки или в лес.

Мне не встретится ни женщина, ни друг.
Там безлюдно, одиноко и светло.
Я пройдусь неспешно, сделав полный круг,
Возвращусь домой и вновь взгляну в окно.

За окном мне виден берег речки, лес…
Я там только что недавно проходил.
Я не жду от жизни счастья и чудес.
Но зато еще один я день прожил.

Ну, вот и всё. Сигнал: «отдать швартовы!»
Фрегат уходит в грозный океан.
Никто не провожает. Всё готово.
Весь экипаж фрегата – капитан.

Он смотрит вдаль тоскливо, но спокойно.
Сюда он не вернётся никогда.
Ему милей глубины и просторы,
Чем грязные чужие города.

Он рвёт в душе клубок всех чувств и связей,
С усмешкой вспоминая тех людей,
Которые мелькали где-то рядом
Или давили близостью своей.

И, ни о чем теперь не сожалея,
Он песню про мечту и даль поёт.
Любую бурю он преодолеет.
«Руби концы!». Ну, вот и всё. Вперёд!

Черепашки ниндзя – крепкие ребята.
Гадов убивают. Ведь они – солдаты.
Черепашки ниндзя – самые крутые.
Хорошо воюют. Но они не злые.
Черепашки ниндзя слабых защищают.
Совершают подвиги. Монстров побеждают.
Черепашки ниндзя! Вы за мир в ответе!
Вас за это любят взрослые и дети.

Нашел хрустальный башмачок
Однажды принц на свете.
Кому б надеть? (Вот дурачок!
Наденешь – будут дети…).

Искал невесту этот принц.
Все ножки перемерил.
Средь сотен масок разных лиц
Он Золушку не встретил.

Жених от поисков устал.
Присел, взял сигарету
И закурил. Таков финал.
Стряхнул в башмак весь пепел.

А Золушка уже давно
От скуки вышла замуж.
И башмачком своим легко
По мужу била, да уж.

Он был Поэт, высок и смел душою,
Талантлив и блистателен в словах.
Хотя шутил, дурачился порою,
Но не был он ни шут и ни дурак.

Однажды он отчаянно влюбился —
Безумно и безудержно светло.
Поймался в сети, одурел, женился.
Наталье льстило, что Поэт – у ног её.

Она была стройна, статна, красива.
Других достоинств не было ничуть.
Капризна, меркантильна и спесива.
Глупа как пробка. Но не в этом суть.

Детей на нянек бросив, загуляла:
Пиры, балы, наряды, сладкий флирт…
На мишуру Поэта променяла.
И даже царь алкал её ланит.
Поэт её интрижками терзался.
Но если ревновать, то хоть к царю!
Дантес смешным соперником казался —
Пройдоха, балабон и парвеню.

У Черной Речки снег еще не таял.
На честь плевав, подлец стрелять решил…
Поэт в своей жене души не чаял.
А в ней как раз и не было души.

Козёл, в горах скакав,
Вдруг Козочку заметил.

Помчался к ней стремглав.
Она – ему навстречу.

И так они не слабо разогнались,
Что лбами стукнулись. И оба осерчали.

Бодались так, что искры сыпались из глаз.
«Ну и козлы!» – смеялся весь Кавказ.

Зачем Коза решила пободаться,
Вместо того, чтоб попросту отдаться?

Да и Козёл упрямый тут не прав,
Что спутал секс и драку. Вот дурак!

Жизнь должна быть долгой и счастливой.
Если в жизни что-нибудь не так,
Значит, ты ведёшь себя блудливо
Или занят чушью, как дурак.

Ты алкаешь денег и богатства,
Но не понимаешь одного:
Что продажность, денежное бл@дство
Хуже и гнусней, чем воровство.

Излечить лекарствами болезни
Не удастся, не пытайся зря.
Все старанья будут бесполезны,
Если ты в грязи весь, как свинья.

Каждое препятствие достойно
В жизни нужно преодолевать.
Не виляй, не лги. Тогда отстойно
Не придётся плакать и стонать.

Осознай в самом себе опору.
Не целуй икону или крест.
Тот, кто светел, тот свернёт все горы.
Для него на свете смерти нет!

Телевизор я врубил.
Президента там узрил.
На трибуне он стоял,
Гром и молнии метал.

В его голосе – металл.
Речь блестяще он держал.
И красив, хорош собой,
Словно царь или герой.

По коррупции лупил
И чиновников журил.
Обещал сажать в тюрьму
Тех, кто грабят всю страну.

Среди множества словес
Был он аки Бог иль Зевс.
Извергал он из себя:
«Гой ты, родина моя!»

Он толкал мудрёну речь,
Как Россию бы сберечь
И престиж её поднять.
Ведь она нам словно мать!

Очень складно говорил.
И потратил много сил.
Гордый он ушел в конце
С выраженьем на лице…

Не бросайте женщин, мужики!
От одной не прыгайте к другой.
Прыгать характерно для блохи.
Быть мужчина должен не такой.

Женщина не может жить одна.
Сразу ударяется в загул.
Брошенная женщина – беда.
Мстит она, мужик коль обманул.

Месть её безжалостно проста:
Ад устроить там, где был бы рай.
Изменяет дама неспроста.
Храм любви в грязи весь, как сарай.

Не бросайте женщин, мужики!
Ведь они – почти как бумеранг:
Сделав круг, так врежут в «верх ноги»,
Что поймешь, что очень был не прав.

Вылепился поутру ранний свет зари.
Ночь уже закончилась. Сдохли упыри.

Квохчет где-то курица, отложив яйцо.
А вот мне не квохчется; грусть щемит лицо.

Верю, прыгнешь вечером ты ко мне в кровать.
Будем вместе хором строчки рифмовать.

Ямбом своим допьяна так рвану в хорей,
Что, хмельная в радости, ты родишь детей.

И тогда Стихира нам станет не нужна.
Мы в кустах схоронимся, пьяны без вина.

И пускай со стонами воют стихари,
Есть тоска веселая в шалостях моих.