Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

Женщины сдержаться не умеют,
Средь мужчин селекцию ведут.
Был бы где самец поздоровее,
Вот туда толпой они бегут.

Им не важно, умный или глупый,
Лишь бы был породист иль богат.
Даже если шутит дюже тупо,
Женщины восторженно глядят.

Мудро так устроена природа:
Чтоб не прерывался род людской,
Даже в недоумков и уродов
Женщины влюбляются порой.

Главное – скорее замуж выйти,
Обеспечить свой комфортный быт.
Меркантильны их мечты и мысли.
Ну, и нарожать – всё в них зудит.

Я не живу, а только существую,
Когда нет женщины, в которую влюблён.
Я без неё страдаю и тоскую,
И жизнь напоминает скучный сон.

Но стоит мне хоть капельку влюбиться,
Всё враз меняется. Душа готова петь.
И дни наполнены дерзанием и смыслом.
И хочется на чувствах аж взлететь.

Жизнь без любви ни капли невозможна.
Кто не влюблён, тот первый себе враг.
Кто разлюбил, тот будет осторожен,
Но вновь полюбит, коли не дурак.

И даже если женщина отвергнет
Того, кто на коленях перед ней,
То всё равно она потом жалеет,
Что он не с нею сделает детей!

Вот кто-то сидит, ковыряя в носу,
Слагая из слов много строк.
Другой аж потеет, жуёт колбасу,
Рифмуя «горох» и «сырок».

О чём написать – не проблема. Поэт
Усердно кропает стихи.
Крошит всё подряд, получив винегрет
Из разной сырой требухи.

А я не могу утруждаться, как все.
В трудах мне пописывать лень.
В минуту экспромт этот я сочинил.
И он не совсем дребедень…

Читая книжку лёжа на диване,
Я услыхал, что кто-то в дверь звонит.
Звонок звенит, бренчит и аж трещит.
Видать, меня кому-то очень не хватает…
Придётся всё ж вставать и отворять,
Иначе тот, кто рвётся, дверь сломает.

Открыл. Гляжу: стоит передо мной
На внешность очень милая девица.
Таким лицом с фигурою гордиться
Могла бы вся родимая страна.
Чертовски хороша! Ну, просто блеск!
С такой делить постель не надоест…

«Ты нужен мне! А я – твоя судьба!», —
Так заявляет женщина с порога.
Прекрасно, что она не недотрога!
Но слишком уж ретива. Ведь нельзя
На шею к незнакомому мужчине
Кидаться женщине без видимой причины.

Меня смутило этакое рвенье.
И я свои объятья не раскрыл.
Она ушла. Я плотно дверь закрыл,
Подумав, что судьба ошиблась дверью.
И, на диван улегшись, весь еще в сомненьях,
Воскликнул грустно: «Что за невезенье!»

С горы спускаясь вниз неторопливо,
Я очутился где-то на мосту.
Сгущался сумрак мрачно, но красиво,
Как будто вся планета шла ко сну.

Река клубилась облаком тумана.
Благоухали дивные цветы.
И солнца диск, садящийся багряно,
Пронизывал деревья и кусты.

Навстречу мне попался странный путник.
То был седой согнувшийся старик.
На посох опирался свой. Ни звука
Не проронил он. И – исчез, как блик.

А вот еще фигура появилась.
Её я тоже сразу не признал.
Но, приглядевшись, вспомнил. Что за диво?!
Ведь эту женщину я в прошлом потерял.

Она мелькнула тихо и пропала.
Как странно! Кто ещё там впереди?
Так это ж друг мой старый. Вот нежданно
Он оказался на моём пути!

Но смотрит слишком уж невозмутимо.
Тут я окликнул друга своего.
Он не ответил. И мгновенно сгинул.
Я стал искать. Не вижу никого!

Ах, нет, опять здесь кто-то появился!
С коляской женщина. Когда-то я помог
Ей всем, чем мог, и сразу удалился,
Подумав: дальше ей поможет Бог.

В задумчивости я остановился.
Что происходит? Где я и зачем?
Куда иду? К чему всю жизнь стремился?
А где мой дом? И обладаю чем?

Не понимаю… Вдруг я вижу: мама!
Откуда здесь старушечка моя?
Давно не виделись. Спросил, напрягши память:
«А где мой брат? Жалеет ли тебя?»

Но матушка, ни слова не ответив,
Перекрестила царственно меня.
И я ушел. Мой дом ещё далече.
Не растерять бы по пути себя…

И тут я неожиданно проснулся.
То был лишь сон! Вот весь простой ответ!
Я радостно счастливо улыбнулся.
Но вспомнил вдруг: их всех на свете нет…

В лесу жила-была красавица Лиса.
Ну, всё при ней: шикарный хвост и шуба,
И мордочка смазливая (подобие лица),
И яркие улыбчивые губы…

Вот только зубы выпирали иногда
И глазки так стреляли воровато,
Что лишь глупцы не видели тогда,
Что хищница хитра и блудовата.

Имела Рыжая одну большую страсть:
Примеривать различные одежды.
В период, когда надо облинять,
Она на платья возлагала все надежды.
И шкурку ей так нравилось менять!

Однажды Лисонька увидела Ежа.
Он, как всегда усиленно трудился:
Грибочки собирал, гонял ужа,
Орешки подобрать все торопился…

«Он очень мил, – подумала она —
Такой хозяйственный, старательный, усердный…
А что колюч, то это не беда.
Иголки обломаю постепенно».

«Приветствую! Давай с тобой дружить!», —
Воскликнула Лиса. Хвостом махнула.
Да, хороша чертовка! Но как быть?
В лесу она уж многих обманула…

Но Ёжик тут подумал: «Ничего,
Лису я эту перевоспитаю.
А превратится Лисонька в кого,
Про то покамест ничего не знаю».

И предложил он ей искать грибы,
На зиму чтоб запасы заготовить.
Она старалась очень. Но, увы:
Сто мухоморов! Нет, дружить не стоит.

И Ёж ушел, ни слова не сказав.
Лиса не ожидала. Как обидно!
«Он будет мой!», – решила. И стремглав
Помчалась догонять. Влюбилась, очевидно.

Но чтобы вновь впросак ей не попасть,
Одела на себе медвежью шкуру
(Она сняла её с Топтыгина на днях,
Чтоб приодеть поцарственней фигуру).

Увидевши Медведя пред собой,
Наш Ёжик на мгновение опешил.
Не то, чтоб испугался, но другой
Дорожкой побежал, дери их леший!

Лиса – за Ёжиком, и ну его стращать!
Колючками кольнуть «Медведя» б надо;
Хотел наш Ёжик свою шкурку защищать;
Но видит: рыжий хвост! Торчит из зада!

Решил спектакль Ёжик досмотреть.
(Он обожал и шутки, и приколы).
Но Лисонька вдруг стала тут перд…ть
(А заодно и рыкать как Медведь)…
Весь лес покрылся запахом зловонным.

И ладно б пукнула разок. Такой пассаж
С любым в лесу не раз на дню бывает.
Но с гнилью вонь Лисы накрыла весь пейзаж.
Дышать и даже видёть лес зверям мешает.

«На голову красавица больна у нас.
Отсюдова – понос и помраченье», —
Подумал Ёж. Надел противогаз.
И вмиг покинул этот лес, без сожаленья.

Всю жизнь мечтая съездить в Гватемалу,
Гаити, Барбадос иль Гондурас,
Купил я турпутёвку в Гималаи.
Ну, перепутал Альпы и Кавказ!

Случившееся недоразуменье
Так круто изменило жизнь мою,
Что я, став главной жертвой невезенья,
Вам песенку об этом пропою.

Итак, я прилетел на самолёте
В страну с простым названием Непал.
Столица – Катманду, где девушки и тёти —
Все нагишом. Я разум потерял.

О, как прекрасны были катмандитки!
Я изучал их плотно, как турист.
Глазел на губки, ножки, попки, титки…
И даже прилипал, как банный лист.

Полсотни распрекраснейших созданий
Я щедрою любовью одарил.
Как прыток был средь ласк и лобызаний!
Ну, в общем, вёл себя как гамадрил.

Когда истёк весь срок загранпутёвки,
Я в Катманде остался насовсем.
И вскоре народились катмандёнки.
Плачу я алименты сразу всем.

День народного единства!
День в начале ноября!
Россиян всех вдохновляет
Красный цвет календаря!

Хорошо б объединиться
Олигарху и бомжу!
Как прекрасно бы жениться
На медведице ежу!

Пообщайтесь, проститутки,
Со студентами скорей!
Наркоманы! Ради шутки
Обколите всех людей!

Секретаршу обнимая
И жену свою любя,
Всяк банкир пусть власть лобзает,
Что пользительная для.

Полицейский демонстранта
Из брандсбойта окатив,
Пусть кричит: «Не ссы, приятель!
Ты на выборы пойди!»

А чиновник и учёный
Пускай делят барыши!
Коммунист с единороссом
Вместе выпьют от души!

Дружат Путин и Медведев,
Демонстрируя стране,
Как прекрасно жить на свете,
Если вся страна в г@вне.

Шел ветеран – седой и весь в медалях;
На кителе сияли ордена.
За мужество в войну ему их дали.
(Давно забыта всеми та война).

Он брёл устало, но держался прямо.
Был вечер, потемнело средь домов.
Навстречу вдруг попалась ветерану
Компания веселых пацанов:

«Эй, ты! Гони-ка цацки побыстрее!
Снимай все побрякушки до одной!
А то, неровен час – к едрене-фене!
И пожалеешь, что пока живой!»

Он не послушался. Они его скрутили,
Ударили под дых и сбили с ног.
На мостовую деда повалили.
Сопротивляться он уже не мог.

Он никому на свете не был нужен.
Все люди мимо шли, потупив взгляд.
Он был избит, повержен и контужен.
И умер ветеран. Но умер как солдат.