Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

«Ты останься здесь, останься,
Только я люблю тебя,
Тайные твои признанья
Буду слушать я, любя.

Словно добрый принц из сказки,
Одинок, задумчив, тих,
Ты невольно заглядишься
В зеркала озер моих.

Меж стволами в отдаленье
Ты услышишь, задремав,
Робкие шаги оленьи
В колыханье сочных трав.

Чарами завороженный,
Запоешь ты песнь свою
И ногою обнаженной
Тронешь чистую струю.

Лунным серебром озера
Заколышутся слегка, —
Годы станут — как мгновенья,
А мгновенья — как века».

Так шумел мне лес ветвями,
Но в ответ на зов лесной
Я лишь свистнул, усмехнулся,
Выйдя на простор степной.

Но сейчас, вернись я к лесу,
Не сольюсь душою с ним…
Где ты, детство, сказки леса —
Все, что было мне родным?

Снова в том же переулке
Светит бледная луна.
Только ты меня не встретишь
У раскрытого окна.

Под окном все те же вязы,
И под ними та же тень.
Только этим старым вязам
Не вернуть ушедший день.

Ты теперь совсем другая,
И глаза твои не те.
Только я, оставшись прежним,
Все блуждаю в темноте.

Помнишь, опустив ресницы,
Словно в смутном полусне,
Приходила тихо-тихо
В рощу темную ко мне.

И на грудь мою склонялась
И, смущенье поборов,
О любви мне говорила
Речи страстные без слов.

Сердце радостно стучало,
И кружилась голова.
Поцелуи заменяли
Нам ненужные слова.

Но не знал я, опьяненный,
То, что знает мир давно:
Обнимать ли тень иль верить
Женским клятвам — все равно.

В занавесках бьется ветер,
Меркнет бледная луна.
Только ты меня не встретишь
У раскрытого окна.

Любимая, лишь вспомню минувшие годины,
Я вижу в океане бесчисленные льдины.
Ни звездочки на небе, — в безмолвии туманном
Луна лишь одиноко плывет пятном шафранным.
Над тысячами глыбин, швыряемых волнами,
Парит уныло птица с усталыми крылами.
Другая же на запад несется, улетая
В простор, где исчезает подруг пернатых стая.
Оставшаяся птица страдальчески взирает,
Не жаль ей, безразлично — она ведь умирает,
Ее в тот миг о прошлом томит воспоминанье…
………………………………………………………
Все шире, необъятней меж нами расстоянье.
Я одинок всецело, — темнею, замерзая, —
А ты уже исчезла в сиянии без края…

Когда слита с вселенной была земная твердь,
Когда скрывались в тайне бессмертие и смерть
И на вчера и завтра не расчленялась вечность,
А в множестве едином царила бесконечность;
Когда еще не знали про землю, воздух, небо
И все вокруг казалось загадочно и немо,
Ты был один в то время, и я постичь пытаюсь:
Кто этот бог, пред кем я смиренно преклоняюсь?

Он появился раньше богов высокочтимых,
Наполнил силой искру из вод необозримых,
Дает богам он душу, приносит миру счастье,
Людское избавленье — в его высокой власти.
Воспряньте же сердцами! Умножьте песнопенья!
Он смерть жестокой смерти и жизни воскресенье!

Он дал мне взор, чтоб видеть красу небесной тверди,
Вдохнул мне в сердце радость добра и милосердья.
Его я поступь слышу, когда бушует ветер,
И в песнях его голос торжествен и светел.
Но об одном еще я не устаю молиться, —
Чтоб в вечное забвенье он дал мне погрузиться.
Тех, кто меня жалеет, пусть он предаст проклятью,
А тех, кто угнетает, наполнит благодатью,
Пускай его участье заслужит мой хулитель,
Пусть моего убийцы он будет охранитель,
И пусть среди потомков не смолкнет славословье
Тому, кто вырвет камень, что взял я в изголовье.

Пускай он даст в удел мне гоненья и угрозы,
Пока из глаз ослепших не вытекут все слезы;
И вот, когда я в каждом врага лишь видеть буду,
Когда былой свой облик навеки позабуду,
Когда от горя сердце в груди окаменеет,
Когда проклясть язык мой родную мать посмеет
И ненависть любовью покажется мне страстной, —
Тогда, быть может, смерти настанет миг прекрасный.

И если так умру я, отверженным, забытым,
Пусть труп мой недостойный оставят незарытым,
И тот, кто на съеденье собакам сердце бросит,
Венец твой драгоценный пускай с почетом носит,
А кто лицо у трупа побьет каменьев градом,
Тому даруй, владыка, бессмертие в награду.

Лишь так смогу тебе я за тщетный дар воздать,
Что счастье жить на свете ты захотел мне дать.
Не милостей прошу я, колени преклоняя, —
К проклятиям и гневу тебя я призываю,
Чтоб тихо растворилось в твоем мое дыханье
И я исчез навечно в бесследном угасанье.

Цветами белыми черешни
Дано красе твоей цвести.
Явилась, ангела безгрешней,
Ты мне на жизненном пути.

Ты по ковру проходишь мимо,
Шуршат холодные шелка, —
Ты вся, как сон, неуловима
И, как мечта моя, легка.

Вот из тяжелых складок платья
Ты, словно мрамор, поднялась.
Души не в силах оторвать я
От влажных и счастливых глаз.

Мечтаний светлая зарница!
Невеста в золоте лучей!
О, почему я стал страшиться
Улыбки ласковой твоей?

Не улыбайся, нет, не надо!
Мне счастье очи обожгло….
И только — рук твоих прохлада,
И только — губ твоих тепло.

Но словно траур темной ткани
Завесил свет лучистых глаз.
О тень несбывшихся желаний!
Любовь, как сон, оборвалась.

Уходишь ты, но, все теряя,
Тебя не буду я искать…
Мечта души моей святая,
Отныне я один опять.

За призрак счастья — боль разлуки,
За дивный взгляд, за светлый сон
И простирать напрасно руки
Тебе вослед я обречен.

Но ты вернешься! В сумрак черный
Ты погрузиться мне не дашь…
Как девы лик нерукотворный,
Ты засверкаешь, — о, когда ж?

Срывает осень хрупкие листы;
Дожди шумят, по стеклам ударяя…
Поблекших писем строки разбирая,
Всю жизнь свою припоминаешь ты.

В чудесных пустяках часы теряя,
Блаженствуешь, а двери заперты,
И скоро песня вьюг из темноты
Тебя баюкать станет, замирая.

Сижу один я около огня,
О Докии мечтая, фее снежной;
Ночная мгла плывет на смену дня;

Твои шаги скользят во тьме мятежной,
И руки тонкие, обвив меня,
Коснулись глаз моих прохладой нежной.

Проходят годы худшей из разлук;
Но в памяти моей, как сновиденья,
Живут любви священные мгновенья,
Глаза огромные, прохлада рук…

Приди же вновь! Даруй успокоенье!
Твой чистый взгляд спасет меня от мук;
В его лучах ожившей лиры звук
Вновь затрепещет силой вдохновенья.

О, ты не знаешь, как тебя я жду, —
Склонившую ко мне свое сиянье,
Прекрасную и тихую звезду!

В душе угаснет целый мир страданья,
Когда к твоей улыбке возведу
Горящий взор мой, полный ликованья.