Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница
1876
ИЗ ОКНА ГЛЯДИТ ЦАРЕВНА…
Перевод Ю. Кожевникова
Из окна глядит царевна —
Волны плещутся о скалы…
Дно морское, дно морское
Красоту ее украло…
А с челна, бросая сети,
Смотрит вглубь рыбак несчастный.
Дно морское, дно морское
Отражает лик прекрасный.
— Никогда не поднимал я
Глаз на замок, на вершины —
Дно морское, дно морское
Тянет в синие глубины.
1876
Я ИДУ ЗА МИЛОЙ СЛЕДОМ…
Перевод М. Петровых
Я иду за милой следом
В темной чаще, в глухомани.
Чуть приближусь к ненаглядной —
Прерывается дыханье.
Еле выговорил слово,
Что огнем души согрето, —
Смотрит мимо дорогая.
Не давая мне ответа.
Подхожу к ней ближе, ближе,
Уговариваю нежно —
Озирается пугливо,
Отстраняется поспешно.
Изогнулась, вырываясь,
Чуть я обнял стан прелестный;
Жарких рук не размыкаю,
К сердцу привлекаю тесно.
То ль не рада, то ли рада
Мне на грудь она склониться.
Без конца целую губы
И смеженные ресницы.
Крепче к сердцу прижимаю,
Даже дух перехватило.
Отчего грустит, спросил я,
Неужели разлюбила?
И она мне отвечает,
Озарив сияньем глаз:
— Ты мне дорог бесконечно,
Только дерзок ты подчас.
1876
В АЛЬБОМ
Перевод С. Шервинского
Альбом? — подобье бала-маскарада.
Гостей высокомерных полон дом.
Лицо, мысль, голос — все обман кругом.
Все говорят, — а слушать и не надо.
И я вошел, замедлив шаг, — ты рада,
Вооружась надорванным листком,
К тебе спешу с неопытным стихом
Я, на Парнас не вскидывавший взгляда.
Но ты силком вручаешь мне перо,
Верна игре давно тебя пленившей, —
Из всех ларей умеешь брать добро.
Мы рвемся в бой — а ты, альбом раскрывши,
Потом посмеиваешься хитро,
Смотря на груду глупости застывшей.
1877
СКАЗКА О ЛЕСЕ
Перевод И. Миримского
Лес — великий самодержец,
Престарелый, многославный,
Сколько подданных ютится
Под его рукой державной!
Герб его — Луна и Солнце.
День и ночь скользят, как тени,
Фрейлины и царедворцы
Из сословия оленей.
Зайцы-вестники разносят
Королевские указы,
Соловьи поют кантаты,
Родники лепечут сказы.
Муравьи — солдаты леса —
На тропинках маршируют,
Средь цветов благоуханных
Пчелы весело пируют.
В старый лес, в прохладный сумрак
Мы пойдем с тобой, малютка.
Там поймешь ты, что на свете
И любовь и счастье — шутка.
Что в тебе сама природа
Все уменье проявила:
Ты своей красой волшебной
Всех подруг своих затмила.
По нехоженым дорожкам
Закружим в дремучей чаще,
Отдохнем под сенью липы,
У воды, в траве журчащей.
Под напев свирели дальней
Мы с тобой уснем, как дети.
Легкий ветер нас осыплет
Снегом липовых соцветий.
Ты к груди моей прижмешься,
Разметав льняные кудри.
Лес — великий самодержец —
Созовет совет свой мудрый.
И луна взойдет на небе,
Сквозь листву роняя блики.
Нас обступит в изумленье
Двор великого владыки:
Лось — вельможа величавый,
Старый зубр — советник верный,
Благородные олени
И мечтательные серны.
«Кто они? Такие гости
В царстве леса очень редки».
Наша липа им ответит,
Приподняв густые ветки:
«О, смотрите, как им вечер
Грезы леса навевает!
Как они друг друга любят!
Только в сказке так бывает».
1878
ТЕНЬ ВОЕВОДЫ ИСТРАТЕ ДАБИЖА
Перевод Р. Морана
Как пена волн, как сон искусный,
Как дым, земная тает слава.
Sic transit gloria mundi[42] — грустный
Шепчу я в крепости Сучава[43].
Светлеют древние иконы,
Одеты в лунную парчу.
И снизу гулкий, приглушенный
Я слышу голос: «Пить хочу!»
Выходит старца тень, лучистой
Короной призрачно сверкая;
На нем священное монисто,
Раскрыта шуба дорогая,
«Не бойся, — молвит, — не обижу,
И не для грамот речь моя.
Я знаменитый князь Даби́жа,
Истрате Воевода я».
«Князь хочет в славное былое
Дорогу указать народу?»
Он знаки делает рукою,
Но я не понял воеводу.
«Князь жаждет справедливой мести?
Вам кровь изменников нужна?»
Вздыхает тень: «Сказать по чести,
Я жажду одного — вина.
Когда я князем был Молдовы,
Все виноградари в Котнаре
Мне были услужить готовы,
Души не чая в государе.
Платил я золотом за вина
И был всегда навеселе,
А здесь так скучно и пустынно,
Совсем не то, что на земле.
Ваш свет меня почтить замыслил:
Он справедливо, милосердно
Меня к своим святым причислил
И прямо в рай послал посмертно.
Но как здесь мучат человека!
Прошу я выпить, а в ответ
Сам Петр кричит мне: «Кум, от века
Волынок и вина здесь нет!»
А я был добрый князь, богатый,
Я не скупился на подарки,
И виночерпию дукаты
Нередко насыпал я в чарки.
Ведь не сравнить пустые вещи —
Алмазы, золото, янтарь —
С пирушкой, с шутками похлеще,
С вином, что мы пивали встарь!
Я вел осаду Беча — вместе
С солдатами и разным сбродом;
Сорока, Вранча, их предместья
Отважно встали всем народом
На королей, во всем повинных!
Но с ними мне не по пути:
На сотни тысяч бочек винных
Молдову дайте мне вести!
Где в драке турки, агаряне
Своих бойцов теряли стойких,
Там наше войско — молдоване —
Теряло головы в попойках.
Веселый зубр с тремя звездами
Сиял на всех шатрах. Домой
Вернулся каждый, кто был с нами,
Живой вернулся и хмельной.
Вино с водой я не смешаю,
Пустую спесь ни в грош не ставлю,
И я себе не разрешаю
Совать свой нос в чужую травлю.
Когда идут на нас войною
Язычники, — готов я в бой!
Когда ж воюют меж собою
Ослы, — бегу я в погреб свой.
У венгров с ляхами раздоры.
А мне-то что? Наш пир в разгаре.
Шуты, волынщики, жонглеры
Со мною пьянствуют в Котнаре.
Собравшийся со всей округи
Наш добрый люд плясал и пил,
А я кричал им: «Выпьем, други,
Пить будем, сколько хватит сил!»
Когда б забрел в мои трущобы
Какой-нибудь сухарь ученый,
Не появился б я… Его бы
Не стал просить я униженно.
Ты ж любишь дойну и природу.
Сок винограда, звон ручья,
Ты про Истрате Воеводу
Всем расскажи, мое дитя.
Пускай сыны родного края,
Как требует обычай старый,
За кубком кубок осушая,
На землю выльют две-три чары.
Ведь христианских душ немало
Хранит Молдовы нашей грудь,
В часы веселья влагой алой
И их ты спрыснуть не забудь.
Я завещал Молдове милой
Закон неписаный, безмолвный:
Пустой бочонок должен силой
Перевернуть вверх дном и полный!
И так по всей моей Молдове:
Кто трезв — торчит вниз головой!
Ведь отдыхает всех толковей
Хмельной гуляка и герой.
Чтоб не Шататься мне от хмеля,
На меч я опирался длинный.
Мы славу Бассарабам пели,
Князьям — потомкам Мушатина,[44]
В конце, славнейшего из славных,
Святого Штефана хваля —
Ведь нет ему на небе равных,
Не знала равных и земля!
В себе хранит владык Молдова,
Сердца великие скрывая.
Друзья, пригубим, выпьем снова,
За них по чарке проливая!
Мы выпьем за ночь не однажды,
И утром будем пить и днем.
Здесь опьянеть обязан каждый,
Окончим пить — опять начнем.
Ладони в кулаки сожмите
Вокруг наполненных стаканов.
Могучий голос поднимите,
Единым хором дружно грянув.
Споемте De profundis, братья,
Perennis humus erit rex[45].
О, где вы, годы благодати?
Ушли навек! Bibamus ех!»[46]
1878