Александр Блок - Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908

Я сойду и намечу
Мой вечерний путь.
Выходи навстречу —
В высоте отдохнуть.

Полюби мои зори —
Знак моей любви.
И в свободное море
Навсегда плыви.

Я сойду и раскину
Заревой небосклон,
Я тебя отодвину
Навсегда в мой сон.

Так и будешь реять
В догорающем дне,
Так и будешь веять
  В тишине.

Всё так же бродим по земле —
Ты — ангел спящий непробудно,
А я — незнающий и скудный,
В твоем завернутый крыле.

Слепец ведет с собой слепца,
Но чаще вкруг мелькают стрелы,
И я рукой оторопелой
Храню взаимные сердца.

Но, если ангел-лебедь никнет,
Что́ я могу в его крыле?
Стрела отыщет и проникнет
И пригнетет к родной земле.

Но будем вместе. Лебедь сонный
И я — поверженный за ним —
Как дым кадильный, благовонный,
К началам взнесшийся своим.

Лишь заискрится бархат небесный
И дневные крики замрут,
Выхожу я улицей тесной
На сверкающий льдистый пруд.

Лишь заслышу издали скрипки
И коньков скрежещущий ход,
Не сдержу веселой улыбки
И сбегу на серебряный лед.

Там среди толпы беспокойной
Различу я твой силуэт,
Очертанья фигуры стройной
И широкий белый берет.

Буду слушать скрипок аккорды
Под морозный говор и крик
И, любуясь на профиль гордый,
Позабудусь на миг, на миг.

Я уйду, очарованный взглядом,
И, не раз обернувшись вслед,
Посмотрю, возвращаясь садом,
Не мелькнет ли белый берет?

Безрадостна бывает грусть,
Как тополь, в синеву смотрящий.
О, да, я знаю наизусть
Ее туман непреходящий.

Свободны дали. Небо открыто.
Смотрите на нас, планеты,
Как наше веселое знамя развито,
Вкруг каждого лика — круг из света.

Нам до́лжно точить такие косы,
Такие плуги,
Чтоб уронить все слезные росы,
Чтоб с кровью вскрыть земляные глуби.

Друзья! Над нами лето, взгляните —
Безоблачен день, беззакатно светел.
И солнце стоит высоко — в зените,
И утро пропел давно уже петел.

Мы все, как дети, слепнем от света,
И сердце встало в избытке счастья.
О, нет, не темница наша планета:
Она, как солнце, горит от страсти!

И Дева-Свобода в дали несказа́нной
Открылась всем — не одним пророкам!
Так все мы — равные дети вселенной,
Любовники Счастья…

Кончил учитель урок,
Мирно сидит на крылечке.
Звонко кричит пастушок.
Скачут барашки, овечки.

Солнце за горку ушло,
Светит косыми лучами.
В воздухе сыро, тепло,
Белый туман за прудами.

Старый учитель сидит, —
Верно, устал от работы:
Завтра ему предстоит
Много трудов и заботы.

Завтра он будет с утра
Школить упрямых ребяток,
Чтобы не грызли пера
И не марали тетрадок.

Стадо идет и пылит,
Дети за ним — врассыпную.
Старый учитель сидит,
Голову клонит седую.

Ветхая избушка
Вся в снегу стоит.
Бабушка-старушка
Из окна глядит.

Внукам-шалунишкам
По колено снег.
Весел ребятишкам
Быстрых санок бег…

Бегают, смеются,
Лепят снежный дом,
Звонко раздаются
Голоса кругом…

В снежном доме будет
Резвая игра…
Пальчики застудят, —
По домам пора!

Завтра выпьют чаю,
Глянут из окна, —
Ан, уж дом растаял,
На дворе — весна!

Снег да снег. Всю избу́ занесло.
Снег белеет кругом по колено.
Так морозно, светло и бело!
Только черные, черные стены…

И дыханье выходит из губ
Застывающим в воздухе паром.
Вон дымок выползает из труб;
Вон в окошке сидят с самоваром;

Старый дедушка сел у стола,
Наклонился и дует на блюдце;
Вон и бабушка с печки сползла,
И кругом ребятишки смеются.

Притаились ребята, глядят,
Как играет с котятами кошка…
Вдруг ребята пискливых котят
Побросали обратно в лукошко…

Прочь от дома на снежный простор
На салазках они покатили.
Оглашается криками двор —
Великана из снега слепили!

Палку в нос, провертели глаза
И надели лохматую шапку.
И стоит он, ребячья гроза, —
Вот возьмет, вот ухватит в охапку!

И хохочут ребята, кричат,
Великан у них вышел на славу!
А старуха глядит на внучат,
Не перечит ребячьему нраву.

Маленькому зайчику
На сырой ложбинке
Прежде глазки тешили
Белые цветочки…

Осенью расплакались
Тонкие былинки,
Лапки наступают
На желтые листочки.

Хмурая, дождливая
Наступила осень,
Всю капусту сняли,
Нечего украсть.

Бедный зайчик прыгает
Возле мокрых сосен,
Страшно в лапы волку
Серому попасть…

Думает о лете,
Прижимает уши,
На́ небо косится —
Неба не видать…

Только б потеплее,
Только бы посуше…
Очень неприятно
По воде ступать!

О, Дева, иду за тобой —
И страшно ль идти за тобой
Влюбленному в душу свою,
Влюбленному в тело свое?

Маска открыла блестящие зубы
  И скрыла черты.
Улыбаются алые губы.
  Это ты, иль не ты?

  Маска! Откройся!

Я другую за тонкую талию
Обнимаю и мчусь по блистательным залам,
Ослепленный сверкающим балом…
Ты бежишь от меня, пропадая за далью.

  И горят миллионами свечи.
Ты с другим в ослепительной паре
  Предо мною несешься — куда?
О, все женщины помнят о встрече
  На вечернем троттуаре,
Не забудут ее никогда.

Ты явилась тогда на вечернем троттуаре.
  Продавалась ли ты?
Кто тогда, восхищенный, провидел
За густою вуалью иные черты?
Кто тебя, как блудницу, обидел?
Кто до звездной тебя возносил высоты?

Или кто-нибудь жалкий и слабый
Только женщину понял в тебе?
Но ведь ты засмеяться могла бы,
Ты могла не склониться к мольбе,
  Ты звездою над нами взошла бы.

Но даешь ты себя обнимать,
И какие-то слушаешь речи!
И смеяться ты можешь и можешь плясать,
Затмевая бриллиантами свечи!
Но ты можешь меня не узнать,
  И забыть о … встрече!

Как наши окна были близко!
Я наблюдал, когда она,
Задумчивая, в кресле низком,
Смотрела в небо из окна,

Когда молилась иль грустила,
Была тиха иль весела, —
Всё предо мною проходило,
И жизнь моя была светла.

И что́ теперь! Из тучи душной
На небесах забил набат,
И в окнах девушки воздушной
Запрыгал, заметался град.

И я услышал голос шумный
И, подойдя к окну, внимал
И голос воли безраздумной
В весенней песне угадал.