Александр Ольшанский - Звезда в полыни (сборник стихов)
припав к земле,
безмолвствует Боброк.
Князь Дмитрий, зри,
в Стожар луна воздета,
Уж близок срок
бесстрашного ответа,
и -- сече быть!
Грядет кровавый рок.
И ковылем щетинится
Задонье.
Земля решилась!
Всполохи костров -
на копьях рати княжьей.
И ладонью
могутною сжимается
багров,-
предел росяный
поля Куликова.
В большой кулак
смыкаются ряды.
Бурлит Уперта.
Права и Солова -
поднялись
меж мамаевой орды.
ГОЛУБКА
Гудит восток.
Твердыня раскалилась:
воздвиглась рать
от плоти недряной.
Навстрeчь врагу,
где нива колосилась -
день колосится
кованой стеной.
А степь дрожит
под конницей Мамая.
Несется горе
по родной земле,
столбами пыли
в небо воздымая
зловещий месяц.
Русичи во мгле.
В чащобе копий
трепетны хоругви.
Не пал бы дух!
Ан -- Божия рука:
летит голубка
в сень ветвей упругих,
в дубраву -
в стан Засадного полка!
Вновь греет души
Сергия завет,
мечи и шлемы
яро полыхают
и "Бог за нас!" -
дружины выдыхают.
И сшибся с Челубеем
Пересвет...
ПЛОТЬ И КРОВЬ
Кровавый дол.
Сражение в разгаре.
Телами павших
вздыбилась земля.
За Русь!
За Веру!
За свои поля,
люд православный,
в яростном угаре,
идет на смерть.
Несметно басурман
и русские булаты поредели...
Но мужеством
сердца не оскудели.
И гаснет прыть мамаева ярмa!
Клич: "Бог за нас!" -
дубрава расступилась
и конница Владимира
летит,
тесня врага.
Всещедра Божья милость!
И всепобедно
русский меч блестит.
Сметай ярмо,
привольная душа,
что сызмала сей горький
плод вкусила!
Во плоть и кровь
вошла земная сила.
То предки наши
ворогов крушат
за Землю-Мать,
что их не зря растила.
ПРИВКУС ПОЛЫНИ
Отцы и деды
шли на смертный бой.
За Землю-Мать,
что их на жизнь растила.
А внуки внуков
будут ли с тобой?
Их не погубит
недряная сила -
быть связанным
единою судьбой
с Историей,
с Душой
твоей, Россия?
К ВОЛГЕ
Валдайский перезвон
живого родника,
лесов и весей -
радужная сбруя...
Но тяжелее бег.
Не слышно ямщика.
Иссохли слезы
Праведные, всyе...
Побеги осенu,
Великая река! -
Хребтом уральским
выдюжат равнины:
Земле моей нужны
напевные луга.
И душ
неопалимые купины.
ТАЙНА
У возлюбленной очи озерные,
ясным днем, что есть м чи, лазурные.
Среди ночи -- туманно-костерные.
И немного шальные, Бог весть.
У возлюбленной косы песчаные.
Вплетены в них кувшинки вощеные
и запутались травы росяные,
и колосья лучистые есть.
У возлюбленной песни раздольные.
В них поля и дороги окольные,
переливы церквей колокольные.
И печали, которых не счесть.
У возлюбленной очи озерные,
у возлюбленной косы песчаные,
у возлюбленной песни раздольные
и никто! не попрал ее честь.
*
МЛЕЧНЫЙ КРУГ
Он для того и млeчен -
этот путь,
чтоб крепче сжать
в предутреннем
тумане -
объятья слов
и вечность не спугнуть
с тех губ, что льнут
к груди
в немой осанне.
Он оттого и млeчен -
этот путь...
ПАМЯТИ МАМЫ
Полет голубки -- крыльев ликование!
Благослови на жизнь, благослови!-
Пусть триединства светлое познанье
умножит силу веры и любви.-
Позволь, Вседержец, мне любить и верить
без чуда, без награды, прямиком.
И святость доброты не дай измерить
ни золотом, ни словом, ни венком...
Весенним благовестом грудь наполню,
рассветом вспыхнет мой нательный крест.
Пусть Пасха раскачает колокольни,
я выдохну: "Воистину воскрес!"
И пламя семисвешника качнется...
Голубка белоснежная взовьется.
ПЕРВОЕ СОЛНЦЕ
Отвисло серый небосвод -
таранит луч капризный.
Дрожит константа непогод,
боится скорой тризны.
Как ртутный шарик перемен,
сквозь груз земных устоев,
проник восторг в тяжелый плен
воздвигнутых героев:
нет юбилеев и побед,
но стало проясняться!..
И толпы нытиков в обед
не знают, чем заняться.
В дворах-колодцах -- эхо школ!
Взбодрился, задышал
сырых фасадов частокол.
На Невский -- стар и мал!
Все шире просинь над Невой,
останки зимней лени
бодает рыжей головой -
Исакий. Сникли тени.
Раздольно нежится гранит
и сфинксы запотели.
Забыл казанский неофит
безбожные метели.
Захорошело куполам,
ликуют жадно шпили, -
светило с вестом пополам
их траур отменили.
Зеленый Всадник виду рад -
Дворцы помолодели,
родное имя вспомнил сад.
И дразнит дар Растрелли.
И что ты там не говори,
поет музейным пушкам
железо "Утренней Зари",
привычное к заглушкам.
Вода и ветер -- на простор!
Каналы и мосты
волнует первый "Метеор"
разбуженной мечты.
Спасая радость новизны,
у Стрелки мол-венец
в цепях опаловой волны
рвет 900 колец...
1976
ВРЕМЯ ЖЕЛТОЙ РУТЫ
Белеет...
А.Б.-М., М.Л.
Сухо, горько, гoрдо
снасть скрипела:
"Брут ты!.."
Резал ветер с фьорда.
Время желтой руты.
Упивались прошлым
блики на причале.
И казалось пошлым,
то, о чем молчали
брошенная заводь,
лог у редколесья:
"Есть в желанье плавать...
Есть решимость -
Спесь "Я".
У ЗЕРКАЛА
-- К вечному -- дерзкой пытливости,
помнишь ли время высокое?..
Да помоги ж себе! Вырасти!
Выпусти чувство стоокое.
-- Я не уверен, к чему это?..
Глянь, низкорослы события,
вешние воды -- все вылиты...
И утомили открытия.
-- Льстец респектабельной нeмочи,
прошлое помнишь по выпивкам?
Миру не хватит той мелочи,
что раскидаешь по выкрикам.
-- Бриться мешаешь... увидимся.
В церковь сходить бы...
-- Что ж, свидимся.
ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ
ЩЕЛЧОК:
щелк-тресь!
-- Кто в тумаках нуждается?..
Февральским утром
Феб не утруждается.
С электрикой ведем брутальный блиц
по вызову стоваттных колесниц.
О, дети солнца!
Свежий запах гари
сквозь непонятно что
врывается в жилье, где Агнию Барто
читали в детстве...
(Как было хорошо!)
ЗВОНОК. Супруг -- супруге:
"Я ушел..."
"У Лели лучше стул!!!" -
Под окнами гремит,--и легче
на душе!-
не злят горелые пельмени
и торшер,
что по утрам (дней девяносто) -
"тр-ресс" -
и свет -- в дар сыну солнца:
"Тронь прогресс
и утро -- удалoсь!"
x x x
Двое расставаться не хотели.
Вразнобой, назад, вперед-назад,-
Весла на уключинах свистели,
Как свирели: "Sapienti sat..."*
Влажный воздух наполнялся хмелем.
Замирали венчики купав.
Счастье прикасалось, еле-еле,-
Клирами кузнечиков и трав.
Вычурно позируя озерам,
Любовался, сам собой, закат.
Волны и деревья без укора,
Бормотали: "Sapienti sat..."
Руки -- рук касались, еле-еле,
*
Скупые речи -- трепетная грудь.
*
В каждой пылинке сколько Вселенных?!
*
ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ КАПРИС ПАГАНИНИ
... Слух бесил: еще, еще, еще.
Звук -- без сил. -- Уже? -- Еще!
Раздувая крылья носа, дож и раб натужных жил,-
мир цедил, тянул, лелеял.
Мир подхватывал
и выл,
обрекаясь:
облекая плоть смычка в бес-
плотность крыл. -
Звук постыл...
Калачиком свернуться.
ОТ КРОТКОГО ОРФОГРАФИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ
VIDI, VICI
Е
евангелие евстахиева труба единоверие единоплеменник
евангелист евхаристия единоверка единоплеменный
евангелический егерь единоверный единорог
евангельское еда единовластие единосущный
евгеника едва единогласие единоутробный
евгенический едва-едва единодержавие единственный
евнух едва ли единодержавный едче
евразийский единение единодушие ежели
еврей единица единодушный ездок
еврейка единичка единожды езжай
европеец единичный единокровный езженый
европейка единобожие единомышленница ей-богу
европейский единоборство единонаследие ей-ей
европеоидный единобрачие единообразие еще бы
СТОРОЖ
День умер в одиночку,
не различить лица;
мрак не поставил точку
в поэме без конца:
простор для многоточий -
небесное рядно,
на плащанице ночи -
оконное пятно...
Он там, за крестовиной, -
усталый, без венца,
во всем, за всех повинный.
Не различить лица...
ОДИНОКОЕ НЕБО
Над глухими барахолками,
над ларьками и стоянками,
над смердящими помойками
меркнет небо одинокое.
Крысы падалью насытились,
зажирели, распингвинились.
