Александр Ольшанский - Звезда в полыни (сборник стихов)
Обзор книги Александр Ольшанский - Звезда в полыни (сборник стихов)
Ольшанский Александр
Звезда в полыни (сборник стихов)
Александр Ольшанский
Звезда в полыни
НОВАЯ КНИГА СТИХОВ
СОДЕРЖАНИЕ
Ночь подкралась из кустов крушины...
На валтасаровом пиру...
Станция у озера
Над полынью сцепились две радуги
Простужен лектор, так похожий на Декарта
Обнаженная тишина
Зябко вечер прижмется к лощинам...
Диссонансы
Усни, темноликая,-- беды забудут тебя...
Встреча
Черта
Диалоги
Правый марш одноногому другу
После "Прощания славянки
Когда сестра читала братьям...
За жизнь
Многое в малом...
Пианист взлетал над инструментом...
Новогодняя колыбельная
Песня Белой Швеи
Снился танковый полк в Кандалакше...
В сочельник
Светлячок
Визит
В метро
Зимний вечер у Пруткова
"Наше Все"- похож на обезьяну
На премьере
Такие дела
Слово о земле и влаге
Тишина
У межи
Река времен
Земля и влага
Голубка
Плоть и кровь
Привкус полыни
К Волге
Тайна
Млечный круг
Памяти мамы
Первое солнце
Время желтой руты
У зеркала
Выключатель
Двое расставаться не хотели...
Скупые речи - трепетная грудь...
В каждой пылинке сколько Вселенных?!
Двадцать пятый каприс Паганини
От кроткого орфографического словаря
Сторож
Одинокое небо
Крылья. Диптих
Семь одиссей
Митра миллениума
К Рождеству
В дождь
Дедов дом
Огонек
Ледяной сонет
Вешняя сила
Рукопожатие
Бутерброд с сыром
Один вопрос
Прощание с Лаурой
Апокриф словаря
Июльская элегия
Флаг мой - белое полотенце...
Памяти отца
Не горят и не возвращаются...
Высшая проба
Опыт
Короткое лето в тайге
На белый танец приглашен метелью...
Были теснит почти небылица...
Полета бесконечный миг
Звезда в полыни
x x x
Ночь подкралась из кустов крушины,
Месяц нависает палашом.
Головы друзей... или кувшины
На заборе под Большим ковшом...
-- Если под Большим, то где же Малый?-
Вспыхнул в меру трезвый агроном.
-- Смолкни, поэтически отсталый!
Малого послали... за вином...
С фермы навалился буйный запах,
Городские принялись чихать.
Агроном вздыхает: -- Как в Анапах!..
С насморком -- Россию не понять.
x x x
На валтасаровом пиру -
Жизнь укороченная на день.
Звучит валторной ввечеру
Душа, скрываясь в лист тетради.
...Печаль стихает, но ясней -
На стенах старого жилища -
След угасающих огней,
Приметы тленья,
Пепелища.
Знать, не придется уберечь
Шум вавилонского убранства...
Ночь, угли вольного пространства,
Восторг.
Немеющая речь.
СТАНЦИЯ У ОЗЕРА
Ветер сорвал расписание жизни.
Прежнее чувство -- осколками песни
ранит и ранит -- исчезни, исчезни.
Воскресни!-- -
Тень валуна затекла к изголовью.
Тайна двоих переполнена явью,
словно Синара -- взволнованной кровью
заката.
Пляска сердец в средостении лета.
Запах костра из ночного стаккато.
И не сдается на милость рассвета
цикада.-- -
Близость порогов волнует теченье.
Яростным бегом томится молчанье,
лишь бы открылось второе дыханье
для песни.
x x x
Над полынью сцепились две радуги.
Прячут шпалы в горячий гудрон -
дуновенья Синары и Ладоги.
Нет меня. Я -- июльский перрон:
толчеей и гудками измаянный,
каблукам причиняя урон,
распрощался и скрылся отчаянно.
Нет меня! Я -- мелькание крон:
разгоняя громады бетонные
и на пряслах -- пытливых ворон,
оборву пересуды вагонные...
Нет меня. Я -- клубок макарон:
на террасе в тарелке с каемочкой
под расплавленным сыром томлюсь...
(Рот в чернике, мизинчик в стороночке)
Нет меня, но я скоро явлюсь,
накажу твой мизинец купеческий,
покорюсь новизне (синих) губ,
словно воин с улыбкой младенческой -
буду истово нежен и груб.
Над полынью сцепились две радуги,
обнимая июльский перрон...
Стук сердец от Синары до Ладоги.
Рельсы, шпалы, горячий гудрон.
x x x
Простужен лектор, так похожий на Декарта,
что с гипсовой надменностью взирает:
на толчею лучей, на появленье марта,
на то, как юность с мудростью играет.
Хрипит История, чихая в достоверность
мозолистых цитат из фолиантов...
Ревнует лектор ночь: бытийная неверность,
при свете дня недостающих фантов
Ночи -
лелеет тайну, как синяк под пудрой
на шее второкурсницы истфака.
ОБНАЖЕННАЯ ТИШИНА
Седой властитель, в свой последний вечер,
из ста наложниц выбрал Тишину.
Она в смущенье задувает свечи,
из ста свечей не тронула одну;
шелка снимает -- вздрагивают плечи.
Ее браслеты вечностью звенят
в неистовой, неизреченной встрече. -
Теперь!
Сейчас!..
И -- жизнь тому назад.
x x x
Зябко вечер прижмется к лощинам,
согреваясь у первых огней;
будет ветер гадать по морщинам
старых стен -- о вращении дней.
Возвращенье к немым годовщинам,
в память -- место оседлости войн,-
вновь поможет усталым мужчинам
совершить... Перегарная вонь.
В сиротливо-промозглую пору
отключенных еще батарей,
жизнь блефует в расчете на фору
от вина: "В честь открытых дверей!.."
Стылых дней мотану веретенце!-
Разножелтой осенней канвы,
может, хватит на доброе солнце.
И на то,
чтобы встретились Вы...
ДИССОНАНСЫ
В.Сосноре
1.
Не вoвремя. Бетховен звал
во Время.
Так алчет звездностепья -
рой рояля...
Мадьярка обронила чье-то имя
в алькове, под осколками Грааля.
2.
И тлела ночь, глух ,
себе на убыль.
Он был далеко, -
слуха вечнопленный.
Мадьярка прижимала к телу.
Небыль.
3.
Кто слышит безымянный пульс
Вселенной?!.
x x x
Усни, темноликая,-- беды забудут тебя.
Я вынесу их в оборот -- за медаль в обороте -
Как сор из избы, и, как память о лишнем народе.
Я вынесу это.
Что, впрочем, векaм все равно.
И веки смыкаются прежде, чем стали куранты.
(Чем стали они, неосталин и репатрианты
Не видят.) Темно.
Засыпай же, Полярная дочь!-
Соски полюсов будут реже ко мне прикасаться -
Твой узник с тобой, в ожидании добрых кассаций.
Мне -- в мочь.
ВСТРЕЧА
Вот обложка полыхает:
жечь стихи -- святой обряд.
(Пусть осудит тот, кто знает,
как любовь вернуть.)
Горят...
Все тетради да тетради,
книги вряд ли издадим...
В тихой сумрачной прохладе
не томись, брат, нелюдим.
Как всегда, давай же спорить!
У свечей курить,
молчать,
пить вино и острословить:
юность шумно вспоминать!
А потом -- светло и шатко -
разбредемся.
Навсегда.
Вот горит моя тетрадка,
с нею -- лучшие года.
1979
ЧЕРТА
Жизнь прожить - не поле перейти.
(посл.)
Разъедает офорт пустота,
он, наверное, оттиском болен.
Между снегом и снегом -- черта, -
черный лес между небом и полем.
А вверху и внизу -- по дыре:
воронье, над корявой воронкой,
нависает... В ледовом каре,
снежным вихрем летит похоронка.
Разорит отчий дом этот час, -
хрипло каркает черная сводня,
одобряя последний приказ:
"перейти это поле сегодня!.."
На простреленном дважды щите:
надпись "мины" -- подобна черте.
ДИАЛОГИ
I
-- Вам ли, корни былинные
ведать выси орлиные?
-- С нами радость весенняя -
сила дня Вознесения...
-- Выше млечного инея?
-- Выше слез всепрощения.
Древо жизни могучее
часто радует -- мучая.
II
-- На закате порфирные,
ветры-ветви надмирные,
вам ли вьюги не праздновать?
-- Как предсмертную исповедь
и последнюю заповедь...
-- Нам над бездною выстоять?!
-- Вечны корни глубокие:
тени близких -- далекие.
ПРАВЫЙ МАРШ ОДНОНОГОМУ ДРУГУ
Один глаз смеется, а в другом -- слеза.
На ноге ботинок, на другой -- кирза.
Обжигало смертью, и знобил простор...
Ветер, помнишь ветер от Афганских гор?
Здравствуй, друг...
Объятья -- сможешь, так раскрой -
Мы закрыли братьям очи -- на покой.
Правой, снова правой!
Левой -- пристяжной.
Мальчик не кровавый, он теперь -- седой.
Один глаз смеется, а в другом -- слеза.
На ноге ботинок. На другой -- кирза.
Правой, правой, правой! Левая -- в укор...
Ветер, новый ветер,
от Кавказских гор.
ПОСЛЕ "ПРОЩАНИЯ СЛАВЯНКИ"
Дрогнул перрон. Вопрос на вопрос
горестно вскинутой брови:
"Ранят шипы дареных роз
цвета, чьей пролитой крови?!."
x x x
Когда сестра читала братьям,
они пытались верить в Бога.
Халат казался белым платьем
и отступала в ночь тревога.
