Павел Бессонов - Личное мнение

Опять пришёл он, радостный, тревожный,
Весны привратник, синий месяц встреч.
И никому, я знаю, невозможно
От сладкой боли душу уберечь.
Ещё деревьев сонных очерк острый
Не оживила птичья суета,
А к сердцу, позабыв осенний возраст,
Шальная пробивается мечта.
А может это не мечта, а память
Прошедших вёсен звончатая нить,
То, что до смерти остаётся с нами –
Желанье быть любимым и любить!

Праздник для двоих. Толпа – не в счёт.
День напоминанья о потерях.
В святость иллюзорную не верю,
Потеряв обманам сердца счёт.
Всё равно, у жизни на краю,
Повторю одну строку поэта:
«Я люблю, а значит – я живу!»
И судьбу благодарю за это.

Выходишь в ночь, переступив порог
И возвратиться сразу не захочется.
Когда поймёшь, что город одинок,
Своё ему доверишь одиночество.
Деревья словно строгие друзья
Из темноты идут к тебе, насупясь.
Тот огонёк окна достать нельзя,
Какой трепещет, на седьмом красуясь.
Шмыгнёт машина, жестяная мышь,
Тропинкой в русле улицы примятой.
Мобильник мой, ты почему молчишь?
Забыли зарядить, не виноват ты.
Коснувшись липкой влагой по щеке
Как поцелуем, клёна лист напомнит,
Что где-то есть уют знакомых комнат.
И ключ от них нагрет в твоей руке.
Помедли, погоди, утихнуть дай
Под покрывалом неба в звёздах частых,
Ударам сердца. Ожиданье счастья
Прекрасней счастья самого всегда.

По науке причина явлений одна –
Фотосинтез листвой пожелтевшей утерян.
И пусть лето с приставкою «бабье», но к нам,
К нам, мужчинам, лицом повёрнуто, верю.
И даже возможно вполне, что теперь
Тому, кому августа было мало,
Оно возместит хоть одну из потерь
И новой надежде положит начало.
Так жалко терять благодатные дни
В осенний печальный период года.
Нахмурено небо. Но ты позвони
Попозже. А вдруг проясниться погода?

Многие знания много приносят печали.
Слово «люблю» стало разменной монетой.
Перебирая недели, легко обнаружить моменты –
Лучшие чувства вполне обходились молчаньем.
Вот и сейчас я молчу, или пустое
Переливаю из чаши в другую неспешно.
Просто дотронься губами, сомкнутыми нежно
Не повторяя при этом ненужное слово.

Если любовь понимаешь кожей,
То, потягиваясь спозаранку,
Ничем не отличен ты от кошки,
Нализавшейся валерьянки.
И лучше всего это слово забудь,
Не бери на душу то, что хочет тело,
Когда и свечу спешишь задуть,
И нет до выключателя дела,

Боялся спугнуть её
Словом нечаянным –
Прозрачна
И, словно снежинка,
Чиста.
Случилось нежданное –
Радость отчалила.
Стою на причале,
Рукой не достать.
Ну, если бы шторм
Непроглядною полночью.
Поломанный руль,
И разбито весло,
А то ведь безветренно,
Солнечно-солнечно,
А нас друг от друга
Уже отнесло.

Вот и закончились встречи и надо прощаться.
Всё позабыть, чтобы не было грусти
Воспоминаний о несостоявшемся счастье
И о несбывшемся перечне сладких иллюзий.
Буду тебя забывать постепенно. Вначале
Может быть, голос забуду, звучащий по-птичьи,
После – улыбку, которой дарила встречая,
Не перешагивая через границы приличья.
Русой причёски забуду короткие пряди.
Всю тебя, ставшую лёгкой полоской тумана,
Я позабуду. Но в синь опустевшую глядя,
Вспомню однажды про нежное, светлое – Яна.

То, что было трагедией в первый раз,
Повторяясь, всегда превращается в фарс.
Так любовь, апогея достигшая в прошлом
В повторении энном кончается пошло.
Обветшал декораций привычный набор
И заученный текст тарабанит актёр,
А задёрнутый занавес с пылью кулис
Отделяет от зрителей будничность лиц.
Смыт румянец, наряды сданы костюмеру…
А была ведь когда-то спектакля премьера!

Хлопнет подъезда железная дверь.
Лестниц ступени круты.
Что остаётся мне делать теперь
Если это не ты?
То августовский ветер-шутник
Ткнулся горячим плечом,
И, успокоенный, сразу же сник…
Ты ни при чём.
Я погружусь в словесную вязь
Прошлое ворошу.
В воспоминаниях грустя и смеясь,
В будущее не гляжу.
Жизни простую, заглавную суть
Поздно, но всё же поймёшь.
С верхом наполненный счастьем сосуд
Долго не пронесёшь.
Жизнью расплёсканный, пуст мой теперь,
Влага на дне.
Хлопнет подъезда тяжёлая дверь.
Нет. Не ко мне.

Приходит время. Тягостные дни
Без голоса, без запаха, без света.
Начав свой путь задолго до рассвета
Сползают вяло в сумерки они.
И череда бессонная минут
До нового рассвета будет длиться,
А прошлого поблекнувшие лица
Под шторами закрытых век пройдут.
И новый день, прошедшего двойник,
Восток засветит полосою тусклой…
Мне грустно, милый друг, так грустно.
Ты позвони, Хотя бы позвони.

Я уверен, что мне повезло.
Неизбежность судьбы принимая,
Я целую, люблю, обнимаю
Всем на зависть, чертям всем назло.
В твёрдой памяти, не во хмелю,
Отвечая за каждое слово,
«Обнимаю, целую, люблю!»
Повторяю я снова и снова.
Отогнав на мгновение мглу
Белым днём подступившую к окнам,
«Я люблю, обнимаю, целу…»
Не окончив, навеки умолкну.

Ноздреватый, сырой, непрочный
Снег, шипя, покидает панель.
Нескончаемое многоточие
Переливчато бьёт капель.
Скинув шапку, бреду по лужам.
В них купаются воробьи.
В светлой вязи облачных кружев,
Солнце нежит лучи свои.
Воздух пахнет землёю талой
Так, что словом не передашь.
И восторженный, и усталый,
Забываю годов багаж.
Вновь весна ворошит надежды
У которых не счесть имён.
Всё по-новому, всё – как прежде.
Я пока ещё в жизнь влюблён.

Ты едина и в будущем и в настоящем.
Ты навеки, как реки навек голубы.
В твоём имени – и громовом и свистящем
Утвержденье твоей небывалой судьбы.
Я своею судьбою тебе лишь обязан.
Сколько раз испытав и паденье, и взлёт,
Я и словом тебя не обидел ни разу.
Я – песчинка в великом и вечном – народ.
Ты лежишь на просторах, ветрами продутых,
Ты в лесах, где тишайший берёзовый звон.
Ты горами до неба вздымаешься круто,
Красотою озёр забираешь в полон.
Притяженье твоё не имеет границы,
И идут на поклон к тебе издалека
Все, кто хочет, приникнув устами, напиться
Животворной струи твоего родника.

Её винят: давила, обирала,
Теснила и творила малым зло.
А ведь она славянство собирала
Порою жёстко! – под своё крыло.
Но кто-то вновь события торопит,
Стирает правду, словно мел с доски.
Быть может мы и были бы в Европе…
Разъятые на части, на куски.
Не признавая русский говор резкий,
Мы вместо мовы, что хранят века,
По-польски говорили б, по-венгерски
И по-румынски, уж наверняка.
Судьба тебя определила силой,
Способной вновь соединить нас в Русь.
Ты разная в делах, моя Россия.
Горжусь хорошим, промахов – стыжусь.

Триединство кровное нарушив
Нас хотят примять по одному,
Развратить гнилой идеей души,
Дать взамен ошейник и суму.
Этому потворствуем мы сами,
На халяву блага жизни ждём.
Жадными к деньгам поводырями
В слепоте покорные идём.
Жажда власти, спесь князей удельных
Не утихомирится никак.
Не стремимся к ясной светлой цели,
Не сжимаем силу трёх в кулак.
Белая, Великая и Малая,
Русь-земля, от морока очнись!
В полный рост поднявшись, небывалою,
Возрождённой силой покажись.

Я на земле, где половцы и руссы
Не раз сшибались в битвах грудь о грудь.
Её пытались растащить, разрушить,
Но верю, ей другой назначен путь.
Легли границы на воде и суше,
Наёмных стражей расплодилась тьма.
Но разве можно разграничить души,
Каких объединила жизнь сама?
Язык мой древний, сотканный по воле
Донских излучин и Днепровских круч,
В себе вмещая радости и боли,
Широк, как море, как прибой могуч.
Нам памятны и пращуров заветы,
И нынешних промашек горький счёт.
И так обидно, что признавшись в этом,
Порядок новый счастья не несёт.