Мария Похиалайнен - Не верьте клятвам, сёстры
Завела дорога к славе.
У рояля звук с отдышкой —
Западает пара клавиш,
На оконной раме – сажа,
Штора рваная по краю...
Кто заплатит – тот закажет,
Не закажут – так сыграю.
Заработаю на ужин,
С кружки пива сдую пену,
Никому я здесь не нужен
Вместе с Брамсом и Шопеном.
Кто смеётся, кто рыдает,
Кто жуёт пучок укропа…
Забываю дни, когда я
Покорить хотел Европу,
Был весёлым, дерзким, гордым…
А теперь живу в Небраске.
Гарри врезал Тому в морду,
Сью шерифу строит глазки.
Может, плюнуть и жениться
На вдове Саманте Джексон?
Буду цены на пшеницу
Обсуждать за чаем с кексом,
Примирюсь с телеграфистом
В споре о свободе воли,
Буду сиживать за вистом,
Разведу желтофиоли.
Закажу костюм по росту,
Пять платков, по крайней мере,
Навсегда забуду Бостон,
Перестанет сниться Мэри,
И не вспомню Аппалачи,
Где бродил с весёлым свистом…
Пьяный Гарри тихо плачет —
Как всегда – под звуки Листа.
ПЕРЕВОД
Проигран бой, ликует смерть,
Но тем не менее с плеча
Ответили французы: «Merde!»
На предложенье англичан.
Ответ перевести сумели:
«Вы, господа, в своём уме ли?
На всё твоя, о Боже, власть,
Но чтобы гвардия сдалась…
Пусть нет снарядов для мортир,
Но, право слово, господа,
Ключи вам, может, от квартир
На белом блюдечке подать
И поднести букет камелий?
Нам даже странно, как вы смели.
Покажем мужества пример».
А по-французски это «merde».
ШОТЛАНДСКАЯ ИСТОРИЯ
Как всегда, был октябрь туманным,
Наступали сумерки рано,
Дождь по крышам и в стёкла стучал,
На камине гасла свеча.
Поудобней укутавшись в плед
Я сидел в уюте, в тепле.
И казалась, что жизнь хороша…
Только Дженни к Мак-Гроу ушла.
* * *
Ах, отец Владислав,
Объясни мне, бестолковой,
Как избавиться от зла
И от злобности в душе.
Я с собой принесла
Груз, тяжёлый как оковы.
Ах, отец Владислав,
Не гони меня взашей.
Я жила в суете,
Некрасиво и уныло,
Всё не то и не те,
А сомненья, как ножи.
И, устав от страстей,
Сердце глупое заныло.
Ах, отец Владислав,
Как же дальше? Подскажи.
Ах, отец Владислав,
Не лишай меня причастья,
Без ветрил и весла
Не осилить мне реки.
Человек очень слаб,
Хочет он любви и счастья…
Ах, отец Владислав,
Отпусти мои грехи.
Помолись за меня.
Я не знаю, как осталась
Вместо нивы стерня
Истин вечных и простых.
И крестом осеняя,
Это милость, а не малость,
Помолись за меня.
И, возможно, Бог простит.
* * *
Странный сон: мужик сидел, громко чавкал,
Рассуждая, уплетал лук и сало.
Прежде как-то мне не нравился Кафка:
Что излишне он абсурден, считала.
Попыталась по привычным канонам
Отыскать хотя бы смысла крупицу.
Он представился мне мужем законным.
Это надо же такому присниться?!
Было чувство, что жую я солому —
Упрекал меня, невнятно и долго,
Пренебрёгшую по умыслу злому
Материнским и супружеским долгом.
Я в надежде трижды дёрнула мочку,
От смятенья в жар и в холод бросало.
То, что дети есть, я помнила точно,
А мужик откуда взялся – не знала.
Даже близко никогда не видала —
Глазки-бусинки и плечи покаты.
Ну зачем он мне такой захудалый?
Промелькнула мысль – наверно, богатый:
Нефтяной магнат, министр, академик.
Если муж, должна же чем-то прельститься?
Попрекнул меня отсутствием денег,
Почему-то называя блудницей.
Огляделась – а вокруг запустенье.
Пульс неровный и под ложечкой ноет.
От реальности – лишь блики и тени.
Испугалась я: а вдруг паранойя?
Стало жутко, как от залпов ружейных —
Убежала б. Да куда убегу я?..
В тусклом зеркале ища отраженье,
Обнаружила реальность другую —
Где не надо поступать поневоле,
И менять себя в угоду фантому.
Нет его! Он сон кошмарный всего лишь!
Вот проснусь – и заживу по-иному:
Чтоб нелепость не терзала, не грызла,
Не вонзалась в сердце острой булавкой,
Чтоб не мучиться отсутствием смысла
И бессильем, как описано Кафкой.
ТРИ КАРТЫ
* * *
Я начал с азартом,
Но вдруг, онемев,
Увидел, что карта
Досталась не мне.
Раз козыри мимо,
То вовсе не грех,
Хорошая мина
При скверной игре.
Но ставки-то выше,
И проигрыш рос,
Из блефа всё выжал,
Обидно, хоть брось.
Но, веря в удачу,
Наделал долги,
И ждут их отдачи
Друзья и враги.
И давят те путы
Плитой из свинца.
Короче, я буду
Играть до конца.
* * *
У меня непруха снова:
На руках марьяж бубновый —
Соберу, конечно, взятки, но не все...
Слишком много заказал я,
А сперва казалось мало —
Видно, зря я за игру сегодня сел.
Вот беру я кисло прикуп —
Хоть зайдись истошным криком:
Слёзы горькие, могила – не расклад;
Так сижу, мрачнее тучи,
Подо мною стул скрипучий...
Влез в игру и сам себе теперь не рад.
Раз – бросаю на удачу...
Ест глаза мне дым табачный —
Я в тоске смотрю сквозь эту пелену:
Соберу свои едва ли,
А сосед мой, ну каналья,
И когда успел мне в карты заглянуть.
Визави косит украдкой...
Есть надежда на девятку,
Только зря, из них никто не умастит.
Остаётся вспомнить матерь,
Сбить свечу и сдёрнуть скатерть,
Когти рвать и за собою жечь мосты.
По брусчатке и канавам,
Где открыто, где обманом,
Пробираюсь я в укромный уголок.
Надо мною тьма густая,
Звёзды сотнями считаю
И надеюсь на счастливый эпилог.
В стороне мелькали тени.
В синяках, в грязи, без денег
Я стоял и слушал – где-то вдалеке
Раздавались звуки вальса.
Туз червей в руках остался...
И пошёл я, как и вышел – налегке.
* * *
Осень, вечер, последний шанс,
Колода карт некраплёных...
– Как называется этот пасьянс?
– Вроде «Могила Наполеона».
Не играю, запал не тот,
Но к картам рука привычна.
За спиной советует идиот,
Будто его касается лично.
Шашек-то в руках не держал,
А лезет, болван, с советом...
Господи! Когда дурак и нахал —
Что же опаснее в мире этом!
Дама треф легла хорошо:
Захочешь – не сделать лучше...
Ещё бы он от меня отошел,
Так нет, советует, жизни учит.
Кольт, вот жалость, дома забыл,
Пальнуть бы вверх для острастки...
Глянул – ну рожа! Без капель зубных
Больно смотреть – людоед из сказки.
Чёрт! Вогнал советами в транс...
У нас, в джентльменском клубе,
Нельзя разложить спокойно пасьянс.
И не узнаешь, любит – не любит.
ПИСЬМА И СОНЕТЫ
ПИСЬМО ЛЕДИ ИЗ ЦВЕТОЧНОГО МАГАЗИНА
Ах, милорд, мне душно и не спится,
Я решила написать письмо.
Сердце бьётся раненою птицей,
А виною – наш проклятый смог.
Помните, накинув плащ широкий,
Прижимали Вы меня к груди.
Не надейтесь на мои упрёки,
Я до них не буду снисходить.
Вы, милорд, давали слово чести,
И за взгляд сулили миллион.
А потом уехали в Манчестер...
Что за город? Да и есть ли он?
Я хотела посмотреть на карте —
Ключ, увы, потерян от бюро...
Обещали Вы вернуться в марте,
Не могу не взяться за перо.
Ах, милорд, от жизни, беспросветной
Как ночная лондонская мгла,
Я пошла к гадалке за советом,
Но ничем она не помогла.
Первое письмо дала прочесть ей,
И от слов ужасных замер пульс:
Это произносится «Манчестер»,
А писать же надо «Ливерпуль».
Ах, милорд, Вы знаете, конечно,
Только смогом вызвана тоска,
Потому слова «целую нежно»,
Вам в моём письме не отыскать.
Я ничуть о прошлом не вздыхала,
И душа не плавилась в огне.
Жаль, давно засох букет фиалок,
Ваш букет фиалок, на окне.
ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ
Не прыгнуть выше потолка…
К чему раздоры, споры, ругань?
Давай попробуем друг друга
Любить издалека.
На удалении большом
Огонь испепелить не может
Пленяет, но проблем не множит, —
Реальности лишён.
Пускай любовь звездой в окне
Для нас мерцает, – не морока,
А радость.
Если ненароком
Не приближаться к ней.
ПИСЬМО ДЕЛОВОЙ ЖЕНЩИНЫ, ДОСТИГШЕЙ ВСЕГО СВОИМИ СИЛАМИ
Слушайте, меня Вы утомили...
От забот я не в поту, а в мыле,
Каждая минута на счету.
Из-за Ваших гнусных провокаций
Я должна от дела отвлекаться.
Что Вы там писали про мечту?
Про шалаш и про воздушный замок,
Как меня считали дивной самой,
И что Ваше сердце горячо.
А нельзя ли поспокойней, прозой?
Вы же в полуметре от психоза!
