Ю. Богомолов - Стихи

Они желаннее детей.
Мы видим в них свое подобье.
И простодушье их затей
Разглаживает нам надбровья.

И, не боясь глупцом прослыть,
По склонности найдя соседство,
Мы умеряем свою прыть
И с радостью впадаем в детство.

Друзья! Сопливые щенки!
Какие корчите вы рожи,
Как вы касаетесь щеки
До помрачения, до дрожи!
Жуки, букашки, паучки,
Червяк и хвойные иголки.
Коза пасется у реки.
И день…необычайно долгий.

Едва от бога отошли,
На шаг один или на локоть.
От жизни нашей вас тошнит.
И лучше старшим вас не трогать.

Гудит старательно пчела,
Вся белая от цвета ветка,
Качая ведрами, прошла
И поздоровалась соседка.

Открыто в комнате окно,
Распахнуты мальцами двери,
Сквозняк, как красное вино,
Бодрит. Пока, по крайней мере.

Всю ночь шел снег, всю ночь мело.
И, если б только непогода!
Но что-то новое жило
Во мне. И не давало ходу.

И не давало мне идти,
Привычкам следовать житейским…
Как будто бы судьей третейским
Я был на старости судим.
А с виду – будто невредим.
Но с новой тяжестью свинцовой.
И сыплет с неба снова, снова.
И из трубы всё дым да дым.

Ты здесь, моя внезапная усталость,
Приди. Тебе я рад. Ты задержалась.
Я притяну тебя, как лодочку пустую.
Когда ты поплывешь, с тобою поплыву я.

Ты здесь, мое минутное страданье.
Тебя я встречу ночью. Обещаю.
Как для кого. Ты для меня – небесное старание.
И ты меня прости, как я тебя прощаю.

Ты здесь, ночная тьма. Ты прилетела.
Глубокий мрак. Без мрака свет не виден.
Предтеча всякого рождения, дела.
Мироустройства непременный житель.

Смирение, ты ставишь нас на место.
В тебя впадают устремления, как в море.
Ты превращаешь в благородство жеста
И зло, и нетерпение, и горе.

Ты здесь покой блаженный. Отыскался!
Нет без тебя движения. Нет смысла.
О, как слезами без тебя я обливался
И падал вниз, как ведра с коромысла.

Пора забвенья и сиротства,
Прогулок долгих по лесам,
По блеклым, скудным небесам
В отсутствии людей и солнца.

Пора чернеющих полей,
Домов, где не бывает житель,
Картин, коим не нужен зритель
И слез, что не бывает злей.

……….

Осенний ветер ограждает
От человеческих тревог
И прелых, мокрых листьев стая
Ко мне садится на порог.

И в низкой комнате. Один.
(Как будто, Амундсен средь льдин).
Я, никого не задевая,
Жизнь проживаю до седин.

Человек ничего не умеет.
У него только сердце болит.
Огонек сигареточки тлеет
Да по шиферу дождик шуршит.
Он все курит и курит, и курит.
И посматривает вокруг.
Он случайно женился на дуре.
Он утратил и зренье, и слух.

Но глаза ли его обманули?
Или голос ее с хрипотцой?
Только взяли да не вернули
Из кармана его золотой.

Он теперь ничего не умеет.
У него только сердце болит.
Он, конечно же, будет умнее.
А пока сигаретка горит.

С приличными людьми мечтаем мы дружить.
Отрадно видеть благородство в лицах.
Но парадокс – всяк хочет лучше жить.
Никто не хочет лучше становиться.

Борьба с коррупцией. Борьба борьбы с борьбой.
Собака, что за хвост сама себя кусает.
От подношений отказаться нам слабо,
А взятка, данная другому, возмущает.

Ненастная погода на дворе
Влияет на великодушие наше.
А если мы живем в дыре,
То с нами сталкиваться страшно.

Когда фортуна улыбнется,
Нам сладко жить. Но дело не дается.
Крутая благотворнее стезя..
Как диабетику, нам сладкого нельзя.

Есть стихи и бойкИ, и мудрено-забавны,
И блестят, как цветное стекло.
Но, прочтешь: ничего в рот не попало,
А только по бороде стекло.

Дурак от умного ума не наберется:
Всё будет жить не по уму, а как придется.
А, если умный дружбу с дураком сведёт,
То сам, ни за понюшку, пропадет.

Судьба, по счастию, не врет
И песен не поет хвалебных.
И каждому достанется свое
Не по деньгам. А по делам душевным.

Тот, кто обиды копит, без сомненья,
Подобен ядовитому растению.
Он мрачности суровой преисполнен.
Всему живому он несет смятенье.

Пусть мой карман совсем пустой
И деньги в нем не ночевали.
Меня пустили на постой
И за гостиницу не взяли.

Сердца́ глаголом не умея жечь,
Так и живу, по крохам собирая
Разумную обыденную речь.
Другую, как ни тщусь, не понимаю.

Дом, где живет моя душа
И постарел, и обветшал,
Но для души удобен.

Душа живет в нем не спеша.
Она – хозяйка в доме.

Знакомя с теоремой Пифагора
Красавицу четырнадцати лет,
Увидел на окне, за шторой,
Фиалок маленький букет.

Слова приходят к нам гурьбой.
Строка рождается в минуту.
Но, твердой обеспечена валютой –
Поэта собственной судьбой.

На печке скудный варится обед.
Поленья и трещат, и весело пылают.
Господь меня хранит от невозможных бед.
Он лишь возможными дорогу устилает.

Хоть длинен перечень напастей
И перебои сердца – чаще,
Мы, спозаранку, не ворчим…

Испытываем редкостное счастье,
Не находя ему причин.

Поскольку он любви по жизни не добрал,
То стал писать стихи. Он на стихи поставил.
Соорудил из них высокий пьедестал
И два десятилетья нами правил.

Мы малодушно спали – он нас в бок ширял.
И мысли порождал, как брагу горькую, закваска.
Один глагол нас оживлял, другой нас отравлял.
Мы слушали его с восторгом и опаской.

В конце концов пресытились. Устали мы
От сильнодействующего средства…
Поклон тебе, исследователь тьмы!
Прости недружелюбное соседство.

Зима влажна, как промокашка,
Которой слезы вытерты. И нос.
Не надо принимать всерьез
Ее минутные капризы.
Денёк, другой, наст схватится. Мороз
Скует и скрепит дерева. Карнизы
Сосульками облепит. Ты права.
Важны поступки. Не слова.
Ты – храбрая портняжка.
Жанна Д. Арк,
Которой храбрость, разве парк
Пустынный, отметит.
Давно с тобою мы на свете,
А ты всё молода. А я всё стар.

Присутствие незримое свободы
Нам незаметно до тех пор,
Пока внимательный надзор
Души летучей не коснется.
Тогда бредешь, не зная брода
И всё – ненастная погода.
Всё – запустенье и разор.
Но ты еще не понимаешь
Произошедшего с тобой.
И по привычке улыбаешь –
Ся, когда торопишься домой.
Но дом, как будто Антарктида.
Да и улыбка, словно льдина
В холодной проруби. Зимой.

А как тебе когда-то пелось!
Переливалось через край.
Светилось, радовалось, млелось.
В стакане ложечка звенела,
Помешивая утром чай.
И как дышалось полной грудью,
Какие рядом были люди…
Но вспоминай, не вспоминай!

…………

Всё так. Лишь только потеряем
Мы невесомый легкий дух,
То не живем, а ковыляем.
И не друзей своих встречаем.
А стариков, да их старух.

Хитросплетение голых веток.
Печаль смиренная и сладкая.
Из сочетания тьмы и света
Душа единственная складывается.
И ты стоишь в шубенке старенькой
Посередине мироздания
И звезды влажные мигают,
А ты не знаешь их названия.

И мир вокруг без швов и шума,
Без лоскутов и без кусочков
Лежит перед тобой, задумавшись,
Ноябрьскою холодной ночью.

При тусклом свете октября
На жизнь свою смотрю иначе.
Душа, как лампочка горя,
Одна лишь освещает дачу.

Ушли заботы и тревога.
Размыты ближних адреса.
А осень рядом. Понемногу
Смиряет пышные леса.

Она, как редкостная птица,
Кружит, курлычет и кричит.
И то ли юность тебе снится,
И то ли нежность в тебе спит.

Бредешь незряче. Невпопад.
Темны и строги стали ночи.

Душе теперь не до услад.
Серьезен полунОчный взгляд,
Открыты в поднебесье очи.

Отсутствие домов – лечит глаза.
Лес с трех сторон – будто гроза.
А на восток – открыта даль.
Там поле, сырость и печаль.

И дни, как братья – близнецы.
И строги, будто погранцы.
Здесь нет забот и нет потех.
Здесь одинаково для всех

Проходит год, проходит век…
Здесь редко виден человек.
Лишь плачет ветер за окном,
Пронизывая насквозь дом.

………..

Мне эта доля по нутру.
Что ввечеру, что поутру.
А, прошлого, былого вязь
Я, точно ластиком, сотру.