Андрей Алякин - Насквозь

Всё будет хорошо, и далеко до неба,
И жизнь полна всего. О чем еще мечтать?
И солнца вкус хранят в себе колосья хлеба,
И хочется еще над суетою встать.

Всё будет хорошо, и хорошо всё было,
И хорошо сейчас, я весел без причин,
И белая с косой меня уже забыла,
Я для нее — поэт, поэт — особый чин.

Всё будет хорошо, пройдут века и годы,
Пусть небо не спешит звать в гости навсегда,
Пусть омывают путь дождей священных воды,
Всё будет хорошо. Сияй, моя звезда.

Я не верю тебе. Без обид попытаюсь забыться
И забыть, что любил и, быть может, как прежде, люблю.
Я не верю тебе. А без веры надеждам не сбыться,
И к чему они нам? Никого ни о чем не молю.

Я не верю тебе. Это странно и страшно, и больно.
Эта рана саднит. До краев грусть заполнила кровь,
Я не верю тебе. И поэтому я добровольно
Ухожу от тебя, взяв на память былую любовь,
Где я верил тебе.

Рядом не положим мы ручные клади,
Не сдадим на стойке вместе паспорта,
Может, вспомню строчкой в путевой тетради
Города, деревни, дивные места,

Поцелуи, ночи, парки, стадионы —
Всё отныне память сумасшедших лет,
В них я, как мальчишка, лишь в тебя влюбленный,
Жаль, что в это время не купить билет.

Не сложить нам рядом багажи и клади
И не дать на стойке вместе паспорта,
Душу согревают строчки из тетради,
В них любви беспечной дивные места.

Учусь прощаться мирно, это круто,
Кто знал меня, тот не поверит точно,
Я не актер, не клоун, потому-то
Всё в моем взрослом мире непорочно.

Я обижаюсь или обижался,
Но все, кто был обижен, всё простили,
Я не напрасно сердцем обнажался,
Я не напрасно ставил «или-или».

А выбор — он не мой, но мне понятен,
Суть вечности не делится на таксы,
Я счастлив, что на место белых пятен
Я никогда не ставил черной кляксы.

Кому-то мало, а кому-то много,
Кому-то много, а кому-то мало,
Хожу, как все, до смерти и под Богом,
Играю, пока время не сыграло.

Хуево. Состояние знакомо
Всем тем, кого продали иль предали,
То жар, то лед, то ярость, то истома,
И мучают то близости, то дали.

Хуево. Это чувство хуже краха
Навязчивостью сказанного слова.
Не помогает посыланье на хуй,
Когда тебе действительно хуево.

В лабиринте темно,
Здесь и там — тупики,
Ни вода, ни вино
Не спасут от тоски.

Ни вино, ни вода,
Кровь — застывшая ртуть,
Дышит в спину беда,
В никуда — тоже путь.

Улыбаюсь судьбе.
Что еще? Где? И как?
Я обязан себе,
Но тебе я не враг.

Снято наше кино,
В горле комом лишь крик,
В лабиринте темно,
Что ни мысль, то тупик.

Вчера всё казалось иначе,
И время играло в мечты,
Сегодня душа моя плачет,
Сегодня спалили мосты.

Воздушные замки взорвали
Мы сами. Теперь — тишина,
Теперь повторится едва ли
Волшебных мелодий весна.

Боль сердце покинет нескоро,
Надеждам расти и расти,
За высшую скорбь приговора
Прости, безутешно прости.

Я быть не боюсь ебанутым,
Любому признанию — время,
Меня предают, это круто —
Быть преданным сразу и всеми.

Я предан лишь Господу Богу,
Лишь слову служу вдохновенно,
Я сердцем встречаю тревогу,
Грусть бродит во мне внутривенно.

Часами считаю минуты,
Войну начиная со всеми,
Насколько я стал ебанутым,
Рассудят потомки и время.

Была близка, но вдруг чужою стала
В тенетах лжи, предательства и фальши.
Ночь сна лишила, я смотрю устало
И вижу только бездорожье дальше.

Обидно до бесчувствия, но всё же
Нет для расстройства психики причины.
Ты мне воткнула в спину острый ножик.
Я всё стерплю. На то я и мужчина.

Еще не дописана строчка,
Еще не поставлена точка,
Не прожита крайняя ночка
И рано менять «одиночку».

Ветра еще ищут свободу,
Напрасно мутить в себе воду,
Всё ясно в любую погоду,
Во всём я в мужскую породу.

Уже мы не договоримся,
И невозможен компромисс,
Мы к разному с тобой стремимся,
Не ясен верх, не виден низ.

Играем разными мастями,
Душа отныне — решето,
Уходим скользкими путями,
Кто виноват? Неважно, кто.

Мой самый большой грех —
Я заебал всех
Тем, что взгляды мои на мир
Сложены струнами лир.
Что мало цветов в мольберте
Картины жизни и смерти.
Что любовь без границ и предела,
Что душа — сокровище тела.
Что деньги способны на благо
И не всегда бумага,
Что подлость простить невозможно,
Что любая религия ложна,
Что ненависть — форма защиты,
Что мысли надеждами свиты,
Что стихи — проявление боли.
Что море — хранитель соли,
Что святость должна быть доступна,
Что молчание в целом преступно.
Мой самый большой грех:
Я этим заеб всех.

Когда предают — страшно,
Когда продают — глупо,
Любому снесет башню,
Любой может стать трупом.

Но нужно идти дальше,
Но важно нести детям
Стихи без любой фальши,
Стихи, что любви светят.

Они для меня — небо,
Они без меня — строки,
Я в них не собой не был,
Я не угодил в пророки.

Предали меня страшно,
Продали меня глупо,
Но мне не снесло башню,
Но я и не стал трупом.

Ухожу тяжело. С каждым вдохом дыхание чаще,
Ухожу навсегда. И не верю, что так вот навек…
Сделал всё, что я мог, но от этого слезы не слаще,
Лишь захлопнется дверь, и тебе я — чужой человек.

Нет обид на слова, что от злости кидаются в спину
Теми, кто осудил, теми, кто осуждает меня.
Я не просто ушел, я не просто внезапно покинул,
Холод, что между нами, — сильнее любого огня.

Кто и в чем виноват? Не сумели и не доглядели,
Как в привычку вошло то, что свято хранят от обид.
Ухожу тяжело. Не от старости мы поседели,
Я прощаю тебе всё, что мне вряд ли небо простит.

Проиграет отбой
Ангел в черном и в белом,
Я расстанусь с тобой,
Чтобы встретиться снова
В закоулках небес, вне земного предела.
Ты к такому потоку событий готова?
Знаешь, как далеко
Простирается вечность?
Где рождаются дождь и мелодии грома?
Там отсутствует напрочь времен скоротечность,
Там живет ощущение отчего дома,
Бог настолько хорош,
Справедлив и понятен,
Что нельзя не любить его дивное царство,
Каждый миг — торжество, каждый голос приятен,
Здесь никто не болеет, здесь нету лекарства,
Здесь ничто не имеет конца и предела,
Здесь никто не проронит обидного слова,
Мне играет отбой ангел в черном и в белом,
Ухожу, чтобы ждать там тебя. Ты готова?