Ованес Туманян - Стихи и четверостишья
Ответную речь соловей ведет: -
Не видишь – настала зима в горах,
Воду она сковала в ручьях,
Запах она отняла у цветов,
Щебет моих отняла птенцов, -
Как же не лить мне кровавых слез?»
Залетный гость в ответ произнес:
«Полно тебе, соловей дорогой,
Полно кровавой рыдать слезой.
Снова придет для тебя весна,
Вновь засияет твоя страна,
Снежный покров с наших гор сойдет,
Воды в ручьях поломают лед,
И, окруженный птенцами, опять
Будешь навстречу цветам щебетать».
ДИТЯ И ВОДА
С покрытых тучами высот
В село вода идет, поет…
Вот смуглое дитя бежит,
К воде серебряной спешит.
Умылось, брызгами блестя,
И говорит воде дитя:
«С какой горы течешь сюда,
Моя студеная вода?»
«С вершины темной, выше всех,
Где рядом с новым старый снег».
«В какой ручей, свежее льда,
Бежишь ты, светлая вода?»
«К такому ручейку бегу,
Где много роз на берегу».
«А в чей ты сад идешь тогда,
Моя студеная вода?»
«К тому хозяину иду,
Что славно трудится в саду».
ПЛАЧ КУРОПАТКИ
Словно кровью наполненный клюв раскрыт,
На скале куропатка сидит,
Голосит она и щебечет,
Птицам жалобно говорит:
«Ой, сестрицы!
Ой, птицы!
Свила гнездо я там, в горах,
Вывела птенчика в нем своего.
Он спустился на луг поиграть,
Пришли, поймали, взяли его,
Ой, сестрицы!
Ой, птицы!
Ту голосистую шейку
Полоснули острым ножом,
Тот окровавленный клюв
Пылает, – охвачен огнем,
Ой, сестрицы!
Ой, птицы!
Те ноженьки-крошки
Перебили ниже колен,
Те пестрые перья
Развеяли по земле,
Ой сестрицы!
Ой, птицы!
То, что долетело до гор,
Бесследно ветры разбросали,
То, что попало в полей простор,
Речные потоки умчали.
Ой, сестрицы!
Ой,птицы!
О, как мне быть, о, как мне жить в том гнезде?
Покою нет, отрады нет в том гнезде.
Весь день одна, полна тоски в том гнезде,
II ночь без сна, кругом ни зги в том гнезде.
Булые дни, – живут они в том гнезде.
Как волк меня они едят в том гнезде.
И сердцем мне не жить – и пусть! – в том гнезде,
Там смеха нет, там плач и грусть в том гнезде».
«Скажи, где теперь ты будешь сидеть, на чем?»
– «На тополе том, сухом».
«А если хозяин придет ворчливый?»
– «На ветке плакучей ивы»,
«А если вспугнут и оттуда тебя?»
– «Возьму – и сожгу себя!»…
Горе тебе,
Востренькая,
Курочка
Пестренькая!
Горе ему,
Птенцу твоему,
Матери сердцу
Разбитому!
Песен твоих задор
Не слышит полей простор.
Улетела ты
С наших гор.
Горе тебе,
Востренькая,
Пташка моя
Пестренькая!
* * *
Певцом пришел, -
Борцом ушел Саят-Нова.
Любя пришел,
Скорбя ушел Саят-Нова.
С лучом пришел,
С мечом ушел Саят-Нова.
И все ж нашел
Любви слова Саят-Нова.
* * *
На странствия нас судьба обрекла,
Лишила навек родного угла.
По миру скитальцами мы брели,
Прошли все моря, все страны земли.
И все же, свидетель тому весь свет,
Не сломлен наш дух годинами бед,
Живет он везде, куда б ни проник
И где б ни звучал армянский язык.
И наше потомство из рода в род
С горячей надеждой идет вперед.
И наши напевы еще гремят,
Развалины наши еще дымят…
И снова встает из праха руин
Могучий народ, народ-исполин.
Печатью страданий мечены лбы.
Во взглядах – тайна большой судьбы.
О, древний Масис, родной Алагез,
Двуглавый гигант, двугорбый колосс,
И вы, чьих мыслей орлиный взлет
Царит над вечным снегом высот, -
Месроп и Саак, а с вами все те,
Что не дали нам блуждать в темноте,
Открыли родник умов и сердец, -
Ваш лоб венчает алмазный венец!
Пока существуют подобные вам,
Внимая призыва горячим словам,
Все вверх, все вперед неуклонно пойдем,
Как ни был бы крут и тяжел подъем.
И праздник настанет, награда близка.
И мир узнает, что сквозь века
В писаньях и в песнях из рода в род
Свой светоч пронес армянский народ.
* * *
Во сне ли я, живу ли я? Как сон, мои дни ушли.
И тени снов, скользящих снов, как быстро они ушли!
Ушли мечты, и я надежд и чаяний не достиг,
Беспечным проигрышем вы, земные года, ушли.
* * *
Дни прошли…
Промелькнув вдали, дни пришли;
Вздохи, стоны, слезы мои
Сердце мне сожгли, – дни прошли.
* * *
Все прошло…
Вся исчерпана жизнь, все прошло.
Я немалого ждал – да зачем?
Я надежды знавал, – все прошло!
* * *
Где вы?
Все те, кто сердцу мил, где вы?
Я к вам взывал и плакал, и искал…
Быть может, скрыл вас мрак могил, где вы?
* * *
Запели песнь любимые,
Певцы мои, незримые,
И кто теперь вас слушает,
Сверчки мои родимые?
* * *
Море скорби моей глубоко и безбрежно,
И несметных полно, драгоценных камней.
Гнев мой полон любви, безмятежной и нежной.
Ночь во мне. Но какие созвездия в ней!
* * *
В сердце загостилась смерть.
В сердце трон вместила смерть -
Ты ведь смертей, как и все!
В сердце страх вселила смерть.
* * *
Ко мне!
Вы с вешней водою вернитесь ко мне!
Минувшие дни, веселье, любовь,
Вернитесь, вернитесь ко мне!
* * *
Б мир входят люди каждый день,
Проходят люди, словно тень.
Тысячелетние дела
Мы зачинаем каждый день.
* * *
Пускаться в бегство? Тщетный труд, -
Я связан тысячами пут:
Со всеми вместе я живу,
За всех душой страдаю тут.
* * *
Кто знает, куда мы пришли,
На какое мы время пришли?
Если сердца в нас нет и любви -
Мы пропали, напрасно пришли.
* * *
Мне во сне одной овцой
Задан был вопрос такой:
«Бог храни твое дитя!
Был ли вкусен агнец мой?»
* * *
Сколько боли видел я,
Сколько козней видел я!
Я терпел, прощал, любил,
Зло, как благо, видел я.
* * *
Я мирской рукой зажжен,
В пламя весь я превращен.
Пламя весь – я свет даю.
Свет отдав – я истощен.
* * *
Для души нашелся дом -
Вся вселенная кругом.
Я – вселенной властелин.
Люди знают ли о том?
* * *
Куда ты стремишься безумно, душа?
За тысячью дел ты стремишься, душа!
Но как же поспею я в тысячу мест
С твоею поспешностью легкой, душа?
* * *
Мой чуткий слух в ночи не спит.
Глубокий голос ему звучит.
Бессонной, тягостной тоской
Меня зовет он, меня томит.
* * *
Я птицу в небе ранил раз
И потерял ее из глаз:
Крылом кровавым в снах моих
Она все машет и сейчас.
* * *
Две могилы, как соседи молчаливые, легли,
Онемевшие навеки, две печальницы земли.
И в холодной горькой скорби тихо думают о том,
Что с собой они из жизни этой бренной унесли.
* * *
Кто взмахнул рукой, маня,
Издалека, как родня?
Джан-леса! Тьмою-темью рук
Все зовете вы меня.
* * *
Когда осенний грустен вид,
На кочке жалостно сидит
Лорийский жаворонок мой.
Он в сторону мою глядит.
* * *
Порхают жаворонки; взмах
Их крыльев вижу я в полях.
С моею детскою душой
Они резвятся в облаках.
* * *
Там на эдемские сады прозрачный падает закат.
Я знаю, ждут моей души там между сказочных палат.
Что ж в этом смраде медлю я, чего в нестройном шуме жду?
Ах, если бы туда – домой – дорогу отыскал мой взгляд!
* * *
Кичливый, жадный человек, твой долог ум, жизнь коротка.
Тебе подобных было – тьма, они текли века, века.
Что унести им жизнь дала? С собой возьмешь ли что-нибудь?
Ты мирно, радостно пройди двухдневный быстролетный путь.
* * *
Свободен день, вольна любовь, и всем добром владеет он.
Но мучает и страждет он, и сам несчастьем поражен.
Так сделай, злобный человек, чтоб все живые жить могли,
И сам живи, вкушая мир обильной, благостной земли.
* * *
В котором же мире больше добра у меня – в этом иль в том?
Стою между ними, думаю долго я: в этом иль в том?
Сам бог в размышленьи, что ему делать со мной, как ему быть?
Оставить, призвать ли? В мире котором добро, – в этом иль в том?
* * *
Я потерял, о, как найти?
О, дай мне знак, чтоб мог найти.
Я в этой темноте давно
Брожу, чтоб дверь к тебе найти.
* * *
Как тайну бога распознать? Кто посягнет судить о ней?
Всем в мире близких он послал, он всех связал на много дней.
Лишь, как подобие свое, певца оставил одного,
