Вера Меркурьева - Тщета: Собрание стихотворений

В неясности незавершенных линий
Незамкнутый овал, неполный круг –
Плывет, осеребрен, небесный струг
Воздушною рекою тускло-синей.

То спрячется под дымку – словно иней
Морозный опушит изгибы дуг,
Всё матовей, бледнее он – и вдруг
Светло скользит над снеговой пустыней.

И самую простую в мире вещь
Он скажет мне, загадочен и вещ,
Приманчивый и ласковый насмешник:

Что больше нет в колоде зимней карт,
Что вслед за февралем наступит март
И первый расцветет в горах подснежник.

Покрасил воду в зелень-цвель
Шальной, блажной апрель.

Он солнце на ночь потушил,
Он почки распушил,

По ветру звезды разбросал,
На тучках заплясал

И кажет, в небе чуть отверст,
Свой тонкий лунный перст.

А двое шепчутся внизу
О том, что ночь в лесу,

Что мило вместе петь и жить,
Что весело любить,

Что в сердце лень, и смех, и хмель,
Что он влюблен – апрель.

Луна чуть видимая сквозь тумана.
Все очертания будто лгут.
Не скажешь – поздно это или рано,
В цвету деревья или в снегу.

Уйти бы в зыблющиеся просторы,
Вести всю ночь (которая миг)
Воображаемые разговоры
С несуществующими людьми.

Ловить бы скрадываемые звуки,
Неразличаемые слова,
Прохладой веющие струнно руки,
Прикасающиеся едва.

Бродить бы спящею наполовину,
Пока не станет совсем легко,
Растаять Яблоновою снежиной,
Глотая лунное молоко.

Мой светлый золотой лучик,
И ты для меня погас.
Как жизнь нас без конца учит,
Что нет своего у нас.

Из золота литой листик,
В жемчужной росе берилл –
Чем песнь моя была мглистей,
Тем ласковей ты светил.

Ты жизни моей двух терций
Был спутником на груди,
Ты слышал, как мое сердце
Останавливалось почти.

Свидетелем смертной вести
Ты был для любимых глаз.
Зачем ты не тогда — вместе
С ними — для меня погас?

Судьбе ты принесен жертвой –
Нерадостной Госпоже.
Красуется теперь герб Твой
На чужом сердце уже.

В забвении глухом чувств
О малом жалеть смешно.
Но если кругом всё пусто,
Мне так без тебя темно.

Листья по земле хрустами шебарши ли,
с деревом расставаясь, озимь празднуя:
– Мы всё лето, листья, кровь Солнцеву пили,
оттого мы, листья, осенью красные.

Всё, что мы любили, в милости, в ярости,
смолоду копили – отдаем в старости.
Оттого, говорят, нет душевреднее,
жарче любови, как любовь последняя.

Не с дерева лист падает по осени,
Не туча седатая в небе пенится,
Друг говорит подруженьке на росстани
Таковое реченьице:

Ни за бедного, а ни за красивого, –
Повысмотрели бы тебе, засватали
Что ни на есть счастливого! –

Белка поскакивает с веток на ветки,
Спесивится люба: – Этого, да того!
Невидаль – удача! всем вам на завидки
Повыйду за богатого!

Лес кроет землю червонными листьями –
Было б теплей под снегом выстаивать.
Богатый оденет – груди б не выстудить –
Шубою горностаевой! –

Друг говорит подруженьке на встретинах:
– Было поле золото, стало медново,
Что же, душа, не сделала как метила —
Вышла-таки за бедного? –

– Милый пройдет – солнце взойдет над грозами,
глянет – и без шубы тепло морозами.
Где реке ни течь – а до моря чистого,
Кого сердцу ни любить – любить истово. –

Капитан, ссыпающий золото
В зеленую дрожь пруда.
Ревниво память уколота:
Такой же, как тот – тогда.

Мучительно разрешается
Сожженных губ немота,
И песня смолой скипается,
Такая ж, как та – тогда.

Глаза под ресницы спрячет он –
Затмится, взойдя, звезда –
И сердце зажимом схвачено
Тоски – такой, как тогда.

Неправда. Не повторяется
Ни лист, ни любовь, ни сказ,
И всё, что с нами сбывается –
Свершается в первый раз.

И если солнце померкнуло
При свете вот этих глаз –
Мы жизнь разобьем, как зеркало,
В последний — и в первый раз.

За полночь, а всё дремота
Не смыкает глаз.
Сердце без толку, без счета
Свой молотит сказ.

Не снега в полях белеют –
Не белы снежки –
То под летним ветром мреют
Тополей пушки.

Не седые те волосья
В русой той косе –
А пшеничные колосья
Поутру в росе.

Не запалые изъяны
Пожелтелых щек –
А по белому румяный
Яблочный бочок.

Эх, когда ты, сердце, где ты
Свой окончишь сказ?
А и впрямь до бела света
Не сомкнуть мне глаз.

Белые косматые пчелы –
Реющий, слепительный рой –
Кроют обнаженные долы
Белой восковой пеленой.

Белые бурмицкие зерна
Сыпятся с мутной вышины,
Землю убирая – по черной
Рясе – фатою белизны.

Белая пчела – золотою –
Летом сберет цветочный мед.
Белое зерно той весною
Колосом пшеничным взойдет.

Сны мои, вспышки и улыбки –
Тающий, мелькающий рой –
Реют, переливчато-зыбки,
По-над опустелой душой.

Думки мои – нет их безвестней,
Сны мои — нет у них лица –
Станут перелетною песней
В сердце бродячего певца.

Каждый раз, себя приоткрывая,
Выдавая стих или мечту,
Я напрасно духов вызываю,
Тщетно заклинаю пустоту.

Между мной и, слушатели, вами
Есть река, но нет на ней моста.
Мнится вам звенящими словами
Песенная глухонемота.

Знаю всё. И всё же, и тем боле
К вам иду, без устали даря –
Оттого, что так на то изволит
Щедрость песнопевца и царя.