KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Виссарион Саянов - Стихотворения и поэмы

Виссарион Саянов - Стихотворения и поэмы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виссарион Саянов, "Стихотворения и поэмы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

102. СТЕПИ

Тает месяц в ночах,
Словно вылит из воска,
В оренбургских степях
Снова красное войско,
А ковыль пожелтел
На исходе весны,
И томит партизана
Прошлогодняя рана,
И бегут по курганам
Потаенные сны.

На дорожном привале,
У широкой горы,
Где орлы пировали,
Догорали костры, —
Партизаны сидели
На разубранных седлах,
Вспоминали походы,
Хитрость дутовцев подлых,
Песню старую пели,
Струн заветных касаясь:
«Нету ласковей боле
Оренбургских красавиц.
Пуховой полушалок
На пригожих плечах…
Я тебя повстречала
В заповедных степях…»

А утрами глухими
Птичьи стаи летят —
То на север далекий
Гуси-лебеди мчат.

По тропам позабытым,
Где гремели копыта,
Как зажглись на закатах
Золотые огни,
Мы от сел небогатых
Шли безвестной тропою.
Протекали рекою
Партизанские дни.
Выходили за нами
Батальоны в туман,
Гордо реяло знамя —
Дар самарских крестьян.
И, сметая преграды,
В непокое ночей
Мчались наши отряды
В глубь ковыльных степей.

1934

103. «В ночном краю, в краю туманном…»

В ночном краю, в краю туманном,
Огнями жаркими палим,
Таился город безымянный,
Грустил над озером большим.

Мы мчались вместе с другом добрым
К большому городу тому —
По черепам, по конским ребрам,
По склонам, падавшим во тьму.

Туда пути бродяги знали,
Но мы бродяжек не нашли,
Орлы над озером летали
И мертвый город стерегли.

Искали мы в лугах окружных
Следы, что выбиты до нас,—
По желтым кручам троп верблюжьих
Тянулся прошлого рассказ.

Туман клубился, и нежданно
Мы увидали на заре
В холодной дали край лимана
В солончаках и серебре.

В тревожный день вела дорога
За отдаленный поворот,
Нахохлившийся коршун строго
Встречал у городских ворот.

Тот город вытоптан когда-то
Был Тамерланом.
                          В мгле ночной
Я снова вспомнил дым заката
И конский топот за рекой.

Прошли года, — опять полями
Бежит проселок в тишине.
Опять глухими колеями
Мы проскакали при луне.

Но там, где мнился мертвый берег,—
Бормочет тополиный сад,
Скрипит весенней ночью деррик,
Лебедки глухо дребезжат.

И ветер полночи полощет
Знамен тяжелые шелка,—
Озарена огнями площадь
С названьем нашего полка…

1934

104. «Если там, где спят купавы…»

Если там, где спят купавы,
Где туманны небеса,
На серебряные травы
Ляжет медленно роса,—

Вспомню домик за рекою,
Крашен охрою забор.
Старый фельдшер с перепою
Затевает разговор.

А кругом снега большие
Верст на тысячу лежат.
Кони сумрачные, злые
Несговорчиво храпят.

Там от края и до края
Золотая тишина,
Даль холодная, глухая,
Вся луной озарена.

Перед раннею разлукой
Ты не вышла на крыльцо,
Темной судорогой-мукой
Боль свела мое лицо.

Травы утренние зябли
У покинутых застав,
Прорубали наши сабли
Конный путь на Кокчетав.

С той поры я шел походом
По дорожным колеям,
По совсем безвестным водам,
По прославленным морям.

Что же, в жизни мне случалось
Повстречать да полюбить,
Только ты одна осталась
Неизменно в сердце жить.

Где теперь ты, и доколе
От тебя мне ждать вестей,
Где же синее раздолье
Тех далеких волостей?

1934

105. «Город спит на заре… Пусть опять, как в тот год…»

Город спит на заре… Пусть опять, как в тот год,
Куст черемухи белой в снегах расцветет,

Пусть над нами не властвуют больше года,
Пусть не старимся мы никогда, никогда,

Пусть заветная песня приходит, тиха,
Сливши сердцебиенье с биеньем стиха,

Пусть по улицам стадом пройдут облака,
В семизвездном ковше пусть струится река,—

Много надобно мне небывалых примет,
Потому что тебя в этом городе нет.

1935

106. «В эту пору море злое…»

В эту пору море злое,
Косо гнутся паруса,
Рыбаков на позднем лове
Осторожны голоса.

Это море — не смеется,
Здесь от веку тишина,
Не ласкает мореходца
Эта серая волна.

Тишина. Светла у края
Проступившая заря.
Есть холодная, скупая
В ней прозрачность янтаря.

Ведь и в небе разогретом
Синь тумана холодна,—
Так твоим холодным светом
Жизнь моя озарена.

1935

107. СОСНА

Есть русский город, тихий-тихий,
С крестами рыжими церквей,
С полями ровными гречихи
Среди картофельных полей.

Березки там стучатся в окна,
Провинциала-петуха
Раздастся окрик расторопный,
И снова улица тиха.

А за мостом, по топким склонам,
Ходить вдоль берега привык
В больших очках, в плаще зеленом
Высокий сумрачный старик.

Когда весной цветет шиповник
И стонет в роще соловей,
Идет седеющий садовник
К деревьям юности своей.

Огромный лоб его нахмурен,
Уходит тень в ночную тьму,
Его зовут степной Мичурин
И ездят запросто к нему.

Как часто я к нему, бывало,
С пути-дороги заезжал.
Шлагбаум дедовский сначала
Издалека уже кивал.

А палисадники, крылечки,
Витиеватые мостки,
Скамейки низкие у речки
Протягиваются, легки.

И вечером, за самоваром,
Наш задушевный разговор
О всем пережитом и старом,
Но не забытом до сих пор…

«Тебя я не неволю тоже, —
По-своему придется жить,
Но дерево за жизнь ты должен
Одно хотя бы посадить».

Он говорил, слегка нахмурясь…
………………………………
Растет ли ныне за стеной
В конце бегущих в степи улиц
Сосна, посаженная мной?

Иль, может, время миновало,
Дорогу вьюга замела
И ту сосну, гремя, сломала,
По снегу ветки разнесла?

1935, 1939

108. ЮНОСТЬ КИРОВА

В деревянном Уржуме — холодный рассвет, снегопад.
И быть может, теперь русый мальчик с такой же улыбкой,
Что была у него, чуть прищурясь, глядит на закат,
Повторяя всё то, что о нем в деревнях говорят,
И грустит на заре, догорающей, северной, зыбкой.

Сколько в нашей стране затерялось таких городов…
Полосатые крыши во мхах, в белых шапках наносного снега,
На рассвете гремят стоголосые трубы ветров,
И я вновь узнаю в синеве отпылавших снегов
Этот облик живой в светлый день молодого разбега.

Стало душно ему в запустении улиц кривых,
На Уржумке-реке говорили о Томске и Вятке,
И желтели овсы на широких полях яровых,
Смолокуры ходили в туманных долинах лесных
И учили подростков веселой кустарной повадке.

И настала пора, дни скитаний его по земле
От приволжских равнин до сибирского края лесного.
Уходили дороги, и таяли скаты во мгле,
Стыли старые башни в высоком казанском кремле,
В типографских шрифтах оживало знакомое слово.

Снова юность его в мглистом зареве белых ночей
Нам приходит на память, и сердце светлеет с годами.
Ведь в огромных цехах, в синеве бесконечных полей,
И на горной тропе, и в раздольях любимых морей,
И в просторах степных — всюду песня о Кирове с нами.

1935

109. ДРУГУ

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*