Галактион Табидзе - Стихотворения

Звон отдаленный колеблется,
Медлит в пространстве пустом.
День догорает и теплится.
Падает лист за листом.
Мерные звуки истаяли —
В парке померкли пруды.
Мраморные сандалии
Брошены у воды.
В память утраты божественной
Нынче при первой звезде
Абрис колеблемый женственный
Чудится здесь на воде.

Осенью связи расторгнуты.
Осенью страсти мои
Благостным пеплом подернуты.
Осень. Беду затаи.
Книга. Алмазы — с подсвечника.
Вымысел — здесь, наяву.
Скифа, безумца и грешника,
Братом своим назову.
Страстного мира исчадия,
Непоправимая грусть…

В пустынь Святого Зачатия
К старцам прозрачным толкнусь.
На голову покаянную
Копоти мгла опадет.
Не огласится осанною
Каменный тягостный свод.

В душу мою из-под купола
Очи упрутся — колом:
«Прибыло ваших — не убыло!»
Ведает духом и сном.
В угол — ко дьяволу, аспиду —
Фресок пылающий бред.
Будь ты и распят — и распяту
Нету спасения! Нет.

Слава растет колокольная,
Звонницу в пыль разнося.

Гневом создателя
дольняя
Жизнь озаряется вся!

О богородица, дева Мария! —
Розой на зыбкой и влажной тропе
Жизнь моя стелется в тщетном порыве
К свету безгрешного неба, к тебе.

Мгла ли расступится в сполохах зарев,
Или свое отгрохочет проза —
Гонит бессонница в пьяном угаре
Блудного сына к твоим образам.

Изнемогая в жестоком похмелье,
Я прислонюсь к косяку, у свечи,
Пламя зажгу, и в церковном приделе
Вспыхнут над иконостасом лучи.

Скажет мой голос: «Пред светлые очи
Птицей, подстреленной в райском саду,
Сбывшейся явью чернейших пророчеств
Вот я к тебе и явился в бреду.

Виждь и возрадуйся — праведник ярый,
Сдавшийся ныне на милость врагу,
Изнемогая в бессонном угаре,
Мстительных слез удержать не могу.

Ожесточили хулы и наветы
Сердце мне слабое! О божество,
Дай мне терпения, чистого света
От милосердия твоего!

Или и впрямь предначертано богом
Злобно гасить вдохновенья порыв,
Чтобы певцы в наважденье жестоком
В кровь расшибались, едва воспарив?

Так и со мной. Оклеветанный кем-то,
Я оступлюсь у могильной плиты,
В заупокойных молитвах отпетый,
Не удостоясь твоей доброты.

В царство теней на свое новоселье
Перенесусь, словно вихрь, на лету,
В пьяном угаре, в бессонном похмелье
Изнемогая, покой обрету.

О богородица, дева Мария! —
Розой на зыбкой и влажной тропе
Жизнь моя стелется в тщетном порыве
К свету безгрешного неба, к тебе».

Небо, снежинками звезд запушенное,
Глухо бормочут колеса вагонные —
Слышу сквозь дрему их песню унылую,
Грузию вижу, родимую, милую;
Вижу на персиках лунные тени я, —
Здравствуйте, персики в первом цветении,
Здравствуйте! Сердцем я ваш!

Вмиг оборвалось, как сны обрываются,
Всё, о чем в детстве незрелом мечтается,
Треснуло что-то… Но в шум утомительный
Новые звуки ворвались стремительно:
В них ликование, в них утверждение…
Вижу на персиках лунные тени я,—
Здравствуйте, персики в первом цветении,
Здравствуйте! Сердцем я ваш!

Снова душа, словно птица небесная,
Страха не зная, летит в неизвестное;
Снова я тот же, в пустыне затерянный
Путник, сквозь ночь проходящий уверенно.
Прочь, безнадежность, неверье, смятение!
Вижу на персиках лунные тени я,—
Здравствуйте, персики в первом цветении,
Здравствуйте! Сердцем я ваш!

Сад цветущий снится… Ты, как прежде, — там…
Снова — как убийца… Снова — по пятам…

Солнце — в тех же тучах… В листьях — та же тишь.
Мучишь, мучишь, мучишь… И не пощадишь…

Вечно, как однажды… Потому что — ты…
Жажду, жажду, жажду… Слышишь — как воды…

Что ж, тебя потешит… Мне — погибель, яд…
Похороны те же… Та же ектенья…

Свиток в ладонях сжимая пергаментный,
Ангел на землю взирал безутешную.
Что же, прощай! Зря поверил я в памятный
Вечер с серьгою алмазною грешною!
Шепчут моления губы бескровные —
Он еще вспомнит величие горнее!..
Замки Грааля с Лидийской часовнею
Рухнули, — вспыхнуло пение скорбное…
Как побледнела мечта остраненная,
Равная небу в лазурном сиянии,
Облако с тополем — музыкой стройною
В дымке азийской, в плену расстояния!..
Ангел пергамент держал, — продолжением
Листья взлетали — не с ними ль терзаемся?
Верил я зря. Мы томились сближением
Зря, — и отныне навеки прощаемся!..
Вихри янтарные занавесь смяли,
Вечер от страха дрожит и стеснения,
Ветер стихает — и розы увяли…
Что же, прощай! Навсегда! Без сомнения!..

Тайная принцесса —
                             Инеса, Инеса.
Кто ее ни встретит,
                            преподносит дар свой.
За ее лукавство,
                       за ее дикарство
От придворных лесть ей,
                                    от поэтов — песня…

В мире католическом
За такое личико
Не жалеют царства…

Издавна в Кастилии
Есть стальное, сильное
От любви лекарство…

Ах, Инеса Кастро,
                          Инеса Кастро!..

Лишь тебя приглашаю, поэт. Я в слова твои вник,
Твой собрат, сопевец твоих нот, книгочей твоих книг,
Соблюдатель твоей тишины и слуга твоих музык.
Приглашаю тебя: углубись в листопадовый шум.
Я на радостях осени — душу свою отдышу,
Как при слове «ступай!» из тюрьмы выпускаемый узник.

Зазываю тебя. Поджидаю тебя. Заходи.
Не полы, а поля в моем доме. И нам впереди
Светят россказни и воркотня пожилого платана.
И — сквозной, продувной лицедей на подмостках полян —
Танцевальник изрядный, недюжинный, даром что пьян…
Я резвее и ветреней сроду не знал шарлатана!..

Так пойдем же вдвоем. Нам дорога — целебней бинта.
Раньше — полчища туч надвигала на нас темнота,
А в дальнейшем, увы, легион их и вовсе несметен.
Мы с тобою поэты, а значит, светилу родня:
Кость от солнечной кости и плотью — огонь от огня.
Пьем во здравие солнца, ему восклицая: «Да светит!»

Шут на площади,
Где твоя нищая труппа?
Выпал птенец из гнезда — рот разевает —
Белая ниточка тянется — крик одинокий…
Брось балалайку:
Не видишь — колышется площадь под нами?!
Еле ноги уносит пустынник босой — его
Пуля-пчела догоняет —
И так в переулок загнули.
А вон бежит барабанщик и костью берцовою
                                                                  машет,
И барабан сам собою
Трепещет, трепещет, трепещет.
А вон бежит и визжит, убегает мясник —
Так от него убегал недорезанный боров.
Площадь колышет Алкея.
В его челноке — я.
«О госпожа, госпожа!» —
Госпожу догоняет служанка.
«Деньги мои!» —
Врассыпную
                 всех
                       догоняет
                                    торгаш —
Десятью десять пальцев широко растопырил…
«Кто тут бубнит и чья тут посудина?» —
Интересуется некто.
Отвечать ему некогда.
Пусто на площади вмиг.
Выпуклая брусчатка
Блещет теперь янтарями початка.
Я опускаю прозрачное веко,
Чтобы кругом разлилось ханаанское млеко.
Посланы мне
Праздник и бедствие —
Бредни мои наяву.
С красным полотнищем узкое шествие
Движется через Москву.
Были записаны в книгах великих
Соединившие разноязыких
Неслыханные слова:
БЛИЖНИЕ — БРАТЬЯ — БРАТИШКИ — БРАТВА!