Жак Безье - Тень деревьев

Вы спросите: где же сирень,
где метафизика, усыпанная маками,
где дождь, что выстукивал слова,
полные пауз и птиц?
Я вам расскажу, что со мною случилось.

Я жил в Мадриде, в квартале, где много колоколен,
много башенных часов и деревьев.

Оттуда я видел
сухое лицо Кастилии:
океан из кожи.

Мой дом называли «домом цветов»:
повсюду цвела герань.
Это был веселый дом
с собаками и с детьми.

Помнишь, Рауль?
Помнишь, Рафаэль?
Федерико[10] — под землей, — помнишь балкон?
Июнь метал цветы в твой рот.

Все окрест было громким:
горы взволнованных хлебов,
базар Аргуэльес и памятник,
как чернильница, среди рыбин.

Оливковое масло текло в жбаны.
Сердцебиение ног заполняло улицы.
Метры, литры. Острый настой жизни.
Груды судаков. Крыши
и усталая стрелка на холодном солнце.
Слоновая кость картошки,
а помидоры до самого моря.

В одно утро все загорелось.
Из-под земли вышел огонь,
он пожирал живых.
С тех пор — огонь,
с тех пор — порох,
с тех пор — кровь.

Разбойники с марокканцами и бомбовозами,
разбойники с перстнями и с герцогинями,
разбойники с монахами, благословлявшими убийц,
пришли,
и по улицам кровь детей
текла просто, как кровь детей.

Шакалы, от которых отступятся шакалы,
гадюки — их возненавидят гадюки,
камни — их выплюнет репейник.

Я видел, как в ответ поднялась кровь
Испании,
чтобы потопить вас
в одной волне
гордости и ножей.

Предатели генералы,
посмотрите на мой мертвый дом,
на разломанную Испанию.
Но из каждого мертвого дома
вместо цветов вылетает сталь.
Но из каждого пустыри Испании
встает Испания.
Но из каждого убитого ребенка
прорастает ружье с глазами.
Но из каждого преступления
рождаются пули,
они заменят вам сердце.

Вы спрашиваете, почему я не говорю о мечтах,
о листьях,
о больших вулканах моей земли?

Смотрите: на улице кровь.
Смотрите:
кровь
на улице!

Они не умерли,
стоят в разгаре боя,
на фитили.

Их светлые тени
сливаются с полями цвета меди,
с железной завесой ветра,
с парапетом гнева,
с грудью небес.

Они стоят среди пшеницы,
высокие, как полдень
над равниной.
Из мертвых тел
колокола
звонят победу.

Сестры, горсть пыли на земле,
разрушенное сердце,
верьте в ваших мертвых!
Они не только корни
под камнем, одетым в кровь, —
их рты кусают порох,
идут на приступ,
и поднятые кулаки не уступают смерти.
Из тел поверженных выходит жизнь.
Матери, знамена, сыновья!
Лицо с разбитыми глазами на страже.
Оружье полно земных надежд.
Сбросьте траур,
Чтобы слезы стали металлом,
чтобы точили день и ночь,
чтобы долбили день и ночь,
пока не рухнут двери злобы.

Я знал ваших детей,
я гордился их жизнью,
как горжусь их смертью.
Их шаги в метро
звенели по утрам рядом с моими.
Их смех врезался, как гроза,
в глухие мастерские.
Среди плодов Леванта, сетей рыбацких Юга,
цемента, типографской краски
я видел их горячие сердца.
Матери! Мое, как ваши,
полно горем — лес, омытый кровью,
с хищным туманом бессонницы
и с одиночеством любого дня.

Но сильнее, чем проклятье мерзким гиенам,
сильнее, чем ярость, презренье, плач
матери,
сквозь скорбь, сквозь смерть, смотрите -
сердце дня,
который занялся.
И мертвые приветствуют его из-под земли,
сжав кулаки над золотом пшеницы.

Испания была сухой и напряженной:
бубен дня со смутным звуком,
равнина и орлиное гнездо,
тишина, исхлестанная непогодой.
Как я люблю — до слез —
твою черствую землю,
твой бедный хлеб,
твой бедный люд,
и в самой глуби моего сердца
потерянный цвет твоих ветхих деревень,
твоих равнин,
в веках, под луной,
 пожираемых праздным богом!

Твое звериное одиночество,
твой ум, окруженный тишиной и камнем,
твое терпкое вино,
твое сладкое вино,
твои бешеные и нежные лозы.

Солнечный камень, чистый край,
кровь и металл,
голубая непобедимая поденщица,
земля лепестков и пуль,
живая и сонная,
звонкая Испания.

Уэдамо, Карраскоса,
Альпедрете, Буитраго,
Паленсия, Арганде, Гальве,
Галапагар, Вильяльба,

Пеньяррубия, Сердильяс,
Алькосер, Тамурехо,
Агуадульсе, Педрера,
Фуэнте Пальмера, Кольменар, Сепульведа.

Каркабуэй, Фуэнкальенте,
Линарес, Солана дель Пино,
Керселен, Алатос,
Маора, Вальдеганда.

Иесте, Риопар, Сегорбе,
Ориуэла, Монтальбо,
Алькарэс, Каравака,
Альмендралехо, Кастехон де Монегрос.

Пальма дель Рио, Перальта,
Гранаделья, Кинтана де ла Серена,
Атиенса, Барабона,
Навальмораль, Опореса.

Альбореа, Моновер,
Альманса, Сан Бенито,
Мораталья, Монтеса,
Торре Баха, Альдемус,

Севико Наверо, Севико де ла Торре,
Альбалате де лас Ногерас,
Хабалойся, Теруэль,
Кампорроблес, ла Альберка.

Посо Амарго, Канделеда,
Пендроньерас, Кампильо де Альтобуэй,
Лоранке де Тахунья, Пуэбла де ла Мухер Муэрта,
Торре ла Карсель, Хатива, Алькой.

Пуэбла де Обандо, Вильяр дель Рей,
Бэлорага, Бриуэга,
Сетина, Вильяканьяс, Паломас,
Навалькан, Энарехос, Альбатана.

Торредонхимено, Траспарга,
Аграмон, Кревильенте,
Поведа де ла Сьерра, Педерносо,
Альколеа де Синка, Матальянос.

Вентоса дель Рио, Альбад де Тормес,
Оркахо Медианеро, Пьедраита,
Минганилья, Наваморкуэнде, Навальпераль,
Навалькарнеро, Навальморалес, Хоркера,

Аргора, Торремоча, Аргесилья,
Охос Негрос, Сальваканьете, Утиель,
Лагуна Сека, Каньямарес, Салорино,
Альдеа Кемада, Пескера де Дуэро.

Фуэнтеовехуна, Альпадете,
Торрехон, Бенагуасиль,
Вальверде, де Хукар, Вальянка,
Иендалаэнсина, Робледо, де Чавела.

Миньогалиндо, Осса де Монтиель,
Ментрида, Вальдепеньяс, Титагуас.
Альмодовар, Хестальгар, Вальдеморо,
Альмуродиель, Оргас.