Алексей Кольцов - Стихотворения

Мне ль, несчастному, ласкаться,
С хладным сердцем мне ль любить,
Мне ль мечтами восхищаться, —
Милый друг в могиле спит.

Раз я летом сшёлся с ней:
Полюбил с тех пор душой,
Но она ещё не знает,
Как любовь в душе пылает.

И узнает, да не я
Буду суженым ея:
Тот богатый; я ж без хаты,
Целый мир мои палаты!

Сердце-вещун мне твердит:
Жить тебе, детинке, жить
Не с женою молодою —
Одиноким сиротою…

Люди добрые, скажите,
Люди добрые, не скройте:
Где он, жив ли, вы молчите!
Иль сказать мне не хотите?

За далёкими горами
Иль за рощею дремучей,
За степями ль, за горами —
Иль меж чуждыми людями.

Средь мирской ли непогоды
Он живёт один, тоскуя?
Без неволи, без свободы
В наслажденьях тратит годы.

Вспоминает ли порою
Ту, которую он любит,
Иль забыл меня; с другою
Связан клятвой вековою?

Иль уж ранняя могила
Приняла его в обьятья
И неверная чужбина
Без рыданий схоронила.

Люди добрые, скажите,
Люди добрые, не скройте:
Верен, жив ли, вы молчите!
Где?.. сказать мне не хотите?

Долго ль, долго ль, друг любезный,
Быть ещё с тобой в разлуке,
Брось чужбину и в край прежний
Возвратись к подруге нежной.

Нам тогда с тобою ярче,
Милый, солнышко засветит,
И луна взойдёт пышнее,
Звёзды мутные светлее.

Тебе, мой брат новорождённый,
С улыбкой строю лирный глас,
С тобой, малютка мой любезный,
Для всех блестнул веселья час.
Расти счастливо, брат мой милый,
Под кровом вышнего творца,
На груди маменьки родимой,
В обьятьях женского отца.
Будь добр, чувствителен душою,
Велик и знатен простотою;
Когда же опытной ногою
На сцену света ты взойдёшь,
Любимцем ли слепой фортуны
Или, как я, полюбишь струны? —
Иль посох бедный понесёшь?
В чинах, советую, пред бедным
Богатством, славой не гордись,
Но с ним что есть (чем бог послал) последним,
Как с братом родным, поделись.
Когда ж, униженный судьбою (унижен будучи судьбою),
Ты будешь с посохом одним
(Довольствуйся куском одним),
Будь терпелив и твёрд душою
И в горе, с десткой простотою,
Пой песни бедствиям своим,
Пой песни, скуку разгоняя,
Добро и мудрость прославляя,
Люби творца, своих владык
И будь в ничтожестве велик.

Тебе — бесценный, милый друг —
Я посвящяю свой досуг!
Но признаюсь: в нём ум твой строгий
Найдёт ошибок много, много;
Здесь каждый стих — чай, грешный бред;
Зато — я сам собой поэт!..
Итак!.. Щади ты недостатки,
Заметь, что требует поправки,
Когда б мне время, должность, чин!
Когда б, примерно, господин
Я был такой… чтоб только с трубкой
Сидеть беспечно и дремать;
Пить кофе, водку, есть и спать, —
Тогда?.. Поверь, мой друг… не шуткой
Я б вышел в люди, в свет.
Быть может, был бы я поэт,
Быть может, гений… но довольно —
Смолчу покамест, только, друг,
Жить в неизвестности мне больно,
Я чувствую, какой-то дух
Владеет мною не напрасно.
Недаром я люблю так сладострастно
Уединенье и мечты.

Сквозь тучи чёрные сияла
Когда-то мне моя звезда!
Когда-то юность уверяла:
С тобой не встретится беда.
Когда-то, полный упований,
Я, помню в жизни ликовал;
Не жаждал многих я стяжаний,
Но точно счастие вкушал.
Но точно им я наслаждаясь,
Как цвет между цветов родных,
Я жил, любовью упиваясь
В толпе красавиц молодых.
И как на лоне сладострастья
Часы мгновенные текли!
И как богини самовластья
К мечтам прелестнейшим влекли.
Ко всем беспечный, откровенный,
Всегда незнаньем обольщённый,
Любил родных, любил друзей
И был дитя между детей!..
Но всё прошло и миновалось!
Исчезнул сон: моим очам,
Моим разрушенным мечтам
Совсем иное показалось.
И сердце юное спозналось
С угрюмой опытностью той,
Что всех знакомит нас с тоской…
Открылась новая дорога
Разочарованный глазам,
И жизни новая тревога
Насильно повлекла к бедам!
Напрасно с мудростью надменной
Я им хотел противустать,
Напрасно я в душе смиренной
Их мнил слезами отогнать;
Напрасно в каменных людях
Искал защиты и спасенья, —
Сердца их — сталь, а грудь в бронях, —
Не им внимать мои моленья;
Презренны просьба и мольба!
Ах, где ж искать защиты мне
В неуловимой стороне,
Когда и люди и судьба
Вдвойне хотят меня карать!
Так буду ль дить когда в покое?

Знать, так и быть, там в далеке
Забуду их я в уголке,
Забуду счастие былое
И буду ей завет хранить:
Что было, будет — всё сносить!

Дитя беспечный и свободный,
С улыбкой кроткой, благородной,
С живой и пламенной душой,
Пленялся жизнею земной
И, доли приторной людской
В мечтах завидовать дерзая,
Добро и зло благословляя,
Я в мире всё благословлял!
Но я младенец был, не знал
Измен непостоянных счастья
И смутных перемен ненастья.

Умолкли грешные порывы
И буйство грешное страстей,
Как молкнет ручеёк игривый
В оковах льдяных хрусталей.

Когда в груди твоей булатной
Хранится вместо сердца лёд,
Когда в нём искры чувства нет,
Когда душе твоей приятно
Так жалко надо мной шутить,
Так много равнодушной быть, —
То не скажи улыбкой страстной,
Не мучь надеждою напрасной
И чувств моих не горячи:
Прошу, молю! при мне молчи;
Будь больше мною недовольна,
Будь больше, больше хладнокровна;
Прошу! так нежно не гляди,
Со мной речей не заводи;
В беседах с злобою немою,
Как недруга пренебрегай,
Меня порочь, меня ругай.
И ты холодностью такою
Меня, быть может, охладишь
И все надежды истребишь.

Налаждайтесь, юноши,
Упивайтесь жизнию,
Отпируйте в радости
Праздник вашей юности.
Много ль раз роскошная
В год весна является?
Много ль раз долинушку
Убирает зелью?
Не одно ль мгновение
Как весне — и юности?
Счастлив, кто с подругою
Вдоволь погостил у ней.
Счастлив, кто и лишний час
Провёл в полной радости.
Поспешайте ж, юноши,
Наслаждаться жизнию.
Отпируйте в радости
Праздник вашей юности.
Редко светит на небе
Солнушко без облаков,
Реже после юности
Дни бывают веселы,
Скучно жизнью старческой,
Скучно, други, в мире жить,
Грустно и средь пиршества
О могиле взгадывать
И с седою мудростью
К ней, морощась, двигаться.

Сулю ему я розы, рай,
Красы заоблачного края, —
И, к ним любовию сгорая,
Лишь их желал бы я любить.

Знать, то, что в юности любил я в первый раз,
Вовек не разлюбить душою.

Гости пьют и едят,
Речи гуторят:
Про хлеба, про покос,
Про старинушку:
"Каков впредки господь
Хлеб уродит нам?
Как зимой о святках
Долго иней был;
Уберутся ль в степи
Сена зелены", —
Говорил Пантелей
Святу Якову.
Гости пьют и едят,
Забавляются
От вечерней зари
До полуночи.
По селу петухи
Перекликнулись;
Притихнул говор, шум
В темной горенке;
На дворе же саней
Въезжих не было,
От ворот тесовых
След яснеется.