Виктор Боков - Том 1. Стихотворения

Шли подсолнухи полем,
Держа золотые решета,
Подпирая друг друга
Зеленым плечом.
Их с утра
Собирал на собрание кто-то,
По графину стуча
Директивным лучом.

Шли и встали,
Услышав с трибуны:
— Вниманье!
Время жаркое даром терять
Нам нельзя.
Прекратите шуметь,
Открываю собранье,
Объявляю повестку,
Кто против? Кто за?

Шелест листьев умолк.
Лепестки присмирели,
Государством вдруг стал
Весь зеленый народ.
Веча не было в поле
Четыре недели,
А без этого можно ли
Двигать вперед?!

Долговязый, высокий подсолнух
Взял слово,
Начал сразу,
Забыв про конспекты свои:
— Я прошу мне на помощь
Придать часового,
Одолели меня одного
Воробьи.

«Дать!»
«Не дать!»
И пошло!
Зашумели, как дети,
Кто-то даже словцом,
Как пощечиной:
— Лжет!

Чей-то пришлый вмешался:
— У нас в сельсовете
Старичок
И сады и поля стережет!

Председатель настаивал:
— Про урожайность!
Не мельчите на частность,
Крупнее масштаб! —
Отвечали тотчас ему:
— Не обижай нас,
Не мешай объясниться
Душой на раскат!

Ох, и было!
Как будто земля
Бунтовала,
По краям, по середке,
На метр в глубину.
Кто-то в грудь себя бил:
— Не допустим провала,
Не позволим
Остаться без масла
Блину!

Как ни спорили,
Главный вопрос разрешился,
Резолюцию
Сразу послали в райком.
Председатель собранья
За лес закатился,
А подсолнухи
Так и уснули стойком!

Хорошо локтям
На застолье дубовом
Прикоснуться к ломтям
К караваям подовым.

Хорошо душе
Плыть от берега слова
В семизвездном ковше.
Разговора людского.

Хорошо ногам,
Сбросив тяжесть подметки,
Изучать по слогам
И дороги и тропки.

Хорошо плечом
Лечь на сено сухое
Под большим хомутом
С ароматом супони.

Не от грубости груб,
Не от заданной фальши.
Я в словесный свой сруб
Прячу нежность подальше.

Я ее — на замок,
На суровую фразу,
А иначе уйдет,
Избалуется сразу!

Далекие архипелаги!
Я видел вас лишь на бумаге!
На карте, на ученической парте!
Между Таиландом, Австралией, Бирмой
Сели в воде вы, как лебеди, мирно.
Налево — Борнео, правее — Гвинея,
Поблизости, рядом — Суматра и Ява.
Я не был у вас, но если бы случай
Принес меня семенем легким, летучим,
Я сразу сдружился б со смуглым гвинейцем
И верю, что стал бы он искренним ленинцем.
Я песни бы им по-загорски, по-вятски,
А с песни пошел бы на оторопь пляски.
Я им бы преподал, что Русь — это сердце,
Экватор, где можно душою погреться,
Присесть на большую, большую скамью
В единую, крепкую нашу семью!

Ты сказала, что я охладел,
В чувствах сделался вдруг осторожней.
Я в окошко с утра поглядел:
Выпал снег. Это холод сторонний.

Это к нам подходила зима,
Под полою метели скрывая,
И незвано стучалась в дома,
Наши лилии грубо срывая.

Не печалься! Пусть будет метель
Гнать снега по февральскому кругу,
Мы не пустим на нашу постель
Ни измену, ни стужу, ни вьюгу.

Я к тебе все нежней и нежней,
Вкруг тебя я, как хмель вкруг тычины.
Ты слепое сомненье развей
И не мучай себя без причины.

Для пас запели скрипки в зале,
Когда велел им дирижер.
Они два наших сердца взяли
И унесли в ущелье гор.

И голос твой грудной стал чище,
И вдохновеннее черты.
Как двум вершинам, нам жилище —
Безмерность горной высоты.

Бездонность свода голубого,
Припаянного к бирюзе,
Которая до дна морского
Подвластна буре и грозе.

Как сто гребцов взялись за весла,
Так музыканты — за смычки.
И все, что музыкой зовется,
Идет в тебя, в твои зрачки.

Мелодия, как боль живая,
С шероховатостью рябой…
И ты сидишь, переживая,
И я любуюся тобой!

Сговорились долины и долы
Буйством красок июльских цвести.
Сколько меду! Успеют ли пчелы
Все собрать и на крыльях снести?

Как торопятся! Как припадают
К разогретым тычинкам цветов!
Как их сладкая тяжесть кидает
На гудение тесных летков!

Ой, страда! Пахнет медом и ядом,
Кружит голову зной и дурман.
Даже совестно как-то, что рядом
Ты стоишь, пряча руки в карман!

Из распахнутых липовых просек,
Где сохатый с оглядкой прошел,
Как солому с комбайна, выносит
Легкокрылое воинство пчел.

Не беда, что лететь им далече
До села, до родного плетня!
Разгуделось пчелиное вече,
Стонет радостный колокол дня!

Заполночь. Пропели петухи,
Дремлют в книжных томиках стихи,
Погасили свет в библиотеке,
Перестала хлопать дверь аптеки,
А в райкоме свет,
Там покоя — нет!

Лошади давно хрустят сенцом,
Губы шелестят в мешках овсом,
Возчики озябше дуют ртами,
Меряются силой, бьют кнутами.
— Скоро ли?
А в окнах тот же свет:
— Нет.

На морозных стеклах встала тень,
В сад шагнула, дальше — зa плетень,
Это первый секретарь, наверно.
Рама чуть подрагивает нервно,
Стекла излучают тонкий звон,
Это — он!

Та же тема: хлеб, весенний сев,
Не для сельских речь его — для всех.
Коммунистам даже в ночь не спится.
Как мечтаньям ленинским не сбыться,
Если люди есть —
Некогда присесть!

Кончилось. Час ночи. Все идут
И опять дискуссии ведут,
На ходу у коновязи курят,
Все еще кого-то критикуют,
Будто из больших печей —
Неостывший жар речей.

Первый полоз нежно заскрипел,
Песню подорожную запел,
Кони захрапели и заржали,
Как их нынче долго продержали.
Ладно, что овес
Был хорош!

Хороши в полях белы снеги́,
Выстоялся конь, теперь беги!
Люди в санях мчатся, мчатся,
Чтобы в новый день смелей стучаться.

Слова мои, не отставать!
Нам нынче дела много.
Не спите крепко! Нам вставать,
Нам дальняя дорога.

Слова мои, за мной, за мной,
По всем земным угодьям.
Необозрим маршрут земной,
Чуть свет и мы уходим.

Слова мои, плывите вплавь,
Пусть это будет чудо.
Слова мои, ищите клад
В сердцах простого люда.

Слова мои, туда, где клеть
Гремит, в глубины штолен,
Где плавится руда, где медь
Не звоном колоколен,

А клокотаньем наших дел,
Стальным полетом кранов,
Где каждый выверен и смел
Шагами дерзких планов.

Слова мои, под шелк знамен,
К ораторам, к трибунам!
Поэт обязан и волен
Дать крылья нашим будням.

Слова мои, а ну, шагнем
Потверже да пошире.
Чтобы бродить в краю родном,
Нам сапоги пошили!