Максим Рыльский - Стихотворения и поэмы

Анемоном фиолетовым
Я любуюсь, как во сне…
Не удастся нынче это вам —
Опечалить сердце мне.

Надоели разговорами,
Вот запеть бы я не прочь…
Всколыхнулась над просторами
Синью шелковою ночь.

Сад весенний распускается,
Вся черемуха в цвету,—
Сам деструктор не решается
Тронуть эту красоту.

Тени длинные, неясные
Роща на землю кладет,
Парусами светло-красными
Зацветает небосвод.

Не смыть всем аравийским ароматам
Того, что прозвучало ранним утром,
Что музыкою зацвело в душе…
Холодный ветер, ударяйся в стекла,
Стоните, тополя, рыдайте, вербы, —
А я плыву лазурною рекою,
И, словно парусами, надо мною
Ключ лебединый крыльями звенит.

Пахучей пылью всё полно кругом,
Осыпаны мукою бревна, доски,
И голоса людей — как отголоски
Воды, бормочущей под колесом.

Зерно несут спокойно, чередом,
Мечтательно — и нет конца подноске.
И шутке — хоть и с перцем, но не плоской —
Все отвечают сдержанным смешком.

Да, новый хлеб!.. Сегодня мы богаты,
Поправились… А что, когда б, на грех,
Дожди пошли? Полег бы хлеб несжатый.

Ну, обошлось. От хаты и до хаты
Всесильный хлеб, желанный гость для всех,
Струит свои живые ароматы.

Еще малыш — с отцом по лесу, вдоль прогалин,
Я шел тропинкою (куда глаза глядят).
Казался ледяным простор небес на взгляд,
И, как живые, в нем листочки трепетали.

Как дружно за руки друг друга мы держали,
Как бледный горизонт, чуть холодком объят,
Нам предвещал в пути часов счастливых ряд!
Какое кружево сплетали ветви в да́ли!

И я не знал тогда, что над отцовским лбом,
Как черный коршун, смерть взмахнет своим
                                                                           крылом
И, когти выпустив, прокаркает разлуку…

Зачем, зачем тогда не вышел я на бой?
Зачем не стиснул я ребяческой рукой
Горячую его, натруженную руку?

Земля волненье укротила,
Затихло море. На камнях
Осела пена. И ветрила
Не мчались в сумрачных волнах.
И ты сказала: «Как чудесно
На свете жить! (Совсем Олесь!)»
А я в лазури поднебесной
Летел мечтою вечер весь
К Десне, что моет корни вязов,
Ребят несет под всплеск и шум,
И мудрым усыпляет разум,
И глупым людям дарит ум,
К тем ласточкам, что день осенний
Кроили крыльями в тиши,
К завечеревшему селенью,
К беседе, сладкой для души.
А море стыло. Не играли
В волнах дельфины. Взор лишь твой
Да волн темнеющие дали
Мне предвещали непокой.

Кто храмы для богов, из мрамора чертоги
Возводит богачам, в прикрасах изощрен,
Иль безупречною гармонией колонн
Пленить умеет вкус, взыскательный и строгий, —

А я под буками, где сходятся дороги,
Взяв простоту себе в единственный закон,
Лачужку вылепил, — и, словно долгий сон,
Текут года мои, размеренно-убоги.

Но не скуплюсь ничуть я для гостей — и вот
Всё то, что на земле возделанной растет,
К весне посажено, до крохотной былинки.

И козы водятся, и слово я даю:
Вкуснее сыра нет у нас во всем краю,
А слова доброго не купишь ты на рынке!

Напрасно музыка далекая струится,
Довольно торжища, не надо больше вин.
Он слышит — рядом с ним суровый властелин,
И разговор немой в суровом зале мнится.

Еще мгновение — и выкрадут царицу.
И встанут воины на вызов, как один,
С орлиным клекотом, — и над золой руин
И побежденные и кони станут биться.

Старейшин соберет Агамемнон в своей
Палатке золотой. И головы вождей
На головы богов разгневанных похожи,

И гнев их справедлив. Но кто подымет лук,
Кому сразить того, кто на богатом ложе
Из рук Елены пил, из розоперстых рук?

Напившись из ручья прозрачнее стекла,
Они идут домой под оклики пастушьи,
И чуткие торчат у первогодков уши…
Минута — и табун помчится как стрела.

А ночь спускается. Сиреневая мгла
Окутывает степь, голубит, нежит души,
И пятна облаков разбрызганною тушью
Покрыли горизонт, где даль еще светла.

Идут усталые, притихшею гурьбою.
Пора и ко дворам. И лишь молодняку
Не надо ни овса, ни стойла, ни покоя.

Досадует пастух — и любо старику:
«Малы еще, глупы! Всё б им скакать, брыкаясь!..»
А ветер гладит их, как мать детей лаская.

Вдруг тучка набежит, и брызги дождевые
Прозрачной россыпью сирень осеребрят,
Вдруг солнце выглянет, и отсветы живые
На зелени листвы то гаснут, то горят.

Бушуй, раскидывай раскаты громовые,
Играй, младая жизнь, где был надгробий ряд.
Пусть мир откроется для нас как бы впервые,
Пускай всё темное рассеется стократ.

Глянь: наливается под солнцем и дождями
Земля, могучими взлелеяна трудами,
От города к селу и светел путь и чист, —

А там, в степной дали, не всадник сказок лживых,
Нет! Будит заспанных и кличет нерадивых,
Весь в масле, в копоти, веселый тракторист.

Деревья шумят за окном,
Их кроны вонзаются в просинь.
Задремлешь, овеянный сном,—
И розовой кажется осень.

И годы далекие вновь
Встают у родного порога…
Возьми мое сердце и кровь,
Моей новой жизни дорога!

Не легкого жду я труда:
У юности легкая участь,
А зрелость приходит всегда,
Не легкими думами мучась.

Пусть годы летят всё быстрей —
Еще далеко до итога:
Со мною цель жизни моей —
Моей новой жизни дорога!

Вода и воздух, молния и гром,
Кора земли, подземный пласт могучий —
Всё это в стройный превратится дом,
Что, словно меч, прорежет сумрак тучи.

Утесы шумно разлетятся в прах,
Коней покорней, запрягутся воды,
И, человек, ты у себя в ногах
Увидишь горделивую природу.

Да, знак Весов — эпохи новой знак.
Какие вспышки, озаряют дали!
Вы, чьи сердца и помыслы увяли,
Спасайтесь! Бурей полон Зодиак!

Не перебранка пьяных забияк —
Две силы в грозном поединке встали,
За драгоценные борясь скрижали,
И рядом да и нет, и мир — двояк.

Но клонится решающая чаша…
Мы твердо знаем, что победа — наша,
Как молния, блистает меч, подъят.

Бойцы, равняйтесь! Будьте наготове!
Развеет мглу во имя светлой нови
Глашатай правды — пролетариат.