Владислав Холшевников - Мысль, вооруженная рифмами

Какую бессмертную
Венчать предпочтительно
Пред всеми богинями
Олимпа надзвездного?
Не спорю с питомцами
Разборчивой мудрости,
Учеными, строгими;
Но свежей гирляндою
Венчаю веселую,
Крылатую, милую,
Всегда разновидную,
Всегда животворную,
Любимицу Зевсову,
Богиню Фантазию.

1809

Тот наш, кто первый в бой летит
       На гибель супостата.
Кто слабость падшего щадит
       И грозно мстит за брата;
Он взором жизнь дает полкам;
       Он махом мощной длани
Их мчит во сретенье врагам,
       В средину шумной брани;
Ему веселье битвы глас,
       Спокоен под громами:
Он свой последний видит час
       Бесстрашными очами.
Хвала тебе, наш бодрый вождь,
       Герой под сединами!
Как юный ратник, вихрь, и дождь,
       И труд он делит с нами.
О, сколь с израненным челом
       Пред строем он прекрасен!
И сколь он хладен пред врагом
       И сколь врагу ужасен!
О, диво! се орел пронзил
       Над ним небес равнины…
Могущий вождь главу склонил;
       Ура! кричат дружины.

Лети ко прадедам, орел,
       Пророком славной мести!
Мы тверды: вождь наш перешел
       Путь гибели и чести;
С ним опыт, сын труда и лет;
       Он бодр и с сединою;
Ему знаком победы след…
       Доверенность к герою!
Нет, други, нет! не предана
       Москва на расхищенье;
Там стены!.. в россах вся она;
       Мы здесь — и бог наш мщенье.

1812

Раз в крещенский вечерок
       Девушки гадали:
За ворота башмачок,
       Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
       Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
       Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
       Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
       Песенки подблюдны

Тускло светится луна
       В сумраке тумана —
Молчалива и грустна
       Милая Светлана.
«Что, подруженька, с тобой?
       Вымолви словечко;
Слушай песни круговой;
       Вынь себе колечко.
Пой, красавица: «Кузнец,
Скуй мне злат и нов венец,
       Скуй кольцо златое;
Мне венчаться тем венцом,
Обручаться тем кольцом
       При святом налое».

«Как могу, подружки, петь?
       Милый друг далёко;
Мне судьбина умереть
       В грусти одинокой.
Год промчался — вести нет;
       Он ко мне не пишет;
Ах! а им лишь красен свет,
       Им лишь сердце дышит…
Иль не вспомнишь обо мне?
Где, в какой ты стороне?
       Где твоя обитель?
Я молюсь и слезы лью!
Утоли печаль мою,
       Ангел-утешитель».

Вот в светлице стол накрыт
       Белой пеленою;
И на том столе стоит
       Зеркало с свечою;
Два прибора на столе.
       «Загадай, Светлана;
В чистом зеркала стекле
       В полночь без обмана
Ты узнаешь жребий свой:
Стукнет в двери милый твой
       Легкою рукою;
Упадет с дверей запор;
Сядет он за свой прибор
       Ужинать с тобою».

1808–1812

            Владыка Морвены,
Жил в дедовском замке могучий Ордал;
            Над озером стены
Зубчатые замок с холма возвышал;
            Прибрежны дубравы
            Склонялись к вода́м,
            И стлался кудрявый
Кустарник по злачным окрестным холмам.

            Спокойствие сеней
Дубравных там часто лай псов нарушал;
            Рогатых еленей,
И вепрей, и ланей могучий Ордал
            С отважными псами
            Гонял по холмам;
            И долы с холмами,
Шумя, отвечали зовущим рогам.

            В жилище Ордала
Веселость из ближних и дальних краёв
            Гостей собирала;
И убраны были чертоги пиров
            Еленей рогами;
            И в память отцам
            Висели рядами
Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

            И в дружных беседах
Любил за бокалом рассказы Ордал
            О древних победах
И взоры на брони отцов устремлял:
            Чеканны их латы
            В глубоких рубцах;
            Мечи их зубчаты;
Щиты их и шлемы избиты в боях.

            Младая Минвана
Красой озаряла родительский дом;
            Как зыби тумана,
Зарею златимы над свежим холмом,
            Так кудри густые
            С главы молодой
            На перси младые,
Вияся, бежали струей золотой.

            Приятней денницы
Задумчивый пламень во взорах сиял:
            Сквозь темны ресницы
Он сладкое в душу смятенье вливал;
            Потока журчанье —
            Приятность речей;
            Как роза дыханье;
Душа же прекрасней и прелестей в ней.

1814

К востоку, всё к востоку
Стремление земли —
К востоку, всё к востоку
Летит моя душа;
Далеко на востоке,
За синевой лесов,
За синими горами
Прекрасная живет.

И мне в разлуке с нею
Всё мнится, что она —
Прекрасное преданье
Чудесной старины,
Что мне она явилась
Когда-то в древни дни,
Что мне об ней остался
Один блаженный сон.

1815

Изменой слуга паладина убил:
Убийце завиден сан рыцаря был.

Свершилось убийство ночною порой —
И труп поглощен был глубокой рекой.

И шпоры и латы убийца надел
И в них на коня паладинова сел.

И мост на коне проскакать он спешит,
Но конь поднялся на дыбы и храпит.

Он шпоры вонзает в крутые бока —
Конь бешеный сбросил в реку седока.

Он выплыть из всех напрягается сил.
Но панцырь тяжелый его утопил.

1816

На ту знакомую гору
Сто раз я в день прихожу;
Стою, склоняся на посох,
И в дол с вершины гляжу.

Вздохнув, медлительным шагом
Иду вослед я овцам
И часто, часто в долину
Схожу, не чувствуя сам.

Весь луг по-прежнему полон
Младой цветов красоты;
Я рву их — сам же не знаю,
Кому отдать мне цветы.

Здесь часто в дождик и в гро́зу
Стою, к земле пригвождён:
Всё жду, чтоб дверь отворилась…
Но то обманчивый сон.

Над милой хижинкой светит,
Видаю, радуга мне…
К чему? Она удалилась!
Она в чужой стороне!

Она всё дале! всё дале!
И скоро слух замолчит!
Бегите ж, овцы, бегите!
Здесь горе душу томит!

1817

Опять ты здесь, мой благодатный Гений,
Воздушная подруга юных дней;
Опять с толпой знакомых привидений
Теснишься ты, Мечта, к душе моей…
Приди ж, о друг! дай прежних
                                    вдохновений,
Минувшею мне жизнию повей,
Побудь со мной, продли очарованья,
Дай сладкого вкусить воспоминанья.

Ты образы веселых лет примчала —
И много милых теней восстает;
И то, чем жизнь столь некогда пленяла,
Что рок, отняв, назад не отдает,
То всё опять душа моя узнала;
Проснулась Скорбь, и Жалоба зовет
Сопутников, с пути сошедших прежде
И здесь вотще поверивших надежде.

К ним не дойдут последней песни звуки;
Рассеян круг, где первую я пел;
Не встретят их простертые к ним руки;
Прекрасный сон их жизни улетел.
Других умчал могущий дух разлуки;
Счастливый край, их знавший, опустел;
Разбросаны по всем дорогам мира —
Не им поет задумчивая лира.

И снова в томном сердце воскресает
Стремленье в оный таинственный свет;
Давнишний глас на лире оживает,
Чуть слышимый, как Гения поле́т;
И душу хладную разогревает
Опять тоска по благам прежних лет:
Всё близкое мне зрится отдале́нным,
Отжившее, как прежде, оживле́нным.

1810–1817