KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи

Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сэмюэль Кольридж, "Поэмы и стихи" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ее злосчастий (голода, чумы,

Осад, сражений, бегства в снег и в стужу),

Мы, всем народом, требовали громко

Войны и крови; буйная забава,

Нам, зрителям, она была приятным

Предметом для бесед. Не помышляя

О нами не испытанных невзгодах,

Не думая о случае, хоть он

Настолько темен, что нельзя найти

Ему причины явственной, — повсюду

(Снабдив велеречивым, предисловьем

И призывавьем бога в небесах)

Мы слали повеленья умереть

Десяткам тысяч! Юноши, и девы,

И женщины, что плачут, если лапку

Сломать жуку, читают про войну —

Излюбленная к завтраку приправа!

Несчастный, знающий слова святые

Лишь по божбе, умеющий едва

Призвать благословение господне,

Становится витией, знатоком

Механики побед и поражений,

Всех терминов науки об убийстве,

Которые мы бегло произносим,

Как отвлеченья, как пустые звуки,

Что не родят ни образов, ни чувств!

Как будто павший воин не был ранен;

Как будто ткань богоподобной плоти

Рвалась без муки тягостной; как будто

Несчастный, легший на кровавом поле,

Был не убит, а вознесен на небо;

Как будто мертвого вдова не кличет

И бог не судит! Потому идут

На нас дни бед, сограждане мои!

Что, если отомщающий, всесильный,

Всем воздающий промысл нам откроет

Смысл наших слов, заставит нас постичь

Безумие и пустоту всех наших

Жестоких дел?

О, не спеши карать,

Отец небесный! Не спеши карать нас!

Не дай изведать нашим женам бегство,

Под непосильным бременем малюток,

Любимых деток, что вчера смеялись

У их груди! Мужья, сыны и братья,

Покоившие нежный взгляд на тех,

Кто с вами рос у очага родного,

Вы все, внимавшие субботним звонам

Не с мертвым сердцем, станьте ныне чисты!

Вперед! как мужи! отразить врага

Безбожного, пустой, но злобный род,

Который честь поносит, сочетая

С убийством радость; и, суля свободу,

Сам слишком чувственный, чтоб быть свободным,

Свет жизни гасит, убивает в сердце

Надежду, веру, все, что утешает,

Что возвышает дух! Вперед! И сбросим

Их рать на возмущенный океан,

И пусть она качается в волнах,

Как жалкий сор, что с наших берегов

Смея горный вихрь! И если б нам вернуться

Не в упоенье славы, но со страхом,

Раскаявшись в ошибках, пробудивших

Врагов свирепых ярость!

Я сказал,

О братья! О британцы! Я сказал

Вам злую правду, но не злобой движим

И не мятежным, неуместным рвеньем;

В том нет прямого мужества, кто, прячась

От совести, боится увидать

Свои пороки. Все мы слишком долго

Питались заблужденьями! Одни,

Томясь враждой неутолимой, ждут

Всех перемен от смены управленья;

Как будто правящая власть — одежда,

К которой наши бедствия пришиты,

Как кружева и ленты, и с одеждой

Их можно снять. Другие слепо ждут

Всем язвам исцеленья от немногих

Ничтожных слуг карающей Десницы,

Заимствующих качества свои

От наших же грехов и беззаконий,

Их воспитавших. Третьи, между тем,

Объяты буйным идолопоклонством;

И все, кто не падет пред их богами

И им молитв не вознесет, — враги

Отечества!

Таким сочтен и я. —

Но, о Британия! родимый остров!

Ты всех имен дороже и святей

Мне, сыну и товарищу, и брату,

И мужу, и отцу, который чтит

Все узы чувства и нашел их все

В окружии твоих скалистых взморий.

Моя Британия! родимый остров!

И как не быть тебе святой и милой

Мне, от твоих озер и облаков,

Холмов, долин, утесов и морей

Впивавшему, пока себя я помню,

Всю сладость чувств, все благородство мыслей,

Все обожание творца в природе,

Все, что родит любовь и преклоненье,

Что духу смертному дает вкусить

Грядущей жизни радость и величье?

В моей душе нет образов и чувств,

Мне не внушенных родиной! Прекрасный

И благодатный остров! Мой единый,

Величественный храм, где я брожу

Благоговейно и с высокой песнью,

Любя творца! -

О, если бы мой страх

Сыновний был напрасен! и угрозы

И похвальба свирепого врага

Прошли, как вихрь, что прошумел и замер

Среди дерев и, слышный в отдаленье,

Здесь, меж холмов, не преклонил травы.


Но вот уже роса далеко шлет

Плодовый запах золотого дрока:

Простился свет с вершиною холма,

Но озарен еще лучом наклонным

Маяк, плющом обвитый. До свиданья,

О ласковый, безмолвный уголок!

Тропой зеленой, вереском холмов

Иду домой; и вдруг, как бы очнувшись

От угнетавших душу мне предчувствий,

Себя я вижу на высоком гребне

И вздрагиваю! После одиноких

Часов в спокойной, замкнутой ложбине

Вся эта ширь — и сумрачное море,

Свинцовое, и мощное величье

Огромного амфитеатра тучных

Поросших вязами полей — подобна

Содружеству, ведущему беседу

С моим сознаньем, взвихривая мысли!

А вот и ты, мой малый Стоуи! Вижу

И колокольню, и четыре вяза

Вокруг жилища друга моего;

За вязами, неразличим отсюда

И мой смиренный дом, где мой ребенок

И мать его живут в тиши! Проворным

И легким шагом я иду туда,

Зеленый дол, тебя припоминая

И радуясь, что тишиной природы

И одинокой думой смягчена

Моя душа и стала вновь достойна

Хранить любовь и скорбь о человеке.


Незеp-Cтoуи, апреля 20, 1798.

ФРАНЦИЯ: ОДА

Первая строфа.

Обращение к тем предметам Природы, размышление о которых внушило Поэту преданную любовь к Свободе.


Вторая строфа.

Радость Поэта при свершении Французской Революции и его бесконечное отвращение к Союзу держав против Республики.


Третья строфа.

Бесчинства и преступления во время власти Террористов рассматриваются Поэтом как недолговечная буря и как естественный результат недавнего деспотизма и грязных суеверий Папства. В действительности Рассудок уже начал внушать множество опасений; но все же Поэт стремился сохранить надежду, что Франция изберет лишь один путь победы — показать Европе более счастливый и просвещенный народ, чем при других формах Правительства.


Четвертая строфа.

Швейцария и отказ Поэта от прежних мыслей.


Пятая строфа.

Обращение к Свободе, в котором Поэт выражает убеждение, что те чувства и тот великий и д е а л Свободы, который разум обретает, созерцая свое индивидуальное бытие в возвышенные объекты вокруг нас (см. первую строфу), не принадлежат людям как членам общества и не могут быть дарованы или воссозданы ни при какой форме правления; но являются достоянием отдельных людей, если они чисты и полны любви и поклонения богу в Природе".

I

Вы, облака, чей вознесенный ход
Остановить не властен человек!
Вы, волны моря, чей свободный бег
Лишь вечные законы признает!
И вы, леса, чаруемые пеньем
Полночных птиц среди угрюмых скал
Или ветвей могучим мановеньем
Из ветра создающие хорал, —
   Где, как любимый сын творца,
   Во тьме безвестной для ловца,
   Как часто, вслед мечте священной,
Я лунный путь свивал в траве густой,
   Величьем звуков вдохновенный
И диких образов суровой красотой!
   Морские волны! Мощные леса!
   Вы, облака, средь голубых пустынь!
   И ты, о солнце! Вы, о небеса!
   Великий сонм от века вольных сил!
   Вы знаете, как трепетно я чтил,
   Как я превыше всех земных святынь
   Божественную Вольность возносил.

II

Когда, восстав в порыве мятежа,
Взгремела Франция, потрясши свет,
И крикнула, что рабства больше нет,
Вы знаете, как верил я, дрожа!
Какие гимны, в радости высокой,
Я пел, бесстрашный, посреди рабов!
Когда ж, стране отмщая одинокой,
Как вызванный волхвами полк бесов,
   Монархи шли, в годину зла,
   И Англия в их строй вошла,
   Хоть милы мне ее заливы,
Хотя любовь и дружба юных лет
   Отчизны освятили нивы,
На все ее холмы пролив волшебный свет, —
Мой голос стойко возвещал разгром
Противникам тираноборных стрел,
Мне было больно за родимый дом!
Затем, что Вольность, ты одна всегда
Светила мне, священная звезда;
Я Францию проснувшуюся пел
И за отчизну плакал от стыда.

III

Я говорил: "Пусть богохульный стон
Врывается в созвучья вольных дней,
И пляс страстей свирепей и пьяней,
Чем самый черный н безумный сон!
Вы, на заре столпившиеся тучи,
Восходит солнце и рассеет вас!"
И вот, когда вослед надежде жгучей,
Разлад умолк, и длился ясный, час,
   И Франция свой лоб кровавый
   Венчала тяжким лавром славы,
   Когда крушительным напором
Оплот врагов смела, как пыль, она,
   И яростным сверкая взором,
Измена тайная во прах сокрушена,
   Вилась в крови, как раненый дракон, —
   Я говорил, провидя свет в дали:
   "Уж скоро мудрость явит свой закон
   Под кровом всех, кто горестью томим!
   И Франция укажет путь другим,
   И станут вольны племена земли,
И радость и любовь увидят мир своим".

IV

Прости мне, Вольность! О, прости мечты!
Твой стон я слышу, слышу твой укор
С холодных срывов Гельветийских гор,
Твой скорбный плач с кровавой высоты!
Цвет храбрецов, за мирный край сраженный,
И вы, чья кровь окрасила снега
Родимых круч, простите, что плененный
Мечтой, я славил вашего врага!
   Разить пожаром и мечом,
   Где мир воздвиг ревнивый дом,
   Лишить народ старинной чести,
Всего, что он в пустыне отыскал,
   И отравить дыханьем мести
Свободу чистую необагренных скал, —
   О, Франция, пустой, слепой народ,
   Не помнящий своих же страшных ран!
   Так вот чем ты горда, избранный род?
   Как деспоты, кичась, повелевать,
   Вопить на травле и добычу рвать,
   Сквернить знаменами свободных стран
   Храм Вольности, опутать и предать?

V

Кто служит чувствам, кто во тьме живет,
Тот вечно раб! Безумец, в диких снах;
Он, раздробив оковы на руках,
Свои колодки волею зовет!
Как много дней, с тоскою неизменной,
Тебе вослед, о Вольность, я летел!
Но ты не там, где власть, твой дух священный
Не веет в персти человечьих дел.
   Ты ото всех тебя хвалящих,
   Чудясь молитв и песен льстящих,
   От тех, что грязнет в суеверьях,
И от кощунства буйственных рабов
   Летишь на белоснежных перьях,
Вожатый вольных бурь и друг морских валов!
   Здесь я познал тебя, — у края скал,
   Где стройный бор гуденье хвои
   В единый ропот с шумом вод сливал!
   Здесь я стоял с открытой головой,
   Себя отдав пустыне мировой,
   И в этот миг властительной любви
   Мой дух, о Вольность, встретился с тобой.

Февраль, 1798 (М. Л. Лозинский-декабрь 1919)

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*