Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Мне нравится не быть в ладах со злом,
Мне нравится не быть ползучим гадом,
Отпетой сукой, редкостным козлом,
Противным жирным боровом богатым;

Мне нравится никем из них не быть,
Иначе, если поразмыслить здраво,
Не нравилось бы мне их не любить,
А не любить их нравится мне, право!

Автобус городской свершал свой рейс рутинный.
Я, стоя возле вас, поглядывал в окно.
Вы выглядели лет на тридцать с половиной.
В глазах таилась грусть. Вам было не смешно.

Шофёр затормозил. Утратив равновесье,
Я в ваш вцепился плащ и на пол вас увлёк.
Вы пали на меня. Искрясь горючей смесью,
Ваш удивлённый взгляд явил немой упрёк.

- Простите, - молвил я, - Мне, право, так неловко...
Вставая, вы в ответ кивнули мне едва.
Ваш взгляд стрельнул а-ля двуствольная винтовка
В компьютерной игре с названием "Doom-2".

Шофёр нажал на газ и отпустил сцепленье.
Всё повторилось вновь, однако на сей раз
Вращающий момент, а также ускоренье
Другой имели знак, и я упал на вас.

- О нет! - Я прошептал. - Поверьте, я не пьяный,
Но думаю, что нам вставать резона нет,
Покуда скорость V не станет постоянной...
Осмыслив это, вы кивнули мне в ответ.

Я пролежал на вас примерно с полминуты.
Потом мы встали, но шофёр затормозил,
И мы упали вновь. - Все мужики - зануды, -
сказали вы. Я вновь прощенья попросил.

Автобус продолжал дальнейшее движенье
с константе равным V. Забрезжил светофор.
Не рассчитав момент начала торможенья,
Я вновь вас повалил, поймав ваш взгляд в упор.

- Так, стало быть, вы всё проделали нарочно?..
Вопросом вашим я прижат был как к стене.
- Был, скажем так, неправ, - признал я осторожно.
- Я ненавижу вас, - вы прошептали мне.

- Со стороны своей я вам замечу тоже, -
Рискнул я пошутить с ухмылкой на устах, -
Что с вашей стороны, сударыня, негоже
Ложиться на мужчин в общественных местах...

Вы попытались встать, рыча сродни тигрице,
Но я восстановить не дал вам статус-кво.
- Да не волнуйтесь так! Вам нечего стыдиться.
Не в действии вопрос, а в месте лишь его.

Мой дом недалеко. В нём есть кровать большая.
Автобусу её грешно не предпочесть.
Вы мне кивнули вновь: - Ну что ж, не возражаю.
Не на пол с вами пасть почту теперь за честь...

К стеклу прилипли две марксистские листовки.
Автобус обгонял фонарные столбы.
Я вас опередил, сходя на остановке,
И руку вам подал под глупый смех толпы.

Морфей, уже сомкнув твои ресницы,
Целует платонически твой лоб.
Но ты не спишь. Тебе ничто не снится.
Тебе мешает спать постельный клоп.

Его я вижу будто бы воочью,
Ведь я люблю тебя, как остолоп,
И мне не наплевать на то, что ночью
Тебе мешает спать постельный клоп.

Он неприятен мне как сила злая,
Как убивающий собаку поп.
Ты спишь, мой друг? Ах нет, молчи. Я знаю -
Тебе мешает спать постельный клоп.

Убью мерзавца. Честное вот слово.
Как поп собаку - пальцем, этак - хлоп!..
Но я не вхож в постель твою, и снова
Тебе мешает спать постельный клоп.

Мужчина и суров, и груб бывает,
Но эта грубость - только на словах.
Он ею нежность чувств лишь прикрывает,
Как футболисты прикрывают пах.

И чем он дышит к женщине нежнее,
Тем у него грязней бывает рот,
Тем он ведёт себя вульгарней с нею,
Он грубо-ласков и наоборот.

Он маскирует истинные чувства,
Ему претит сентиментальный мёд,
Поэтому-то он рельефы бюста
С упрямством мула титьками зовет.

Мужчина - зверь на самом деле слабый,
И он стыдится слабости своей,
И называет женщину он бабой,
Затем лишь, чтоб не выказать соплей.

Слова любви, высокопарность слога,
Какой достойна женщина вполне,
Мужская пасть отрыгивает плохо,
В кровати ли, в саду ли при луне.

И я, увы, отнюдь не исключенье.
Не надо думать, что я груб, когда
Я выдаю иные изреченья,
Сгорая, кстати, в мыслях от стыда.

То от любви. Поверь, большая мука
Дерзить, чтоб не предать любовь устам.
Ты поняла меня, тупая сука?..
Тогда заткнись, а то по морде дам!

Мы прозябали в постели. Сквозь толщу стекла
Вечер на нас по-циклопьи косился луною.
На потолке исполинская муха спала,
В силу неравенства сил не убитая мною.

Нашему с вами роману настал эпилог;
Нечего было сказать нам друг другу на ухо.
Вы примыкали ко мне и, плюя в потолок,
Тщились попасть в богатырски храпевшую муху.

- Мэм, - я сказал, - не ведите себя как свинья!..
Вы, не ответив мне, плюнули вновь, и плевок ваш
Не долетел, развернулся и пал на меня,
Словно пощечина звонко ударив наотмашь.

Вытерши вашу слюну, я покинул кровать,
Молча оделся, собрал реквизит и побрился.
- Стало быть, ангел мой, вам на меня наплевать... -
Прорезюмировал я и, вздохнув, удалился.

Не верьте картам, Мэри Скотт.
Они безбожно лгут вам, ибо
Вам предрекают каждый год
Стать миссис Александр Скиба.

Вы хороши собою, но
Не моего вы все же типа,
И потому вам не дано
Стать миссис Александр Скиба.

Приятен профиль ваших сдоб
Вплоть до мельчайшего изгиба,
Но вы о том забудьте, чтоб
Стать миссис Александр Скиба.

Ведь я картёжник, ловелас,
Мой внешний лоск - сплошная липа.
Избави Бог, мой ангел, вас
Стать миссис Александр Скиба!

Я подл, развратен, много пью,
Так что скажите мне спасибо
За то, что я вам не даю
Стать миссис Александр Скиба!

Не говорите мне, что вы дурны.
Вы на большого, выражаясь строго,
любителя. С другой же стороны, -
о, да - таких любителей немного;

Не говорите мне, что вы глупы.
Вы не глупей других в кругу салонном,
Хотя, конечно, уровень толпы
Считать едва ли стоит эталоном;

Не говорите мне, что вы стары.
У вас обычный женский комплекс просто,
Хоть для любовной - признаю! - игры
Не идеален возраст девяносто;

Не говорите мне, что не влечёт
Меня хмель плоти вашей неупругой.
Вполне способен банковский ваш счёт
Служить моей потенции порукой!

Я шёл спасать вас от Дракона.
Дракон был редкостно свиреп,
И близ границы Арагона
Он жрал Прекрасных Дам как хлеб.

Я подъезжал к его берлоге
На обессиленном коне,
Чьи стёртые о камни ноги
С трудом повиновались мне.

Паршивая была работа
Скакать, забралом дребезжа.
От нервного, с похмелья, пота
Доспехи разъедала ржа.

С Драконом мне не разминуться
Помог ваш слишком броский бюст.
Я предложил коню заткнуться
И въехал в близцветущий куст.

Дракон был крупный, с лишним весом,
Распространял огонь и дым,
На вас взирая с интересом,
Что не был чисто пищевым.

Он вас хотел как самку втуне;
Его мужское естество
Пускало огненные слюни,
Стекавшие с губы его.

Потребностью в песок зарыться
Я стал на страуса похож.
Но я был Странствующий Рыцарь,
И ежели не я, то кто ж?!

"Что у Прекрасных Дам за свойство
К Драконам вечно попадать? -
Вопрос хотелось вне геройства
мне риторический задать. -

Конечно, дело все в награде, -
Я мыслил, слушая ваш визг, -
Но дамских прелестей лишь ради
Оправдан ли подобный риск?

За подвиг мой своей любовью
Вы не преминете воздать,
Но это лишь при том условьи,
Что состояние здоровья
Позволит мне её принять.

Вот буду я, к примеру, ранен
Не в руку, скажем, и не в бровь,
И стану гож, как христианин,
На чисто братскую любовь!

Любовь Прекрасных Дам - мгновенье,
А также старой моды писк.
С практической же точки зренья
Со шлюхой те же ощущенья,
Но меньше и цена, и риск!.."

- Спасите!!! - В ужасе и боли,
Привязанная к двум столбам,
Вопили вы согласно роли,
Не мною отведённой вам.

Я драться не хотел с Драконом
(Дракон мог сильно покусать).
Но я был Рыцарь. По законам
Мне надлежало вас спасать.

Вы числились средь Дам Прекрасных,
И этот непреложный факт
Мешал и думать о соблазнах
Нарушить рыцарский контракт.

И, за любовь Прекрасной Дамы
Хлебнувши грамм порядка ста,
Я с видом принца Гаутамы
На сцену вышел из куста.

Узрев меня на чуть не павшем
В глубокий обморок коне,
Дракон расстался с телом вашим
И радостно пополз ко мне.

Я, как приговорённый к казни,
Прощальный выдал вам оскал.
"Могла бы быть и по-Прекрасней", -
Решил я вдруг и ускакал.