Даниил Хармс - Том 1. Авиация превращений

Ляки страха гануе
поляки бороды гану
мевы лодочек пята
бевы санок полео
рёх подруги феи фуи
дням тусусы лепы хипы
грех подруги феи дуй
коням и птицам глаза протыкать

нельзя ли мне послушать ваши бредни?

наши бредни
злые мредни
крепче пыни
мельче дыни
ярче камня
длиннее собаки

нельзя ли подруги поцеловать ваши ноги?

наши ноги не целуют
ноги тайные места
нас ласкают и целуют
только в плечи и в уста

поцелуйте если хотите ручку

он смеётся шепчет: гага
ручку ласково берёт
и притопнув как бумага
скачет весело вперёд.

Мы руки сложили,
закрыли глаза,
мы воздух глотаем,
над нами — гроза,
и птица орел,
и животное лев,
и волны морел.
Мы стоим обомлев.

Воистину Бе —
начало богов,
но мне и тебе
не уйти от оков,
Скажите, писатели:
эФ или Ка?

Небесная мудрость
от нас далека.

Ласки век,
маски рек,
баски бег,
человек.

Это ров,
это мров,
это кров
наших пастбищ и коров.

Это лынь,
это млынь,
это клынь,
это полынь.

Посмотрите, посмотрите —
поле свежее лежит.
Посмотрите, посмотрите —
дева по полю бежит.
Посмотрите, посмотрите —
дева, ангел и змея!

Огонь,
воздух,
вода,
земля.

А вот и я.

Мы не медля, отступаем,
отступаем. Наши дамы
отступают. И мы сами отступаем,
Но не ведаем, куда мы.

Мне свыше власть дана:
я сил небесных витязь.
А вы, писатели, <нрзб.>
растворитесь!

Мы боимся, мы трясемся,
мы трясемся, мы несемся.
мы несемся и трясемся,
но вдруг ошибемся?

Я, поглядев на вас, нахмурил брови,
и вы почуяли мое кипенье крови.
Смотрите, сукины писатели,
не пришлось бы вам плясать ли
к раскаленной плите!

Мы те-те-те-те-те-те,
те-теперь мы поняли.
Почему вы так свирепы,
не от нашей вони ли?

Что-с?
Да как вы смеете меня за нюхателя считать?!
Идите вон! Умрите!
А я останусь тут мечтать
один о Маргарите.

Мы уходим, мы ухидем,
мы ухудим, мы ухедим,
мы укыдем, мы укадем,
но тебе, бородатый колдун, здорово нагадим!

Я в речку кидаюсь,
но речка — шнурок,
за сердце хватаюсь,
а в сердце творог,
я в лампу смотрюся,
но в лампе гордон,
я ветра боюся,
но ветер — картон.
Но ты, Маргарита,
ни-ни и не-не,
как сон, Маргарита,
приходишь ко мне.
Усы молодые
колечками вьются,
и косы златые
потоками льются.
Глаза открывают
небесные тени
и взглядом карают
и жгут <нрзб,>
Стою, к Маргарите
склоняя мисон,
но ты, Маргарита, —
и призрак, и сон.

В легком воздуха теченье
столик беленький летит,
ангел, пробуя печенье,
в нашу комнату глядит.
Милый Фридрих, Фридрих милый,
спрячь меня в железный шкап,
чтобы черт железной вилой
не пронзил меня куда б,
встань, послушный, встань, любезный,
двери камнем заложи,
чтобы черт водой железной
не поймал мои ножи.
Для тебя, покинув горы,
я пришла в одном платке,
но часы круглы и скры,
быстры дни на потолке.
Мы умрем. Потухнут перья,
вспыхнут звезды там и тут,
и серьезные деревья
над могилой возрастут.

Что слышу я?
Как будто бы фитиль трещит,
как будто мышь скребкт,
как будто таракан глотает гвоздь,
как будто мой сосед,
жилец, судьбою одинокий,
рукой полночной шарит спичку
и ногтем, сволочь, задевает
стаканы, полные воды,
потом вздыхает и зевает,
и гладит кончик бороды.
Иль это, облаками окруженная,
сова, сном сладким пораженная,
трясти крылами начала?
Иль это в комнате пчела,
иль это конь за дверью ржет:
коня в затылок овод жжет?
Иль это я, в кафтане чистом,
дышу от старости со свистом?

Над высокими домами,
между звезд и между трав,
ходят ангелы над нами,
морды сонные задрав.
Выше, стройны и велики,
воскресая из воды,
лишь архангелы, владыки,
садят божии сады.
Там у божьего причала
(их понять не в силах мы)
бродят светлые Начала,
бестелесны и немы.

Выше спут Господин Власти.
Выше спут Господин Силы.
Выше спут одни Господства,
мы лицо сокроем, князь
<нрзб.>
Радуйтесь, православные
языка люди.
Хепи дадим дуб Власти,
хепи камень подарим Силе,
хепи Господству поднесем время
и ласковое дерево родным тю.

Куф, куф, куф.
Престол гелинеф,
Херуф небо и земля.
Сераф славы твоея.

Я стою
вдали, вблизи.
Лоб в огне,
живот в грязи.
Летом — жир,
зимою — хлод,
в полдень чирки.
Кур. Кир. Кар.
Льется время,
спит Арон,
стонут братья
с трех сторон.
Летом — жир,
Зимою — хлод,
в полдень чирки.
Кур. Кир. Кар.
Вон любовь
бежит груба.
Ходит бровь,
дрожит губа.
Летом — жир,
Зимою — хлод,
в полдень чирки.
Кур. Кир. Кар.
Я пропал
среди наук.
Я комар,
а ты паук.
Летом — жир,
Зимою — хлод,
в полдень чирки.
Кур. Кир. Кар.
Дайте ж нам
голов кору,
ноги суньте нам в нору.
Летом — жир,
Зимою — хлод,
в полдень чирки.
Кур. Кир. Кар.
Маргаритов
слышим бег
стройных гор
и гибких рек.

Мы подъемлем бронь веков.
Ландыш битвы. Рать быков.

Небо темное стоит.
Птицы ласточкой летят.
Колокольчики звенят.

Вспомним, старцы, Маргариту,
Пруд волос моих, ручей.
Ах, увижу ль Маргариту
Кто поймет меня?

Свечей
много в этом предложенье.
Сабель много, но зато
нет ни страха, ни движенья.
Дай тарелку.

Готово. Олег трубит. Собаки
Хвосты по ветру несут.
Львы шевелятся во мраке.
Где кувшин — вина сосуд?

В этом маленьком сосуде
есть и проза, и стихи,
но никто нас не осудит:
мы и скромны, и тихи.