Ольга Афраймович - Терновый куст

Болишь во мне — или светишься?
Горишь во мне — или мечешься?
Без спроса шаги твои слушаю,
Подарков твоих мне не надобно
Сорокой-воровкой нескладною,
До слез на сияние падкою,
Монетки блестящие крадены,
И жжет сторона оборотная…

Ни тени, ни слова, ни шороха
Гора отсыревшего пороха,
Молитвой моей безголосою
Четыре стены сотрясаются…
Слепыми, нагими, тверезыми
Такие на свет появляются.
Земным претворением насилуя,
Наказанных жаждой — не милуют,
В пыли, в паутине и в копоти
К святым да не будут причислены…
Зачем я узнала, о Господи,
Что ад повторится прижизненный?

Сказочка подвенечная
Кто мне тебя рассказывал,
Сны нагоняла вечные,
Да не пора ль завязывать?

Нынче-то лишь про мороки,
Казни — за что не ведаю,
Бегаю от топорика
И с головой беседую:

Жаль мне тебя, кудрявую,
Жалко, непреклоненную,
Правую и неправую,
Злую и непреклонную

Табу на шее ломаной,
Как тебе трепыхается?
Цепи не мною кованы
Тошно просить да каяться,

Табу не мной навязано
Мне-то какая разница,
С нежной какой гримасою
Мой колобок покатится,

Мне-то уже до лампочки,
Что топоры наточены
Гибну заради сказочки,
Сказочки незаконченной.

Та ворона на суку
Не по-птичьи вовсе выла,
Клюв от хлеба воротила,
Эту снежную муку
Проклиная что есть силы
Господи меня помилуй,
Слушать больше не могу
Неустанную возню
Полудохлой вещей твари
Гордый, горестный в угаре
К Валентиновому дню
Жизнь со смертью мне подарит.
День на век его состарит
Я подарок уроню.
А ворона на беду
Хлеба вовсе не просила
И со смертью не шутила
Что за шуточки в бреду?
И в бреду я говорила:
Это просто, это мило
Ты ушел, и я уйду.

Она все плакала во сне…
Какими нежными губами,
Какими льстивыми словами
Вы прикасались к ней
Все уязвимые места
Нашли, от пяток до макушки,
Поили зелием из кружки,
С кривой усмешкой злого рта
Плясали танец живота,
Стучались головой об стену,
А молоточком — по колену,
Все — от макушки до хвоста
Вы проклинали в ней…
И уходили, хлопнув дверью.
Она по злому суеверью
Лишь плакала во сне.

Где пройдет она лед обращается в воду,
Ну, не в воду, так в слезы,
Не колеса прошлись по тебе в непогоду
Твой мотив исковеркал колеса.
Вместо полуреальных, похожих смертей,
Вместо лепета
Этот плач по неотнятой жизни твоей
Жалкой, трепетной.

Сутки прочь
Я спокойна,
Я почти благодарна
Обещали помочь.
Все пристойно
И почти календарно.
Что скрывать
Суеверна
Или просто природна
Календарь почитать
Непомерно
Или как вам угодно.
Да, больна,
И надолго
Это стылого дома
Колебанья до дна.
Жаль иголкой
Я теперь невесома.

Игра в слова
Что игра с огнем:
Узнал — пропал,
Не узнал — засох,
Ну кто же знал,
Что темнее днем,
Когда бы так
Быть светлее мог.
Гляжу, темна,
Не боюсь глядеть,
Закон слепых
Глаз закрыть не смей,
Такой спине
Бесполезна плеть,
И сладок яд
Отравись — но пей.
И томно пью,
Мой такой каприз
Хоть суди меня,
Хоть умащивай,
И синим пламенем
Занялись
Слова
А про срок не спрашивай.

Чтобы заживо сгнить не успеть
От щедрот Твоих, от щедрот
Ты пошли мне когда-нибудь быструю смерть,
От щедрот своих, от щедрот.

Чтоб в прыжке, чертыхаясь навзрыд,
В высшей точке, паденья до,
До минуты, которой прыжок перекрыт,
Мне текущей застыть водой.

Как гордыня больная поет:
Вон из кучи, из ряда вон!
От Твоей ли игры, от Твоих ли щедрот
Мой — минутой застывший — стон?

Мне жить и жить,
Все потому лишь
Со мной Ты шутишь,
Меня обжулишь,
Со мной шалишь
Не отмеряешь
(Так обмираю,
Как чуть ужалишь),
Как чуть кольнешь
Щенком виляю,
Все представляю,
Что обновляю,
Но чуть блеснешь
И снова блекну,
И солнцу меркнуть,
Что светит мелко,
И меры сверх
Жестокосердый
По мелким меркам,
Высокомерно
Сердит и сер
Чуть отмеряешь,
Дразнишь-играешь,
Я ж — обмираю.

Неотвратимо — необратимо,
Как холод снизу до поясницы,
До рези в горле, песка в ресницах
Когда бы только — когда бы мимо!

С какой бесовкой хожу в обнимку,
С какого сглаза едала хлеба,
Чего-то ради — какого неба
По дну царапаюсь, невидимка?

Кусок не к горлу, душа не к месту,
Рукам неволя — хороших много,
Бери любого — его не трогай,
Да все сестренка, а не невеста,

Да все чужая, а не сестренка,
Кого пригрела — кого украла,
Душите, черти! — неужто мало?
Давите слева, где бьется тонко,

Сама узнала — сама сказала,
Душите, черти! — неужто мало?
Дерите струнку — рвалась бы звонко
Мол, «душно, няня» и про Тантала,
Душите, черти! — неужто мало?

С моей — ни одна душа
Не ведала равноценность.
Не тронута. Чуть дыша
Терплю неприкосновенность.

Безжалобна и жадна
Чувствительная бесплотность
Беззвучно терпеть вольна
Житейскую непригодность.

Смертелен любой исход
(По смерти в году, не реже),
Исчисленный — новый — год,
Зубовный скрывая скрежет,

Стерплю. Терпеливым — пост,
Изветренность, сушь, измена…
Как жаден, изветрен, прост
Ты — что неприкосновенен.

Краткосрочно затишье у смуты,
Жизни час — тем цветам на столе,
Ежезимне — вздыхать по кому-то,
Ежевесно — изменой болеть…

Впрочем, кто говорит про измену?
Неизменно творя произвол,
Я вдыхаю разреженный воздух — подменный!
В нем дыхания нет твоего.

Одиночество небезысходно
Ни печали, ни гнева, ни зла.
Только даже у самых свободных
В мире делится все пополам!

Впрочем, верую — верят же дети
В нахождение двух половин…
Вероятно, в каком-нибудь прошлом столетьи
Задыхался и ты без любви.

Знаю, скоро ты сгинешь в пустыне,
Если так — я сильнее тебя.
За беспечную эту гордыню
Все задетые мною скорбят,

Впрочем, страшно ли быть неугодной?
Слишком поздно — себе изменять,
Я дышу этим воздухом — резким, холодным
Значит, время не судит меня.

Тишина — только смуты изнанка,
Жизни час — тем цветам на столе,
Называют отныне беглянкой
А беглянок не чтут на земле…

Впрочем, кто говорит про измену?
Неизменно творя произвол,
Я вдыхаю разреженный воздух — подменный!
В нем дыхания нет твоего.