Наталья Кирилина - Тянет в небо
Одуванчиковое
От ханжества, от схимы чуждых слов
Бежать, лететь, не ведая дороги.
В белёную неряшливость садов,
С восторженностью втаптываю ноги.
И по крахмальным шторкам лепестков
Скрипят шаги, их звук всё дальше, дальше —
Уносит несравненности покров,
Не зная фальши…
Оттого и сны взъерошены
Оттого и сны взъерошены,
Наступают на слова,
Что лежишь, как на горошине
И отдельно голова
Варит ведовское варево,
Знай, секреты собирай.
Птицы фраз растают в мареве,
Улетят в привольный край.
Пересинены, прикормлены,
Рвут сплетённые силки…
Кыш, на все четыре стороны —
Только перья да клочки
Топчут каменные вороны…
Песня
Мне хотелось посерьёзнее
эту песню дописать,
А она лилась берёзовее
И кленовее опять…
Да и надо ли печалиться
у извилистой реки,
Если песня переплавится
В пароходные гудки,
Взмоет птицей-пересмешником
За лихие облака,
А пока сидит и тешится,
Улыбается, пока.
И мотив её задумчивый
Удивительно родной,
Как пластиночки прокручивает
И меняет по одной…
Полночь
…а ночь не приносит покоя
И крутит немое кино,
Стараясь задеть за больное,
Как будто ей право дано:
Хозяйничать в мире бессонном,
Швыряться обрывками фраз.
Пугать, в одеянии тёмном,
Не пряча насмешливых глаз:
«Глядите, какая Фемида!
Я всех по шесткам рассажу».
Накрасится цветом индиго
И вылетит
Ведьмой
В трубу…
Послесловие
На границе небылиц,
на границе фраз оседлых
тьма пролистанных страниц
прошуршала, облетела…
и осталась в забытьи
дотлевать бумажной пылью.
Прежде – лёгкие ладьи,
никогда не станут былью.
И в зашторенном окне
не ищи былого света,
не ищи на стороне
эпохального сюжета…
Где-то возит почтальон
неотправленные письма,
в этих письмах только мысли
тех, кто словом окрылён…
Поэтка
Да разве я стихи писала,
Когда фонарь грозил клюкой.
Да разве я покой искала
В словах струящихся рекой.
Зачем мне средство от ангины,
Зачем мне средство от хандры,
Но донимает писанина,
Как донимают комары.
Да разве ветер мне помеха,
Когда на зонтике – в полёт,
Когда манит окна прореха,
Тут и лекарство не спасёт…
Просьба
Отведите, отведите, жарким полднем в хладный лес,
Утешеньем назовите пышной зелени навес
И заботу не лелейте – здесь забуду слово «край» —
Здесь тростник настроит флейту, отворит ворота в рай.
Не шумите, не шумите, не пугайте райских птиц,
Тихой поступью идите, не скрывая добрых лиц —
Всем воздастся по крупице и откроют тайники —
Здесь небесный свет струится у божественной реки.
Пустые слова
Да кто я такая, себя излагаю —
По капле, по строчке.
По самому краю
Пройду, не задену приятной беседы,
Мой путь слишком прост, а другой мне неведом…
Во след не качнётся, сгорая, рябина
И не затрепещет, волнуясь, осина —
Да кто я такая, себя излагаю —
Что старый знакомый меня не узнает.
И будет смеяться, недоумевая, —
Кто это такая?
Стихами, словами пестрит покрывало,
Подхвачено ветром, и этого – мало.
Слова, будто листья кружат, опадая…
Да кто я такая!
Родня
Какое-то странное слово – родня…
Вот метки на платья нашиты зигзагом,
Как будто на смену отдали меня,
И шествовать надо заученным шагом
В строю из таких же, как я сорванцов.
В три горла орать пионерские песни.
Подкладывать в гнёзда упавших птенцов,
А их не хотят принимать, хоть ты тресни.
В хранилище утром стоять, не стыдясь,
И полку найти, где лежат чемоданы.
Почувствовать с домом незримую связь:
И запах родной, и присутствие мамы.
Что память хранит, по прошествии лет?
Размытые в письмах, от слёз заморочки,
Разбитые пятки худых сандалет,
Конфеты, на случай, в газетном кулёчке.
Какое-то странное слово – родня…
Сама с собой
…а как же все эти люди —
их лица добры и светлы,
закроется дверь и не будет…
А вдоль полисада полынь
распустит седые космы,
белёсой качнет головой…
Какой сиротливый набросок,
сюжет неприглядный какой!
О чём ты? Смотри, светает,
синица-проныра свистит.
Ах, лестница слишком крутая —
а кто-то тревожно звонит…
Странная
Ну так нельзя, серьёзней надо…
Вот вышла женщина из сада,
Несёт дырявую корзину,
А сторож-дед толкает в спину:
«Ты на чужой-то каравай
С охотой рот не разевай!»
И слов безумное стаккато,
Но промолчала виновато…
…и сада нет, и век другой,
Но странный образ правит мной.
Ты не читай стихов моих
Ты не читай стихов моих —
Счастливые в тетрадь не пишут,
И подпирает неба крышу
Ещё невысказанный стих.
Ещё несёт потоком дней
Его усталую усмешку,
Но с каждым выдохом верней —
Успеть, сказать, довольно мешкать!
Успеть за словом, за строкой
Увидеть то, что всем не видно.
Не снится, что-то, мне покой,
И быть не понятой – обидно.
Обидно – глупое словцо,
А лучше – «не по Сеньке шапка»!
Когда сажаешь деревцо,
Не бойся, что слетела шляпка…
Уйти
Уйти в себя, уйти до лета
Или уехать в тишь да гладь,
Забыть про то, забыть про это,
Себя по капле наверстать,
Блеснуть мороженным на солнце,
Взорваться «тыщей» пузырьков,
Испитых дней своих до донца,
В конце-концов…
В конце-концов…
Забыть вопрос – «что люди скажут»
И в океане с головой
Смотреть подводные пейзажи
Сама с собой…
Сама с собой…
Чайка
Оближет волна песок,
Горячие камни.
А чаек полёт высок
И я буду крайней —
Я буду одной из них
И хищницей моря.
Сорвётся гортанный стих
Как парус проворен.
И если захватит вдруг
Поток восходящий,
Замкнется за мною круг
Из крыл настоящих.
Я знаю, настанет срок,
На гомон прощальный,
А чаек полёт высок
И я буду крайней…
Что нарисует художник
Что нарисует художник?
По-летнему сняв башмаки,
В зелёный прямой подорожник
Закинет кривой треножник —
Под голову кулаки.
С небом поссорились ветки,
И Солнца торжественный шар
Гоняют, со свистом, ракетки,
Бренчат рассыпаясь монетки —
Их собирает клошар…
…
По белому – голубая,
Зелёная – станет листком,
Мелькает стрижиная стая,
Где туча скользит дождевая
Пуховым платком…
Что отмерено, то и сбудется
Всё забытое отболевшее,
Как копытами на яру.
Мне не быть святой, кану грешною
И грехи с собой заберу.
И на камушках, на тропиночке
Не останется и следа.
Где ты, жизнь моя – под косыночкой
Прядей снежная череда.
Что отмерено, то и сбудется,
А не сбудется – не беда.
Хрупкий месяц с рекой целуется
Покатилась в ладонь звезда…
Элегия
«И умолк ямщик
Кони ехали,
А в степи глухой
Бури плакали.»
Слишком поздно,
Рассыпались звёзды —
Не собрать ни одной.
Мне бы раньше…
Остатки подкрашу
Неумелой рукой.
Ночь – в рогозы…
Становятся прозой,
Не поются стихи.
Мне б гитару,
Романсово-старый
Позабытый мотив.
Зарыдает…
Подруга былая,
Остановится миг —
Степь да кони,
Звонят колокольни,
Умирает Ямщик…
Эпилог
Не прозрачно, не хрустально —
просто-вылепленный слог —
я пишу горизонтально,
приближая эпилог.
Только что-то не спокойно,
видно, нынче не с руки,
дописать стихи достойно —
от строки и до строки.
Задержусь на полуслове
и увижу – на Луне
лунный мальчик хмурит брови
и подмигивает мне…
Эскиз
Окно зашторенное небом,
и черепичные ломти
впитали солнечную небыль,
и пришлый ангел во плоти
резвился на краю бассейна,
развесив крылья на забор,
и перья плавились кисейно,
и бугенвиллеи узор,
казалось плыл с другой планеты,
цвета зашкаливали грань.
…он обсыхал на парапете,
и пил вино в такую рань.
Ладони бережного лета
едва скользили по нему,
он тихо пел, слагал куплеты,
не сознавая, почему…
Я вовсе не поэт
Я вовсе не поэт, не праведный отшельник.
Но мысли, иногда, уводят далеко —
Там буду я гулять в ближайший понедельник,
Когда в забытый сад прольётся молоко.
Перебирая сны, щекочут нос травинки,
Кузнечиковых ног запутались следы,
В туманном дежавю стою посерединке
И собираю слов незрелые плоды.
Отчаянно малы зелёные комочки,
Их тяжко собирать, теряются в листве,
/Нашедшие приют в моей последней строчке/,
Покоя не дают нескладной голове…
Часть 2. Превратности любви
