Гарик Сукачёв - Моя бабушка курит трубку

Наш полет – в Ночь,
Наш пароль – Страх.
Эта поездка будет последней
Улыбкой ночи на наших устах.
Ты, может быть, что-то скажешь, но
Не увидишь мой взгляд,
Скрытый маскою тьмы.
Я притаюсь, как серая мышь,
На Перекрестке Луны.

Подари мне образы прошлого дня.
Протяни руки ладонями вверх.
Если завтра что-то случится,
Это можно узнать теперь.
Помнишь, каким было море?
Оно соткано было из Пены и Тьмы.
Но с нами ничто не могло случиться
На Перекрестке Луны.

Твое имя – Смятенье, мое имя – Вопрос.
Ты знаешь место, где прервется
Линия нашей любви,
Если ты улыбнешься,
Протянешь мне руку и скажешь: «Смотри!»
Я отвернусь, чтобы остаться
На Перекрестке Луны.

Ты слышишь, как бьется душа
За белой стеной с именем «РОК»?
Когда ты захочешь вернуться,
Я буду уже далеко,

Но когда ты посмотришь в небо
И увидишь в нем золотые огни,
Знай, это я разложил костры
На Перекрестке Луны.
Это я на Перекрестке Луны,
Это я жду тебя на Перекрестке Луны.

Окуни губы в рояль,
Черный, как твоя душа.
Прислушайся, как текут
Подземные реки,
Которые никогда не найдут морей.

Я пытаюсь быть логичным,
Я пытаюсь себе объяснить
Все то, что я никогда
Не смогу понять.
Ответы, я боюсь, что узнаю ответы
На вопросы, которые всегда
Так трудно задать.
Я боюсь стать похожим на рояль,
Черный, как твоя душа.

Окуни губы в рояль,
Черный, как твоя душа.
Прислушайся, как текут
Подземные реки.
Которые никогда не найдут морей.

Но я бы хотел стать рекой,
Черной подземной рекой.
Просто подземной рекой.

Эй, мама!
Я погиб на войне.
На рассвете,
Когда на Востоке вставал новый день.
Мои легкие приняли пулю на вдох
И отдали ей кровь.
Сердце сказало «прощай» улетавшей Душе.
Эй, мама!
Я погиб на войне.
Это было вчера,
А сегодня я предан Земле.
На закате, быть может,
Тот, кем я убит,
Упадет и обнимет твердь.
И к нему подлетит
И возьмет с собой Смерть.

Видишь, строи уносятся в Рай?
Мама, скажи нам: «Good buy»,
Мама, скажи мне: «Прощай».
Мама, немного поплачь обо мне.
Эй, мама! Я погиб на войне.

Эй, мама!
Нас убили в войне.
Наши стоны запутает ветер
В осенней листве.
Наши слезы прольются дождями на землю,
А солнце их высушит.
Все наши слова провоют собаки Луне.

Если воют собаки,
Значит завтра луна.
Время ночи не вечно.
Хиросимой взорвется восход.

Оглянись поскорей,
Может быть, за тобою война.
Оглянись поскорей.
Может быть, тебя кто-то зовет.

Для тебя будет день, день, день.
Для него будет ночь, ночь, ночь.
Для тебя будет тень, тень, тень.
Для него будет дождь.

На разрушенных стенах
Вырастают цветы.
Запах новой мечты
Одурманит, заставит забыть,
Что уже ЭТО было.

До тех пор, как ты вышел из тьмы,
Не спеши засыпать.
Может быть, тебя кто-то зовет.
Для него только ночь, ночь, ночь.
Для него только сон, сон, сон.
Для него только дождь, дождь, дождь.
Для него только стон.

Еще можно успеть,
Если вспомнить ВЧЕРА.
Реки пролитых слез.
Всходы те, что на пепле взошли.

Не спеши засыпать!
Может быть, за тобою стена.
Не спеши засыпать,
Может быть, еще не все ушли.
Может быть, уже день!

Странная птица Ло.
Твой город прекрасен,
Но обречен.
Слышишь их топот, там
За Белой горой
Они поят коней.
Береги свой покой.
Они мчатся к тебе,
Чтоб забрать твои мысли,
Которые ты так хранишь,
Странная птица Ло.
Выпей воды
И закройся крылом.
Видишь, горят их глаза,
Ветер разносит
Гортанную песнь.
Береги свой покой.
Они мчатся к тебе,
Чтоб забрать твои мысли,
Которые ты так хранишь.
Странная птица Ло.
Клетка разбита,
А горло в руке.
Видишь, их лица дрожат.
Но это всего лишь восторг.
Береги свой покой.
Они взяли лишь тело,
Но им совсем не нужны
Твои мысли,
Которые ты так хранишь,
Странная птица Ло.

Он уехал в Париж,
Она уехала в Химки.
Он был из глубинки,
Она – из Москвы.
Но теперь и она из глубинки.
Борец за свободу сел в самолет
В порту Шереметьево-2.
На белой карете умчалась она
Туда, где никогда не болит голова.
Свобода! Этот дурманящий запах.
Свободный дух обоняют носы.
Строи диссидентов восьмидесятых
Следуют в сторону колбасы.
Прощайте, герои.
Он любил повторять:
«Нужно все изменить!»
Он умел ненавидеть.
А она не могла, потому что
Умела только любить.
И когда он орал ей
О том, что страна
Давно захлебнулась в крови,
Ей было страшно, потому что она
Была из можайской семьи.
Свобода! Этот дурманящий запах.
Свободный дух обоняют носы.
Строи диссидентов восьмидесятых
Следуют в сторону колбасы.
Прощайте, герои.
И он уехал в Париж.
Она уехала в Химки…

Бей, бей проруха-судьба,
Разбуди слов рябиновый слог.
Постучи в дверь.
Пораскинь снег
По лесам вех,
Да по полям рек.

Кто-то не волен зажечь свет.
Кто-то не в силах сказать «нет».
Радугою стелется судьба – змея,
Пожирает хвост, а в глазах – лед,
А в груди – страх, а в душе – тоска.
Больно ей, больно, да иначе нельзя.
Но только вей, бей проруха-судьба,
Разбуди слов рябиновый слог.
Постучи в дверь,
Пораскинь снег
По лесам вех,
Да по полям рек.

Я так хочу притаиться на твоем плече,
Рассказать слов, рассказать дум.
В карманах порыться и достать лед.
Охладить лоб, охладить лоб.
Тикают часики: динь-дон,
Да только стон-звон там за седою горой.
Льется водица по траве век,
По тебе и по мне, да по нам с тобой.

Вей, бей проруха-судьба,
Разбуди слов рябиновый слог.
Постучи в дверь,
Пораскинь снег
По лесам вех,
Да по полям рек.

Эй, брат, здравствуй!
Как живешь?
Эй, брат, здравствуй!
Опять на улице дождь.

Верно с солнцем что-то случилось,
Или просто оно нырнуло во тьму.
Но зато у меня есть отличная мысль —
Сегодня я отменил войну.
Я отвечаю – я отменил войну.
Я отвечаю – я отменил войну.

Эй, брат, здравствуй!
Или нет ни черта, или просто темно.
Эй, брат, здравствуй!
Солдаты дождя рвутся в окно.
В зеркале – очень странные глаза.
Для моих глаз они слишком грустны.
Но не волнуйся, Петька, все в порядке.
Завтра не будет войны.
Я отвечаю – завтра не будет войны.
Я отвечаю – завтра не будет войны.

Идея очень проста,
Но в ней есть дух и есть кровь.
Белое полотнище Христа.
В середине – слово «Любовь».
Пусть солнце скрылось за облака,
И пусть все дни сочтены.
Но одно я знаю наверняка:
Это то, что завтра не будет войны.
Я отвечаю – завтра не будет войны.
Я отвечаю – завтра не будет войны.

Напои меня водой
Твоей любви,
Чистой, как душа младенца.
Прилети ко мне стрелой.
Восхитительной стрелой
В сердце, в сердце.

Я читаю твой шифр,
Скрытый в словах
На бледном, бумажном листе.
Я закрываю глаза
И чувствую ветер,
Забытый тобой
На песке.

Ты видишь, как пляшут огни
Индейских костров
На лицах вождей
Умерших племен.
Там, где сомкнулся крут,
Где волос пронзило перо,
Я танцую танец огня.

Погляди на меня и белым крылом
Птицы Сирин коснись ручья.
И Рассвет поцелует Зарю,
А Заря разбудит свирель и позовет меня.

Я слышу твой звук, чувствую запах твой.
Я сплетаю сеть из пугливых нот,
Чтоб ловить твой смех.

В руках моих сердце —
Озябшая птичка.
На грешной душе
Черной кошкой
Свернулась печаль.
Слова холодны, как сталь.
Златой колокольчик смолк,
Но, как ни странно, горит огонек.

Непокоренная вера в добро,
Непокоренная вера,
Непокоренная вера в добро,
Непокоренная вера.

Ты хочешь ударить еще раз,
Отчего же так больно?
Но душа еще помнит
Былую прекрасную боль.
Эй, брат,
Что случилось с тобой?
Я знаю, ты не заколдован.
Эй, что случилось с тобой?
Что случилось с тобой?

Непокоренная вера в добро,
Непокоренная вера,
Непокоренная вера в добро,
Непокоренная вера.

Эй, что случилось с тобой?
Эй, что случилось с тобой?

Видишь – горит огонек?
Видишь – кружит мотылек
Над беззащитным,
Сжатым в ладонях теплом?
Над светлым огнем.
Над светлым огнем.
Непокоренная вера в добро,
Непокоренная вера,
Непокоренная вера в добро,
Непокоренная вера.