Геннадий Алексеев - Стихотворения
— Михаил Юрьевич Лермонтов здесь живет?—
спросил он.
— Нет,— сказал я,—
вы ошиблись квартирой.
— Простите!— сказал он и ушел,
волоча по ступеням свои гигантские, черные,
мокрые от дождя крылья.
На лестнице запахло звездами.
-Г -ДГ
КУПОЛ ИСААКИЯ
Вечером
я любовался куполом Исаакия, который был эффектно освещен и сиял
на фоне сине-фиолетового неба.
И вдруг я понял,
что он совсем беззащитен.
И вдруг я понял, что он боится неба, от которого
можно ждать всего, чего угодно, что он боится звезд, которых слишком много.
t
И вдруг я понял,
что этот огромный позолоченный купол ужасно одинок и это
непоправимо.
Гнедой,
сытый,
с широким крупом,
галопом проскакал по Невскому.
Народ тепло приветствовал его.
Остановился на Аничковом мосту и долго разглядывал коней Клодта.
Иностранные туристы
фотографировали его прямо из автобуса
У Мойки встретил битюга, запряженного в телегу.
Шел с ним в обнимку и что-то говорил на лошадином языке.
Оба весело ржали.
Доскакал до Эрмитажа, пришел в античный отдел, встал к стенке и стал мраморным.
Мрамор розоватый, благородного оттенка.
Хожу по весеннему городу, и в горле у меня булькает восторг.
Но я и виду не подаю.
Хожу по городу и криво усмехаюсь: «Подумаешь, весна!»
Сажусь в весеннюю электричку, и в ушах у меня щекотно от восторга, но я не поддаюсь.
Еду в весенней электричке и исподлобья гляжу в окно:
«Эка невидаль — весна!»
Вылезаю из электрички, бросаюсь в лес, раскапываю снег под елкой, расталкиваю знакомого муравья и кричу ему в ухо:
— Проснись, весна на дворе!
Восторг-то какой!
— Сумасшедший!— говорит муравей.— И откуда только берутся
такие восторженные идиоты?
17
2. Г. Алексеев
всю жизньДевки поют.
Протяжно,
ах, как протяжно девки поют вдалеке.
Девки поют про любовь.
Сладко, ах, как сладко сердце щемит: девки поют про любовь.
Конечно, вечер.
Конечно, река.
Конечно, березы.
И девки поют вдалеке.
И сказать тут нечего.
Конечно, грустно.
Конечно, по-русски.
Конечно, хорошо.
и никуда тут не денешься.
Всю жизнь они будут петь, эти девки,
всю жизнь они будут петь вдалеке про любовь.
В ЛЕСУ
— Ay!— кричат мне.-—
Ау! Где ты?
— Ау! — кричу.—
Ау! Я далеко где-то!
— Ау! — кричат.—
Ау! Иди сюда!
— Ау!— кричу.—
Иду! Я скоро!
А сам не тороплюсь.
Тихо иду по лесной дороге, перешагивая тени сосновых и все удивляюсь этому миру, в который попал ненароком.
Незнакомые люди подходили к ней на улице и говорили:
— Какая вы милая!
Спустя два года я встретил ее.
Она так подурнела,
что ее трудно было узнать.
— Милая,— сказал я ей,— ты очень подурнела! Наверное, это оттого,
что ты меня разлюбила. Полюби меня снова!
— Попытаюсь!— сказала она, но так и не попыталась — ей было некогда.
ЛУЧШЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Предвкушать его.
Услышать скрип двери и догадаться, что это оно.
Растеряться.
Но взять себя в руки и, побледнев от решимости, прочесть его про себя.
Поразиться.
И, переведя дух, прочесть его вслух, но шепотом.
Расхрабриться.
И, открыв окно, прокричать его громко, на всю улицу.
Наконец успокоиться.
И ждать новое, самое лучшее.
Как безмятежен, как торжественно спокоен был грешный мир в глазах делла Франческа!
Среди деревьев проходили женщины, с глазами темными, в простых прекрасных платьях, и ангелы с власами золотыми взирали на крещение Христа.
Но в старости Пьеро совсем ослеп.
И он уже не видел этих женщин и ангелов
с Христом и Иоанном, но он, конечно, слышал их шаги, их вздохи
и шуршание одежд.
Как строен,
как величественно прост по-прежнему
был этот мир нестройный
в слепых глазах
Пьеро делла Франческа!
ГОБЕЛЕН
На гобелене юный пастушок и рядом с ним румяная пастушка.
На гобелене ручеек бежит и белые овечки щиплют травку. Садится бабочка на шляпу пастушка, а он не видит, он обнял пастушку, и невзначай рука его легла чуть выше талии — каков шалун!
Но вдруг
из-за пригорка выполз ржавый танк, вращая башней и урча от злобы.
Пастушка взвизгнула, но смелый пастушок отважно пальцем погрозил злодею. Танк развернулся и уполз в кусты.
«Наверное, танкист сошел с ума,— подумал я,— война давно прошла, а он себе воюет и воюет.
К тому же век он перепутал — из двадцатого
заехал в восемнадцатый, бедняга. Ведь там бензина нет.
Потом ему придется пройти пешком лет двести».
ОХОТА ЦАРЯ АШШУРБАНИПАЛА (У Ассирийского рельефа)
— Что за шум?
— Ашшурбанипал охотится.
Вот он стреляет из лука, и издыхающий лев ползет по песку, волоча задние ноги.
Охота так охота — тут не до жалости.
Вот Он садится за пулемет,
и полсотни львов
бьются в агонии,
изрыгая на песок красную кровь.
Охота такое дело — без крови не обойтись.
Вот он нажимает кнопку, и вся пустыня со всеми львами взлетает к чертовой матери.
Охота пуще неволи — ничего не поделаешь.
— Но что еще за шум?
— Нашему царю стало дурно — он слишком впечатлителен.
Было очень тихо.
За прутьями арматуры, торчавшей из взорванного дота, светлело маленькое лесное озеро.
«Тишина обманчива»,— подумал я.
И тотчас
железо закричало
страшным предсмертным криком,
а поверхность озера
покрылась трупами солдат,
покрылась сплошь,
как ряской.
«Так я и знал!»— подумал я и пошел прочь,
натыкаясь на остолбеневшие от ужаса молодые сосны.
Они и не подозревали, что тишина так обманчива.
-г ЛЗПР
БАБИЙ ЯР
Говорят,
что пулеметчики
были веселые белобрысые парни. Говорят,
что в перерывах они пили молоко
и один из них играл на губной гармошке. Говорят,
что рядом с пулеметчиками сидели два каких-то странно одетых типа — один смахивал на Данте, а второй был вылитый Вергилий.
Они хлопали в ладоши и истерически хохотали.
Говорят,
что потом их тоже расстреляли, чтобы не было свидетелей.
Солнце лежит на черте горизонта, оно слегка приплюснуто.
Тень моя бесконечна,
она пришита к моим ступням.
А на небе видна восьмерка,
ее начертал реактивный истребитель.
Горизонт прогнулся
под тяжестью солнца.
Я еле иду,
волоча за собой свою тень.
А восьмерка
смущает меня своей загадочностью.
Подойду
и откачу солнце с линии горизонта.
Оно горячее, но ничего — надену варежки.
Возьму ножницы
и отрежу от себя свою тень.
Она плохо режется, но не беда — справлюсь.
Возьму тряпку и сотру с неба восьмерку. Она высоко, но я дотянусь — не маленький. Наведу порядок и успокоюсь до поры до времени.
СТАТУЯ
Я встретил в парке бронзовую статую.
Нагая женщина стояла неподвижно, а любопытный хладнокровный снег скользил по черной выгнутой спине, по ягодицам, бедрам и коленям и у ступней ее ложился по-хозяйски.
Она руками прикрывалась,
замирая
от страха,
отвращенья
и стыда.
Что было делать?
Снял свое пальто, на плечи бронзовые ей набросил.
СИЛА ЛЮБВИ
Еду в автобусе.
Предо мною
милый девичий затылок
с гладкими русыми волосами.
Я тотчас влюбляюсь в этот девичий затылок, я тотчас влюбляюсь в эту девушку с русыми волосами, я люблю ее беспамятно и безнадежно.
Пусть эта девушка
окажется высокой и стройной!—
говорю я себе.
Девушка встает, и — о чудо!—
она и впрямь высокая и стройная! Пусть у этой девушки окажется красивое лицо с нежной белой кожей!— говорю я себе.
Девушка оборачивается, и — о чудо!— у нее красивое лицо с нежной белой кожей!
А теперь
пусть у этой девушки
окажется изящная женственная походка!
говорю я себе.
Девушка выходит из автобуса
и идет по тротуару
изящной женственной походкой.
— Бравої— кричу я
и смеюсь, как ребенок.
— Эта девушка будет счастлива,— говорю я соседям по автобусу,— вот увидите!
ДОВЕРЧИВЫЙ
Я всем верю — и мужчинам, и женщинам, и младенцам, и лошадям.
Некоторые меня обманывают, но я всем верю.
— Быть может, я неумен?— спрашиваю я у женщин,
