Эварист Парни - Война богов
Б о г — о т е ц
Принять ли поклонение такое?
Х р и с т о с
Ну, придираться нечего к друзьям,
Которые в усердье слишком рьяны.
Г а в р и и л
От казней этих богатеет Рим;
Вс? новые, обширнейшие планы
Лелеет он, тщеславием томим.
Стремится европейские пределы
Поработить, чтоб замки и уделы
Навек к монахам перешли простым.
Пришел из Палестины пилигрим;
К местам святым зовет на поклоненье,
Места святые славословит он;
Их, дескать, взяли нехристи в полон,
Места святые ждут освобожденья...
На Азию Европа поднялась:
Спешат в поход крестьяне, горожане,
И дети их, и жены, и дворяне,
Нашив на платье крест и помолясь.
Охотно крест убийца нацепляет:
Преступникам прощенье он дарит,
От долга должника освобождает
И все грехи заране отпускает;
На небесах за теми, кто убит,
Он теплое местечко закрепляет.
Но крестоносцы по уши в долгах;
К кому ж, как не к монахам, обратиться?
И за гроши пронырливый монах
Скупает все, непрочь и побожиться:
«В накладе я, ей-ей, не в барышах!»
Прощайте, родовые замки, башни,
Угодия: леса, луга и пашни,
Все без остатка церковь поглотит.
О рыцари! Вам не нужны именья,
Вас Азия обширная манит.
Она по праву вам принадлежит:
Провинцию получит во владенье
Любой из тех, кто знатен, именит.
Там офицеры станут королями,
Солдаты станут графами, князьями!
Бесстыдные блудницы и плуты,
Фигляры, скоморохи и шуты
Отважных рыцарей сопровождают.
Идет молва о воинстве креста:
Сменяют там обжорством дни поста,
Хулу вслед за молитвой изрыгают,
Евреев убивают, басурман,
Для выкупа хватают христиан,
Идут в собор, запачканные блудом,
И на грабеж спешат от алтарей;
Насилуют и женщин, и детей,
Терзаемые похотью, как зудом.
Йерусалим взят — новая резня...
Б о г — о т е ц
Вот зрелище! Глядите, как рыдают
В одних сорочках женщины, стеня.
Убийцы из окошек их кидают
На улицу, где копья ожидают,
И груды тел растут день ото дня.
С в. К а р п
Где ж видано, чтобы жидов жалели?
С в. Г в е н о л и й
Их заживо сжигают, в самом деле.
Г а в р и и л
Взгляните, как из чрева матерей
Вырезывают маленьких детей.
Д е в а М а р и я
Вот ужас-то! Как это вы стерпели?
Б о г — о т е ц
Таков обычай набожных людей.
Г а в р и и л
Хватает деву юную злодей,
И страсть свою бесстыдно утоляет,
Затем кинжал ей в сердце погружает.
Как, эту жертву богу предлагать?
Замаранный и кровью, и развратом,
Господень гроб идет освобождать.
Х р и с т о с
Я победил! Хоть и людьми, и златом
Европа обеднела на века
Свободен гроб мой! Этим результатом
Доволен я.
Б о г — о т е ц
Теперь нет уголка,
Где б новые порядки не вводились:
Эммаус, Кана сразу превратились
В баронство или даже в майорат.
Капернаум стал графством, говорят...
Привет, привет, виконт Иерихонский,
Князь Вифлеемский, герцог Елеонский!
С в я т о й д у х
О Магомет! Не спас ты басурман:
Кто верх берет? Тиара, не тюрбан.
Г а в р и и л
И как еще! Она свои владенья
Расширила, сумела сохранить,
Сумела всю Европу расчленить,
Посеяв в ней и смуты, и волненья,
И над царями начала царить.
Смиренный пастырь и служитель бога
Владыкой стал, и у владыки много
Детей внебрачных, фаворитов, шлюх...
Их содержа, народ бранится вслух.
Х р и с т о с
Какой контраст! Я нищим был когда-то.
Наместник мой живет весьма богато.
С в. П е т р
Хотя себя я сметливым считал,
Давно меня преемник обогнал.
Г а в р и и л
Вот Александр, любивший сладострастно
Родную дщерь. Чтоб ею обладать,
Убил он зятя: «Сам себе я зять!»
Б о г — о т е ц
Да, папы страсть поистине ужасна.
Г а в р и и л
Но ко всему успел привыкнуть Рим.
Соперничать два сына стали с ним.
Д е в а М а р и я
О грех какой!
Б о г — о т е ц
Хм... Вот как? Это ново.
Г а в р и и л
Брат-кардинал терпеть не мог другого
(Тот — герцог был). И началась война:
Взгляните-ка: брат брата отравляет,
С отцом любовь сестрицы разделяет...
Б о г — о т е ц
Красива ли плутовка?
Г а в р и и л
Недурна.
Священники, епископы, прелаты,
Каноники, бельцы и чернецы
Греховными желаньями объяты,
Увидевши такие образцы.
Х р и с т о с
В чем, собственно, утехи их?
Г а в р и и л
Дворцы,
Любовницы, алмазы и рубины,
Игра, охота, статуи, картины,
И скачки, и смазливые юнцы.
Богатства их не мог бы сосчитать я;
Но прихоти, да и наложниц платья
Обходятся так дорого — беда!
Безденежье их мучает всегда.
Установить, однако, им нетрудно
Мзду новую иль подать на грешок,
И снова их наполнен кошелек.
Приехав в Рим с мошной довольно скудной,
Скупает там монах-иезуит
И ладанки, и крестики, колечки,
И отпущенья папские, и свечки;
И грешникам, которых ад страшит,
Втридорога перепродать спешит.
Мошенничеством Лютер недоволен
И голосит: «Торг этот недозволен!»
О д и н и з е п и с к о п о в
А, протестант? Убейте, черт возьми!
Проклятье им!
Г а в р и и л
Упущен час, пойми.
В е с ь к л и р
Убейте все ж!
Г а в р и и л
Однако убивают
Уж ряд веков; пора и честь бы знать.
В е с ь к л и р
Ведь надо ж победителями стать!
Г а в р и и л
Не удалось: Европой обладают,
Помимо папы, Лютер и Кальвин.
Д е в а М а р и я (Христу)
Мы людям стоим дорого, мой сын!
О д и н и з к а р д и н а л о в
Одно меня немного утешает...
Д р у г о й к а р д и н а л
Ага! Варфоломеевская ночь?
В е с ь к л и р
О дивная!
Г а в р и и л
Еще вознаграждает
Испанцев пыл: кровь проливать непрочь,
Спешат они открыть для этой цели
Америку: индейцы там доселе
Не знают вас — какой великий грех!
Х р и с т о с
Крестите их.
Г а в р и и л
Уже убили всех.
Во имя ваше льется кровь людская
Повсюду, вплоть до самого Китая.
Тот — убивает, этот — умирает...
Все — в вашу честь, от края и до края.
Д е в а М а р и я
О, сколько жертв! Какая в том нужда?
Как много крови пролито напрасно!
Не лучше ли — со мною вы согласны?
Не делаться богами никогда?
Б о г — о т е ц
