Антология - Европейская поэзия XIX века

Сквозь гибких веток переплетенье
Светил мерцанье, планет роенье,
Утихомирься, сердцебиенье.
И глубже в гущу, в стеблей сплетенье.

Ручей, бегущий полночной далью,
Здесь, в этих кущах, любви свиданье,
Здесь, где с растеньем сплелось растенье,
И глубже в гущу, в стеблей сплетенье.

Моя душа тобой согрета,
Меня растопит до рассвета,
Сметет, как снега наважденье,—
И глубже в гущу, в стеблей сплетенье!

Тебя восславить, тебя — тираншу!
А душу гложут и гнев и яд,
И злые жала твоих насмешек
Живую песню мою казнят…

О, миллионы сердец страдают,
И миллионы домов сожгли,
И миллионы людей, как черви,
Живут в клоаке, ползут в пыли!

И миллионы людей смиренно
На суд суровый идут к тебе:
Не можем больше мы жить рабами
И покоряться своей судьбе!

Тиран казнит нас, позорит женщин,
Посевов наших плоды берет.
Сама суди же, будь справедлива,
Да разве может так жить народ!

Мы погибаем!.. — И погибайте! —
Что ей, Европе! Все нипочем!
Сплотимся ж, братья! Падем со славой,
Но цепи рабства мы рассечем!

Пусть кровь прольется, но — мы свободны,
Мы не желаем рабами быть!
Клянемся, сербы: в бою погибнуть
Или свободу в бою добыть!

Даже камни кряжей горных сербских,
Что сквозь облако грозятся солнцу,
Сумрачно кремнистый лоб нахмурив,
Повествуют о веках далеких
И показывают молчаливо
На лице глубокие морщины.
Это мрачный след веков прошедших,
Это борозды расщелин черных,
Камни эти, словно пирамида,
Поднимаются из праха к небу.
То гора костей окаменелых,
Что в борьбе с заклятыми врагами
Вольно наши прадеды сложили,
Кровью сердца своего скрепляя
Мышцы мощные костей разбитых,
Чтобы внукам крепость приготовить,
Где б могли они бесстрашно встретить
Хищные грабительские орды.
Может, ты дойдешь до этих кряжей,
До твердыни этой,
Даже ступишь здесь ногой поганой,
Но дерзнешь ли дальше? Ты услышишь,
Как вдруг тишину земли свободной
Громы страшным грохотом разрушат.
Ты поймешь тогда пугливым сердцем
Смелый голос громовых раскатов,
Будешь ты о каменные глыбы,
Обезумевши от страха, биться,
Голым теменем своим обритым,
Мысль одну, одно лишь изреченье
Ты услышишь средь борьбы смертельной
«Здесь отчизна сербов!»

Ничего, любовь, ты не забыла.
Иль ты лжешь, иль это так и было.
Слушай, друг мой нежный, сказки эти,
Ты одна поверишь мне на свете…

В древнем веке, в дали беспросветной,
В облаке, лучом не озаренном,
Пепельном, неясном, отдаленном,—
Так теперь я верю беззаветно,—

Жили мы с тобою двое,
Две души в любовном зное,
И не ведали покоя,

И томились мы любовной жаждой,
А любовь росла с минутой каждой,
И печаль росла в воздушном теле,
Но друг друга мы обнять не смели,—

И печали власть
И стремленья страсть
В домовине под землей истлели.

А могилы наши разделила злоба.
Душно было нам под мрачным сводом гроба!
Годы возникали, годы угасали,
Но не гасла в пепле искорка печали.
Наконец и богу это надоело —
Он с постели поднял нас оледенелой,

Чтоб мир холодный обогреть,
Чтоб этот мир увидел вновь
И понял он, какой была
Та несравненная любовь.

Как этот мир
Дивно широк,
Там розы цвет,
А здесь поток.
Там нивы блеск,
Здесь светлый сад,
То солнца жар,
То лютый хлад.
В золоте весь
Дунай течет,
Там зелень трав,
Жасмин цветет!
Там соловья
Слышится песнь,
Моя душа
С твоею здесь.

Из чего ты, боже, вздумал наше сердце сотворить?
Поначалу хлынет счастье, чтобы сердце утомить,
И с неслыханною мощью черным жжет его огнем.
Но еще не гибнет сила в нем.

А потом приходят муки, лед и стужа без конца,
Но тоску одолевают наши стойкие сердца,
Окружают сердце тени многих горестных могил,
Все же сердце не теряет сил.

Но пройдут года, и сердце станет кладбищем навек,
Даже это переносит человек.
Вот еще доска, вот камень, и на камне имена
Тех, с кем я и пел и плакал, кем душа была полна,

Самых близких, без которых я не мог проявить и дня,
Тех, которые живыми остаются для меня.

Из истерзанного сердца,
Не из глаз упали слезы
И теперь росою стали
В лепестках увядшей розы.

Ночь прошла, и утром рано
Солнце радостное встало,
И лучи поют, сверкая:
«Мы хотим, чтоб слез не стало».

Снова ночь, и вновь слезами
Эта роза заблистала,
Утром вновь лучи запели:
«Мы хотим, чтоб слез не стало».

Это было долгим летом,
Солнце слезы осушило,
Но зима сменила осень,
Вьюга в поле закружила,

И метель, найдя в засохших
Лепестках погибшей розы
Капли слез, спокойно молвит:
«Леденеют эти слезы!»

И когда замерзли росы,
Прелесть розы отблистала,
Перестала роза плакать,
Сердце биться перестало.